Татьяна Линдберг - Спасибо, мама, что ты есть

Право рождения – священное право на священное имя отца и матери – против этого никто и не спорит: но не этим еще все оканчивается: тут человек еще не выше животного; есть высшее право – родительской любви. «Да какой же отец или какая мать не любит своих детей?» – говорите вы. Так, но позвольте вас спросить, что вы называете любовью? как вы понимаете любовь? – Ведь и овца любит своего ягненка: она кормит его своим молоком и облизывает языком; но как скоро он меняет ее молоко на злак полей – их родственные отношения оканчиваются. Ведь и г-жа Простакова любила своего Митрофанушку: она нещадно била по щекам старую Еремеевну и за то, что дитя много кушало, и за то, что дитя мало кушало; она любила его так, что если бы он вздумал ее бить по щекам, она стала бы горько плакать, что милое ненаглядное детище больно обколотит об нее свои ручонки. Итак, разве чувство овцы, которая кормит своим молоком ягненка, чувство г-жи Простаковой, которая, бывши и овцою и коровою, готова еще сделаться и лошадкою, чтобы возить в колясочке свое двадцатилетнее дитя, – разве все это не любовь? – Да, любовь, но какая? Любовь чувственная, животная, которая в овце, как в животном, отличающемся и животною фигурою, имеет свою истинную, разумную, прекрасную и восхищающую сторону, но которая в г-же Простаковой, как в животном, отличающемся человеческою фигурою, вместо овечьей, – бессмысленна, безобразна и отвратительна.

«Естественная» любовь родителей к детям неминуемо должна вернуться от детей к родителям как горе, если только в любви к детям не содержится высокого руководящего идеала.

Нет страшнее возмездия за безумства и заблуждения, чем видеть, как собственные дети страдают из-за них.

Секрет нашей жизни во внутренней чувствительности, а не в правилах гигиены. Есть нечто более хрупкое, чем тело, чем физическое существование. Мрак нас губит. Вот секрет человека. Если он утратил свет, который вел его к лучшей жизни, он падает в пропасть, хуже зверя. Только любящий все свои силы отдает жизни. Как слабы легкие новорожденного и как легко бесчеловечной матери лишить младенца воздуха! Но как ничтожно это преступление перед убийством души, которое совершить еще легче. Смерть души, как и смерть тела, связана с потерей чувствительности.

Нет ничего более враждебного по отношению к ребенку, нежели его мать. Предполагая далее, что всякая женщина именно представляет собой прежде всего мать, следует признать женский инфантилизм признаком крайнего вырождения. Меж тем как «идеальный мужчина» есть как раз всего-навсего «вечный ребенок».

Весь мировой кризис заостряется в роковой гибели материнства, а тем самым и материи. Наступает футуристически-технический конец религии рода, религии материнства и материи, и нет сил охранить и предотвратить от гибели родовую, материнскую, материальную органическую жизнь. От материи останется лишь преображенная чувственность и вечная форма просветленной телесности, свободной от всякой тяжести и органически-родовой необходимости.

Неужели же, черт возьми, гадко все, что в человеке от животного? Даже материнство, даже улыбка мадонны, ее ласковые мягкие руки, подносящие младенцу грудь… Да, конечно, инстинкт и целая религия, построенная на инстинкте… Наверное, вся беда в том, что эту религию пытаются распространить и дальше, на воспитание, где никакие инстинкты уже не работают, а если работают, то только во вред… Потому что волчица говорит своим волчатам: «Кусайте как я», и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: «Удирайте как я», и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: «Думай, как я». А это уже преступление…

Бог часто наделяет самым ценным – детьми, – тех, кто не способен оценить такой дар. У Всевышнего, бесспорно, свой расчет: Он дает шанс человеку, – возможность очиститься и переродиться в материнстве, отцовстве. Ну, а детская невинная душа, если тело и погибает быстро по вине родителей, всегда будет принята Богом и вселена в более достойную материализованную оболочку.

