Ирина Шишко - Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности
Пожалуй, только в одном из не уголовных актов законодатель сделал попытку сформулировать именно признаки преступлений. Мы имеем в виду определение контрабанды, уклонения от уплаты таможенных платежей, незаконных валютных операций и иных деяний с валютными ценностями в ст. 219–221 Таможенного кодекса РФ[209], в этом, редчайшем, случае даже гл. 34 ТК именуется «Контрабанда и иные преступления в сфере таможенного дела». Однако и названные статьи ТК никто не рассматривал как часть уголовного законодательства: уголовное законодательство РСФСР и РФ полностью охватывалось и охватывается Уголовным кодексом. Кроме того, указанные статьи ТК не соответствуют общепринятому доктринальному определению уголовного закона: в нем установление наказания за совершение преступлений упоминается как не альтернативный, а обязательный признак, перечисленные же статьи Таможенного кодекса санкции не содержат.
В-третьих, если согласиться, что нормы других отраслей права следует считать уголовно-правовыми в силу необходимости обращения к ним в процессе применения бланкетных норм УК, то придется признать, что первые нормы утрачивают свою «первоначальную» отраслевую принадлежность: в отличие от нормативного правового акта, норма не может быть комплексной! «Одна и та же норма не может одновременно регулировать два разных вида общественных отношений и заключать в себе два разных метода правового регулирования. Именно поэтому одно и то же предписание не может быть одновременно включено в две разные отрасли права»[210].
«…Только изменение содержания соответствующей нормы, – отмечает И. С. Самощенко, – способно обусловить переход ее из одной в другую отрасль права»[211]. Поэтому можно согласиться с Н. И. Пикуровым в части имплантации материала иной отраслевой принадлежности в уголовно-правовую норму, но неправомерным представляется его утверждение об имплантации в уголовное право норм иных отраслей[212]. По этой же причине трудно согласиться с П. С. Яни в том, что «характеристика “бланкетность” может, строго говоря, относиться только к статьям закона, но не к его нормам»[213].
Кроме того, если за нарушение описанного в регулятивной норме правила поведения ответственность установлена и бланкетной нормой КоАП РФ (а в нем немало норм, устанавливающих ответственность за нарушения в сфере экономической деятельности), то норму нужно попеременно считать то уголовно-правовой, то административно-деликтной (этакий правовой «трансотраслевизм»)?
Нормы Налогового кодекса нередко также содержат бланкетные признаки: не случайно в нем появилось положение о применении понятий и терминов гражданского, семейного и других отраслей законодательства, используемых в НК (ч. 1 ст. 11 НК). Однако нормы гражданского, семейного и других отраслей, из которых для Налогового кодекса заимствованы понятия и термины, никто не причислял к налоговым!
В-четвертых, толкование бланкетных норм «адресует» к разным нормативным актам, включая самые «низшие» в их иерархии. По логике специалистов, признающих не уголовные акты частью уголовного законодательства, этой частью являются даже локальные нормативные акты частных организаций. Именно к ним приходится обращаться, в частности, для толкования признака «коммерческая тайна»: круг составляющих ее сведений (ответственность за незаконные получение и разглашение которой предусмотрена ст. 183 УК) в соответствии с федеральным законодательством (ГК РФ относится именно к нему) определяют сами организации.
Одним словом, причисление к уголовному законодательству всех нормативных правовых актов, «проясняющих» бланкетные нормы УК, означает полную декодификацию уголовного законодательства.
Приведем еще два аргумента, заключающихся в противоречивости критикуемой нами позиции ученых.
Авторы, «раздвигающие» границы уголовного законодательства при описании бланкетных диспозиций, должны были бы отстаивать многообразие источников уголовного права и в тех частях учебников, где речь идет об уголовном законе. Однако это не всегда так. Например, профессор А. В. Наумов отмечает, что своеобразным источником российского уголовного права являются и некоторые акты международного права, однако на их основании, уточняет он, нельзя кого-либо привлечь к уголовной ответственности… Никакие иные исключения из источников уголовного права, в том числе и для актов, содержащих «клеточки» уголовно-правовой материи, автор не делает[214].
