Миа - Украденная жизнь
Он не удерживается и хохочет, так заразительно, что я невольно начинаю хохотать вместе с ним. Да уж, там, в магазинчике школьных балахонов, с хозяйкой ателье припирался явно не сказочный Герой. Немного успокоившись и отдышавшись, мы официально представляемся друг другу.
«Малфой, Драко Малфой!», - было сказано с таким серьезным и торжественным видом, что я снова начал хихикать. Ему только коктейля не хватало, который надо «взболтать, но не смешивать».
«Эй, ты, что нашел мое имя смешным?!»
«Да прекрасное у тебя имя! Просто один очень известный киногерой имел привычку аналогично представляться. Извини. Итак, Поттер, Гарольд Поттер!»
Приходится объяснять, что такое «киногерой» и «кино». Постепенно пренебрежительное отношение Драко перестает в искренний интерес. С немагическим миром он знаком, но только поверхностно. У отца есть доля бизнеса и у маглов. С тем, что глупо терять деньги, ограничиваясь только миром магии, я согласен. То, что Драко обожает своего отца и хочет быть на него похожим, понятно и без всяких признаний. Малфой мечтает поступить в Слизерин. С его слов, это самый замечательный факультет в школе. Гриффиндор он откровенно презирает. Равенкло вызывают уважение, а вот у хаффллаффцев подмоченная репутация. Хоть тупые вовсе не они, а «львятник».
Когда приезжает тележка со сладостями, я интересуюсь, есть ли в продаже просто шоколад, оказывается, нет. Драко называет меня «диким» и накупает всего понемногу, а затем пытается уговорить меня «хотя бы попробовать». Слушая мою критику, Малфой то закатывал глаза, то хихикал. Согласился со мной на счет «всевкусного» драже, что их придумали не гурманы, а больные на всю голову извращенцы, потому что только идиотам такие конфеты доставляют радость. Поспорил, со мной на счет шоколадных лягушек, они ему очень нравились, а я считал, что когда еда от тебя убегает, это ненормально. Как я могу, есть это, когда оно шевелится? Да это шоколад, я знаю, но зачем было его заколдовывать, что другого применения магии не нашлось? Ах, чтобы веселее было! Я не зануда! Вот почему лягушки? Сделали бы крыс, пауков, змей. Ну и чего ты так побледнел? Сам же говорил, что это всего лишь шоколад. Не нравится? Ну а если шоколадного котенка, например, или совенка? Не надо меня бить, ай! Я же могу и ответить! Ну как донес я до твоей светлой головы, что еда не должна двигаться? Что на шоколадных лягушек больше не сможешь смотреть без отвращения? Да я с тобой согласен, я именно такой!
Пирожки тети Петуньи, прошли на ура, как и кофе из термоса. Пришлось объяснять, что это вовсе не магия, а заодно, что такое «термоизоляция». Мы с ним проболтали всю дорогу, ни о чем серьезном, просто по-приятельски. С ним было легко, словно мы друг друга сто лет знаем, но давно не виделись, а сейчас наверстываем упущенное время проведенное врозь.
Он мне рассказал, что мечтает играть в квиддич. Не смотря на весь его энтузиазм такая игра меня не вдохновила. Играешь, играешь, а потом раз - за поимку одного мячика сразу сто пятьдесят очков. Что за дурость? Выпускали бы на поле одних ловцов - пусть соревнуются. Как почему? Потому, что благодаря ним вся игра теряет свой смысл. Ловцов зато очень уважают? Кто бы сомневался. Есть команда, и есть ловец. Как бы ни тужилась команда - это значения не имеет, главное, чтобы ловец был хорошим. Что бывали случаи, когда команда выигрывала с плохим ловцом? И часто? Вот, это команда, как минимум, на шестнадцать голов должна опережать соперника, чтобы победить не за счет ловца. И насколько это реально?.. Нравятся ли мне летать? Да не знаю я! Я на этих метелках ни разу не летал. Да и не особо я стремлюсь к полетам. Как подумаю, что летишь, и единственная опора это палка между ног. Ужас, это же все «хозяйство» можно отбить! Это не я пошляк, а маги извращенцы. Ага, значит, у метелок предусмотрены амортизационные чары. Но к чему такие сложности? Если уж так хочется летать, то стоило бы летать на чем-то более комфортном. На том же стуле, например. Что значит традиция? Когда-то и каннибализм был традицией, и считалось хорошим тоном поедать себе подобных. Ну, хорошо, я не прав, а ты успокойся. Если тебе нравятся, и полеты и квиддич, то вперед, играй за школьную команду, только меня не агитируй.
Расставались мы нехотя, Малфою нужно было вернуться в свое купе показаться приятелям, а мне переодеться в школьный балахон. Платформа прибытия встретила нас темнотой, сыростью, светом одинокого фонаря и зычным голосом Хагрида, подзывающих первокурсников. Вся эта атмосфера показалась настолько зловещей, что мне захотелось рвануть со всех ног отсюда, можно просто по шпалам и не обязательно домой, главное подальше. Но Драко пробравшийся сквозь толпу учеников на платформе, ухватил меня за руку и потащил за остальными первокурсникам, пришлось отмахнуться от дурного предчувствия. Хагрид меня узнал и заулыбался, но увидев рядом со мной Малфоя, снова укоризненно посмотрел на меня и велел всем идти за ним. Спуск к лодкам был не из приятных. Мы скользили на мокрой траве и цеплялись друг за друга, чтобы не упасть и не скатится прямо в озеро. Высокий замок, который виднелся на другом берегу не произвел на меня ошеломляющего впечатления. Ну, большой, похоже старинный, ну и что? Я плохо разбираюсь в архитектуре древнее сооружение из камней не вызывал у меня трепета. Я не видел красоты, этой постройки. Зато уже предполагал, что по ступенькам придется бегать много и сквозняки, особенно зимой, должны быть просто ужасными. Впереди меня ждало отсутствие электричества, привычных средств коммуникации и насильственное обучение всякой мистической ерунде, которая на фиг не нужна нормальному человеку.
