Миа - Украденная жизнь
Стоило только грязной тряпке озвучить мой приговор, как весь зал просто взорвался аплодисментами. Никого из первоклассников так не приветствовали. Особенно бесновался Гриффиндор. Рыжие близнецы скандировали, что я с ними. Ну-ну, это мы еще посмотрим. Я выразительно покрутил пальцем у виска, слегка поубавив их пыл. Рыжий цыган, со значком старосты на груди, пытался схватить меня за руку, но я от него отшатнулся как от чумного. Кто их бесноватых знает, что они могут отколоть в следующую минуту. Уворачиваясь от желающих меня обнять и пожать руку, я все же занял свободное место возле растяпы по имени Невилл. Он хоть и смотрел на меня как восторженный идиот, но, по крайней мере, не лез обниматься, как прочие фанаты. Но место оказалось не очень удачным, почти напротив меня сидел призрак. Один из тех, что я видел в той комнате, где нас оставила Макгонагалл, чтобы мы «подумали». Призрак наверное тоже был моим фанатом, так как снисходительно похлопал меня по руке. Как будто сунули мою руку в ведро со льдом! Отвратительное ощущение, поднимающееся все выше к самому сердцу. Я зашипел, и отдернул руку. Благоговейного страха, что я испытал при первой встрече, не было, только ярость, заструившаяся по венам. Такая же ярость, что и тогда когда я крушил ненужную мебель в моем чулане. «Как смеешь ты, нечисть, прикасаться к живым?! Что б ты провалился!» Призрак взвыл дурным голосом и провалился сквозь пол, а я принялся растирать пострадавшую конечность, стараясь забыть омерзительное прикосновение.
На меня снова пялился весь зал, на этот раз с немым изумлением и суеверным ужасом, даже Макгонагалл забыла про распределение. Я только криво ухмыльнулся, только дайте мне повод и я выскажу все, что думаю про эту вашу ненормальную школу! Но высказываться мне не пришлось. Бородатый старик на троне, во главе учительского стола, этакий Мерлин нашего времени, лучезарно улыбнулся всем и попросил «Минерву» продолжить. Макгонагалл, словно очнулась, встряхнувшись, она объявила имя следующего первоклассника. Инцидент был исчерпан, но нездоровое настороженное внимание, адресованное мне, осталось.
Пока было время, я рассматривал преподавательский стол. Действительно паноптикум, а не педагогический состав. Хотя может у магов считается, чем гротескнее выглядит маг, тем лучший из него получится учитель? Кроме Мерлина нашего времени, за преподавательским столом сидел Хагрид, который поймав мой взгляд, улыбнулся мне и показал большой палец. Только улыбка у малоумного великана была на этот раз какая-то резиновая. В ответ я показал ему средний палец. Вот ведь умора, неужели вот этот тоже что-то преподает в этой школе? Хоть чему удивляться?! Еще какой-то мужик в громадном фиолетовом тюрбане пялился на меня, но стоило только встретится с ним взглядом, как он сразу отвернулся о чем-то заговорил с сидевшим рядом. Его собеседник так же имел отталкивающую наружность и нездоровый цвет лица, и цепкий взгляд. Этакий аскет или дьякон из заштатного прихода, отвергающий все мирские блага. Фанатик своей идеи, не люблю таких. И он, похоже, меня тоже не любит, вон, сколько ненависти просто плещется в его черных глазах. Ну, хоть этот явно не мой фанат, вздохнул я с облегчением и отвернулся.
Тем временем, распределение первоклашек подходило к концу. Рон Уизли предсказуемо попал в Гриффиндор. Я не аплодировал никому, в том числе и этому, рыжему крысенышу. Зато его братцы просто были в восторге. Когда вынесли из зала никому не нужную уже шляпу, поднялся со своего тронного места директор школы. Разумеется, в стиле магов, он и не думал представляться. Зачем? Такую значительную личность, все должны знать без всяких расшаркиваний и произнесения имен. Благо, его речь была не долгой и сводилась только к «добро пожаловать». После совершенно бессмысленной фразы директора в конце своей речи, на столах волшебным образом стала появляться еда. Этот феномен меня неприятно удивил, неужели директор настолько могуществен, что смог создать такое впечатляющее колдовство всего лишь произнеся «абракадабру»? Может я его недооценил, и он действительно «великий человек», просто косящий под сумасшедшего?
То, что мне сказал Хагрид, я помнил хорошо. Вот этот директор школы, и дама с недовольной миной на лице, и сам тупой великан, именно они ночью поздней осенью подкинули меня как щенка на порог дома дяди и тети. Такой нелицеприятный поступок с их стороны может и выглядел нормально, раз они маги, но я не думал простить такое пренебрежение, после которого они еще и требуют, чтобы я учился в этом Хогвартсе. Значит, пока я был не нужен, от меня просто избавились, а теперь я им зачем-то понадобился, и меня практически силой принуждают тут учиться, не смотря на мой отказ. Очень захотелось поломать все их планы в отношении меня.