Такое же рассогласование имеет место в другом курсе лекций, где, с одной стороны, утверждается, что мнение об уголовном законе как единственном источнике, вряд ли бесспорно[215], а, с другой, что «действующее российское уголовное законодательство моногамно, так как весь объем его содержания составляет лишь Уголовный кодекс…».[216]
Признание не уголовных нормативных правовых актов, «участвующих» в применении бланкетных норм УК, составляющей уголовного законодательства, «клеточкой» уголовно-правовой материи, противоречит другому утверждению тех же авторов, по мнению которых (и оно, несомненно, правильно!) «бланкетные нормы УК позволяют достигнуть известной стабильности уголовного закона, которая не должна ставиться в прямую зависимость от изменения нормативных актов другой отрасли права (курсив наш. – И. Ш.)»[217]. Но, если не уголовные акты признаются частью уголовного законодательства (хотя, как видим, иногда их опять причисляют к другим отраслям), как они могут одновременно изменяться и оставаться стабильными? [218]
Если бы не было необходимости обеспечить уголовно-правовые нормы специальным правовым режимом, нормы, устанавливающие уголовную ответственность за те или иные действия (бездействие), располагались бы в соответствующем регулятивном законе «по соседству» с обеспечиваемой охраной нормой или в «охранительной» главе такого закона. В первом случае признаки деликта были бы понятны каждому, так как его описанию непосредственно предшествовали бы нормы, определяющие права и обязанности участников соответствующих общественных отношений.
Во втором случае в связи с некоторой «отдаленностью» нормы, устанавливающей ответственность за нарушение запрета, уже бывает необходимо сослаться на нормы, содержащие запрет того либо иного поведения. Такие нормы становятся отсылочными. Например, в соответствии с п. 1 ст. 46 Закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров»[219]«использование товарного знака и наименования места происхождения товара или сходного с товарным знаком или наименованием места происхождения товара обозначения для однородных товаров, противоречащее положениям пункта 2 статьи 4 и пункта 2 статьи 40 настоящего Закона, влечет за собой гражданскую… ответственность…».
При «перемещении» норм, устанавливающих ответственность, в уголовно-правовую отрасль признаки, выполняющие ту же роль, что и отсылочные в рамках одной отрасли, объявляются уже бланкетными, но назначение их остается прежним – «связать» норму УК с охраняемой нормой (нормами) регулятивной отрасли. «Переезжает» в другую отрасль, однако, только норма, устанавливающая уголовную ответственность за запрещенное поведение участников позитивных общественных отношений, а не норма, определяющая поведение участников этих отношений: она отраслевой принадлежности не меняет.
Однако самым мощным по «разрушительной силе» аргументом против включения в уголовное законодательство актов иных отраслей, непосредственно связанных с бланкетными нормами УК, стало определение Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности примечания 2 к ст. 158 УК[220]. Несмотря на то, что для установления минимального размера оплаты труда, упоминаемого в целом ряде норм УК, включая примечание к ст. 158, необходимо обращаться к законам, определяющим этот размер, Конституционный Суд РФ указал, что «минимальный размер… устанавливается не уголовным законом, а законом иной отраслевой принадлежности (курсив наш. – И. Ш.)»[221]. Данное определение квалифицированно, авторитетно и безвозвратно «разбивает» представление об «уголовно-правовой принадлежности» не уголовных норм, к которым мы обращаемся, применяя бланкетные нормы УК[222].
Из неотносимости нормативных правовых актов, «проясняющих» бланкетные нормы УК, к уголовному законодательству вытекают несколько важных выводов.
1. Обращение к региональному законодательству, подзаконным актам Российской Федерации и даже локальным нормативным актам для уяснения бланкетных норм УК не противоречит cm. 71 Конституции РФ в части закрепления уголовного законодательства в ведении Российской Федерации, поскольку ни региональное законодательство, ни подзаконные акты РФ, ни локальные нормативные акты не являются частью уголовного законодательства.