Есть люди, у которых нет музыкального слуха или напрочь отсутствует умение решать математические задачи, но они ведь не виноваты в этом. А некоторые женщины от природы лишены чувств к своему ребенку, но разве можно упрекать их за это? Это не их вина, а их беда…

Даже плохие матери хотят, чтобы дети их были счастливы.

Не заводите детей!.. Лучше рожайте их и воспитывайте.

Яблочко от яблоньки

На свете все найдешь, кроме родной матери.

Милые мамины глаза. Сколько морщинок скопилось около них еще тогда, когда ты едва начал жить. Каждая морщинка – это твои болезни, неудачи, проступки, ошибки. Лишь мама помнит, сколько раз ты болел, сколько раз неудачно влюблялся, сколько не сдал экзаменов. Милые мамины глаза. И строгие, и добрые, и ласковые, и недовольные, но всегда внимательные. До конца дней своих ты в долгу перед ними.

Без отца – полсироты, а без матери и вся сирота.

Все мужчины – сироты до конца дней своих. Мать для них всегда больше даже самой любимой женщины, если в этой любимой они не почувствовали матери. А вот если любимая сочетает и то и другое, тогда мы, мужчины, с ней до золотой свадьбы доживаем при любых джигитовках судьбы. Потому что мама с нами при этих самых джигитовках. А с мамой – нестрашно, это спасательный круг, брошенный нам из детства, когда мы отправляемся открывать свои собственные Америки.

Без матери человек очень больно живет.

Детям кажется, что взрослому мама не нужна, что только ребенок может быть сиротой. Чем старше люди, тем реже бывают у них родители. Но и у взрослого много таких минут, когда ему тоскливо без матери, без отца, когда ему кажется, что только родители могли бы его выслушать, посоветовать, помочь, а если надо, то и простить и пожалеть. Значит, и взрослый может чувствовать себя сиротой.

Моя мать умерла за пять лет до того, как я поняла, что очень люблю ее.

Нет большего горя приходящего, чем уход из жизни родной матери.

Только тогда, когда мама уходит к Богу, мы понимаем, что прожили жизнь с Божеством!

Жизненная пуповина обрезается дважды: при нашем рождении и в момент смерти матери.

В самые тяжелые моменты своей жизни мы вспоминаем маму, подсознательно возвращаясь в детство, ища защиты, сочувствия и поддержки… Почему же мы забываем о ней, когда счастливы?..

У меня никогда не было матери. Я думаю, что мать – это человек, к которому вы бежите со своим горем.

Всяк друг тебе, когда успех придет,И только мать – твой спутник в дни невзгод.

Мать, отец и друг – эти трое уже по своей природе благосклонны к тебе; бывают благосклонно настроены и другие, но лишь имея что-либо в виду.

Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матери.

Нет такого дружка, как родная матушка.

Я уверена, что нет вернее друга матери или отца; в родителях одних отрицание от самих себя, пожертвованием времени, здоровья и вкушений всех в жизни благ, чрез течение многих лет, беспрерывно обретаться может; в них одних самолюбие и зависть противу детей не существуют.

Мне в доме детства мать всегдав кувшине воду приносила,и от глотка и до глоткас нее я взгляда не сводила.Глаза я выше поднимала,и отходил кувшин назад.И до сих пор со мною жажда,лощина, материнский взгляд.Да, вечность в том, что мы такие,какими раньше мы бывали.Я помню каждое движеньетех рук, что воду мне давали.

Мама, ты вводила меня в круг простых вещей и явлений, которые не могли причинить мне боль: лечебные травы и садовые растения, листья плюща у входа в дом; нежно прикасаясь к ним, я обретала живых друзей. Иногда ты покупала мне игрушки, а иногда делала их своими руками: куклу, такую же большеглазую, как я сама, или маленький домик, легко рассыпавшийся от моих шалостей. Но ты, конечно, помнишь, что мертвые, застывшие игрушки мне никогда не нравились, – самыми прекрасными были твои прикосновения, твои руки…