Пока я размышлял, мои оголодавшие «собратья» по столу гриффиндора накинулись на долгожданную еду. О, они не ели - они просто оголтело набрасывались на еду, некоторые даже забывали про столовые приборы. Конечно, разнообразие в пище и дразнящие ароматы были многообещающими, но глядя на их энтузиазм, можно было подумать, что гриффиндорцев до этого неделю, как минимум, не кормили. За столами хаффллаффа и равенкло, вели себя более пристойно. У них попадались только отдельные экземпляры, не имеющие представление, что такое вилка. «Змейки» же все как на подбор вели себя за столом как на светском приеме. Не то, чтобы я был поборником правил и этикета, просто глядя на свинство, что творилось вокруг меня, и, имея наглядный контрастный пример поведения за столом слизерина, я впервые задумался, что распределение по факультетам все же что-то значит. Да и Малфой явно был расстроен моим распределением в «львятник», что даже не озаботился скрывать это за маской надменного безразличия. Надо будет завтра с ним поговорить. Он не глуп и с ним интересно, жаль было бы потерять приятеля из-за дурацкого распределения на разные факультеты.
Пища была разнообразной, но я бы не сказал, что «здоровой», особенно на ночь. Все же занимаясь в Спортивной школе все эти годы, у меня уже сложилось определенное представление о правильном питании. На каждом столе факультета блюда ломились от ростбифов, жареных цыплят, свиных и бараньих отбивных, сосисок, беконов и стейков, вареного и жареного картофеля, чипсов, йоркширского пудинга, гороха, моркови, мясных подливок, кетчупа и почему-то мятных леденцов. Мне же хотелось какой-нибудь не жирной запеченной рыбы и отварного риса на гарнир к ней, но, увы! Во всем этом изобилии не было ничего, что бы мне хотелось отведать. Я мысленно поблагодарил тетю, снабдившей меня в дорогу пирожками и кофе. Не настолько я был голоден, чтобы набрасываться на еду, но все, же взял себе на тарелку стейк. Мясо оказалось жилистым и пересушенным, хоть и выглядело аппетитно.
Когда первый голод был утолен, за столами начались разговоры. Я прислушался, оказывается, обсуждали меня и то, как я изгнал любимое гриффиндорское приведение, которое почему-то звали «Почти Безголовым Ником». Гриффиндорцы никак не могли сойтись во мнениях, не то мой поступок очень «крутой», не то я был не прав и жесток. Моего же мнения предусмотрительно никто не спрашивал. Только Невилл теперь очень настороженно косился на меня, словно боясь, что я снова выдам что-нибудь этакое.
Грейнджер же допрашивала старосту на предмет «трансфигурации» - когда приступать и насколько тяжело учиться. Перси Уизли польщенный вниманием и преисполненный своей значимостью, вещал всем присутствующим о сложностях в науке трансфигурации. Макгонагалл была им охарактеризована, как «строгая, но справедливая». Да уж, справедливая и правильная, особенно в том, как подбрасывать детей к чужим дверям. Не выдержав пафоса Уизли, я расхохотался, чем привлек внимание Грейнджер. Не то лохматая была действительно смелой, как истинная гриффиндорка, не то ее мало заботила дальнейшая судьба Почти Безголового Ника, но со мной она заговорила первой. Она констатировала то, что я Гарри Поттер и поэтому она «все-все про меня знает», в чем мне не стоит сомневаться. Ведь она купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения и мое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств» и даже в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».
«Во как! Даже я сам все про себя не знаю, а ты вдруг тут делаешь такие сенсационные заявления. У тебя, что какой-то уникальный дар Грейнджер, все знать? Или тебе просто хочется, чтобы все думали, что ты все заешь?»
Она подавилась воздухом и покраснела, но не сдалась. Был сделан вывод, что я не читаю умных книжек. И на моем месте, она настоятельно рекомендовала бы, почитать о себе.
«Зачем? Думаешь что узнаю о себе что-нибудь новенькое из того бульварного чтива что ты рекомендуешь? Что обо мне может знать писака, который меня в глаза никогда не видел и не разговаривал со мной? Разве что мне было бы интересно узнать на какой именно образ разрекламированного Героя ведутся все в Магическом мире от мала до велика. Так мне, не интересно, я и без этих сомнительных опусов все прекрасно вижу. А такой сомнительной литературой может заинтересоваться только та, кто думает, что попала в сказку».