В лодки нас грузили по четыре человека, тут Драко мне и представил Винсента Крэбба и Грегори Гойла. По прибытию Хагрид сбыл нас с рук на руки пожилой волшебнице, которая почему-то с недовольством рассматривала новоприбывших, как будто искала к чему придраться. Со слов Хагрида, стало ясно, что эту даму зовут профессор Макгонагалл. Сама она представиться и не подумала, зато выдала краткий спич о школе и факультетах, которые до окончания школы должны стать нам второй семьей. Мы должны проводить все время вместе спать, есть, заниматься, даже «проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета». Мне в очередной раз захотелось развернуться и уйти. Затем была информация про балы факультета и межфакультетские соревнования на их основе. Вот это мне точно не понравилось, если бы соревнования проводились индивидуально и выбирали бы лучшего ученика, то еще стоило бы посоревноваться, а так сплошная уравниловка. Кому это надо? Уж точно не мне, я не командный игрок. И стараться выглядеть лучше чем я есть, в отсутствии дяди Вернона и тети Петунии, мне не надо. Профессор окинула всех нас строгим взглядом, словно ожидая подвоха, и удалилась, велев подумать перед церемонией отбора. Все естественно только еще больше разнервничались. Даже Малфой. Он снова стал маленьким снобом, смотрящим на всех свысока и с надменным презрением. Затем я впервые в жизни увидел привидения. Нет, я не завизжал, как некоторые, просто вспомнилось множество фильмов, где очень правдоподобно рассказывалось, почему от неупокоенных душ не стоит ждать ничего хорошего. А в доброе привидение Каспера я никогда не верил. Плохое место Хогвартс, ой плохое.
Распределение после встречи с призраками запомнилось как-то расплывчато и урывками. Рыжий Рон причитающий, что его братья обманули, сказав, что нужно сразиться с троллем. Лохматая девчонка, которая зачем-то декламировала «Историю Хогвартса». Малфой чуть было не подравшийся с Уизли из-за ерунды. Лица студентов в Большом Зале, как бледные пятна. Преподавательский состав, как олицетворение паноптикума. То, что старая драная шляпа, водруженная Макгонагалл на табурет начала петь, мною уже воспринималось как вполне логическое продолжение сюрреализма, в который превратилась моя жизнь. Исходя из этого, вполне разумно выглядело и то, что твою дальнейшую судьбу решает старая шляпа. Это для нормального человека абсурдно, а для магов самое то. А я тоже ненормальный, может, пока нет, но очень скоро им стану. Невилл таки стал посмешищем, даже без помощи лохматой девчонки, умудрившись забыть снять говорящую шляпу после оглашения ею вердикта. И лохматая, и растяпа оба направились в Гриффиндор. Малфой попал в вожделенный ему Слизерин, как и его приятели Крэбб и Гойл. Мне же хотелось, чтобы шляпа проорала, что мне здесь не место, и я мог вернуться в нормальный мир, уже такой далекий, что теперь казался сказкой.
* * *
В казематах разума. Праздничный пир
Чудес в Магическом Мире не бывает, поэтому уже через несколько минут я сидел мрачный и злой за столом гриффиндора, вместо того чтобы благополучно возвращаться домой. Осознание того, насколько я популярен, просто каменной плитой придавило меня, стоило Макгонагалл произнести мое имя из списка первоклашек. Дети волшебников бесцеремоннее своих родителей в несколько раз. Они вскакивали со своих мест, тыкали в меня пальцем, переспрашивали, не послышалось ли им. Но, именно, это нездоровое любопытство в мой адрес, вывело меня из шокового состояния, в котором я прибывал. Я не должен показать этим ненормальным своей слабости и выглядеть как растерянная деревенщина, в первый раз попавшая в большой город. Подумаешь Магический Мир, это же не центр вселенной. Едва коснувшись моих волос, говорящая шляпа озвучило свой вердикт: «ГРИФФИНДОР!» Так громко и торжественно, что у меня просто на несколько секунд заложило уши. Тогда мне не показался странным такой вердикт. Нет, то, что у каждого конкретного первокурсника эта тряпка проводила на голове разное количество времени, перед вынесением приговора, я понял сразу. И в том, что меня так быстро распределили, не видел ничего странного. Вот того же Малфоя, точно так же скоропостижно отправили на факультет змей. Не то, что бы я тогда хотел попасть куда-либо конкретно. Разве, что домой. Но никакого права выбора у меня не было, мне его просто не дали. То, что шляпа, оказывается, общается мысленно с каждым первоклашкой, я узнал значительно позже. То, что Малфоя распределили так быстро, тоже имело под собой основание. Он твердо был уверен, на какой факультет хочет попасть, вовсе не жаждал общаться с засаленным куском фетра, когда-то принадлежавшему Годрику Гриффиндору, которого он искренне презирал. Но это лишь мои предположения, так как я с Малфоем нормально по-приятельски больше не общался. Уже на следующий день я его ненавидел и жаждал его крови. С чего вдруг такая иррациональная неприязнь, даже с учетом фальшивых воспоминаний, я не задумывался. Что обо мне подумал Малфой, я просто боюсь себе представить, когда на следующий день я вел себя как последний придурок, во всем поддерживая своего «друга» Уизли, наезжающего на ничего не понимающего Драко. Но это будет только завтра, а пока еще шло распределение, а дальше предстоял праздничный пир.
