А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
Любые нарушения закона, в том числе вмешательство в частную жизнь, осуждаются и с социально-правовой, и с христианской точек зрения, в частности порицаются и Ветхим Заветом. Так, Иаков давал разрешение на производство обыска в своем доме Лавану, когда тот искал похищенное у него дома имущество: «И ходил Лаван в шатер Иакова, и в шатер Лии, и в шатер двух рабынь, но не нашел. И, выйдя из шатра Лии, вошел в шатер Рахили. Рахиль же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло, и села на них. И обыскал Лаван весь шатер, но не нашел» (Быт. 31, 33–34).
Есть в Ветхом Завете признаки действий старейшин, напоминающие признаки осмотра места происшествия: «Если в земле, которую Господь, Бог твой дает тебе во владение, найден будет убитый, лежащий на поле. И неизвестно, кто убил его, то пусть выйдут старейшины твои и судьи твои и измерят расстояние до городов, которые вокруг убитого…» (Втор. 21, 1–9). Качественный осмотр места такого происшествия, на котором находится труп, предполагает, что следователь будет прикасаться к трупу. Нормы Ветхого Завета предусматривали обряд очищения для всякого, кто вольно или невольно прикоснется к трупу. Более того, если такой человек прикасался к чему-либо, то этот предмет становился нечистым: «Вот закон: если человек умрет в шатре, то всякий, кто придет в шатер, и все, что в шатре, нечисто будет семь дней; всякий открытый сосуд, который не обвязан и не покрыт, нечист. Все те, кто прикоснется на поле к убитому мечом, или к умершему, или к кости человеческой, или к гробу, нечист будет семь дней» (Числ. 19, 14–16).
В дальнейшем христианство из Ветхого Завета взяло только вероучение и нравоучение. Обрядовая часть не используется, и поэтому никакого пренебрежительного отношения к профессии следователя в связи со спецификой работы не допускается. Самое главное в христианстве не внешняя, а внутренняя сторона – человеческая душа, которая должна быть чиста, чтобы выполнить свое предназначение. «И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте: ничто входящее в человека не может осквернить его. Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища» (Мк. 7, 17–19).
Исследовать вопросы организации предварительного следствия и процессуальной деятельности следователя (как и прокурора) по уголовным делам с точки зрения православного миропонимания невозможно без выяснения ряда основных догматов православной веры (догматы – вероучительная, богооткровенная истина, на которой строится христианская мораль и нравственность; они позволяют человеку понять его высокое назначение в мире и скорректировать свое поведение).
Смысл жизни человека, который представляет собой деятельность в различных социальных сферах, определяется прежде всего божественной икономией (домостроительством). Бог промышляет и заботится о каждом человеке и желает его спасения независимо от его национальности, имущественного положения и других характеристик. Вместе с тем разное место каждого в сфере общественного служения не случайно. Профессия человека находится в прямой связи с конечным призванием каждого из нас.
Деятельность следователя в этом отношении занимает особое место – на переднем крае духовной брани, где ярко и отчетливо проявляются грехи, страсти и немощи человеческого рода. Предназначение следователя состоит в том, что он в ходе осуществления своих профессиональных функций заботится не только о спасении своей души, но и особым образом о своих оступившихся братьях и сестрах во Христе. В этой связи далее коротко остановимся на предназначении человека с точки зрения православного вероучения.
Причиной создания мира является, как считали Святые Отцы, любовь Бога. «По-настоящему мы не можем указать истинной причины для сотворения мира. Ничто не предшествовало Богу, и ничто не понуждало Его сотворить мир. Однако, наблюдая всюду в творении следы Божественной благости: Благ Господь всяческим, и щедроты Его на всех делах Его (Пс. 144, 9, ср. Пс. 135), – мы говорим, что Его благость, или любовь, явилась причиной Сотворения мира» [359] . Предназначением каждого человека является его обожение, т. е. человек должен стать богом по благодати, но не по природе. «Таким образом, цель, поставленная перед тварью, состоит в обожении, в приобщении всего творения к Божественной славе, к блаженству Божества. А путь или средство к обожению – в прославлении Бога благочестивой жизнью» [360] . Через обожение человека должно произойти и обожение всего тварного мира – земного и небесного, «космический Адам, безвозвратно отдав всего себя Богу, передал бы Ему все Его творение, и получили бы от Него во взаимности любви – по благодати – все, чем Бог обладает по природе; так в преодолении первичного разделения на тварное и нетварное совершилось бы обожение человека и через него – всего космоса» [361] .
Но этот замысел человек не выполнил в полном объеме до настоящего времени, и серьезным препятствием к этому явилось грехопадение первых людей, вследствие чего произошло глубокое повреждение человеческой природы. Возможность обожения появилась только после пришествия в мир Спасителя – Иисуса Христа. «В результате грехопадения человек оказался ниже своего призвания, но Божественный план не изменился. Миссия Адама выполняется небесным Адамом – Христом: при этом Он не заступает на место человека – беспредельная любовь Божия не может заменить собою согласия человеческой свободы, – но возвращает ему возможность совершить свое дело, снова открывает ему путь к обожению, к тому осуществляемому через человека высочайшему синтезу Бога и тварного мира, который является сущностью всей христианской антропологии. Итак, чтобы после грехопадения человек мог становиться Богом, надо было Богу стать человеком» [362] . То есть только через Спасителя Иисуса Христа человек может выполнить свое предназначение.
В этой связи следует полагать, что профессиональная деятельность следователя как часть общественного служения конкретного человека является своеобразным проводником к обожению. Средством к этому являются, в частности, христианские нравственность и этика, основанные на православных догматах. Согласно православной традиции нравственность и мораль должны вытекать из догматов, из Божественного откровения. Не существует в христианстве «человеческой», «общечеловеческой» нравственности и морали. Следователь должен опираться на нравственные нормы, основанные на вероучительных истинах (догматах), что не противоречит современной науке, теории и практике.
«В своей деятельности следователь руководствуется тремя видами правил: процессуальными, криминалистическими и нравственными… Нравственные нормы дают возможность оценить допустимость доказательств, тех или иных приемов с точки зрения морали. Разумеется, все виды правил находятся между собой в теснейшей связи и не должны входить в противоречие, хотя среди них главенствует закон, который презюмируется высоконравственным и целесообразным» [363] .
С этим доктринальным положением можно согласиться, но при условии, что закон не противоречит христианским догматам и нравственности. Если закон расходится с нравственностью, то перед следователем встает сложный выбор: либо нравственность, либо закон. Представляется, что дилемма должна быть решена в пользу нравственности, но таким способом, который не нанес бы ущерба ни участникам уголовного процесса, ни ему самому, разрешить все сомнения в пользу человека. В случае невозможности найти компромисс в ситуации коллизии между законом и нравственностью следователю целесообразнее отказаться от выполняемых обязанностей, уведомив об этом своего руководителя, что законом не запрещено. Думается, что в каждом конкретном случае следственно-прокурорскому работнику можно обратиться за помощью и советом к опытному духовнику, который способен дать полезные рекомендации по выходу из сложной ситуации. Для верующего человека очевидна и необходимость сугубой (специальной по конкретному случаю) молитвы.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство формально в основном соответствует нормам морали и нравственности, но в УПК РФ присутствуют и настораживающие моменты. Например, в системе принципов современного уголовно-процессуального законодательства положение об объективной истине не нашло своего отражения. Ведущее положение стала занимать идея состязательности при производстве по уголовным делам, предполагающая возможность осуществления правосудия и без достижения истины [364] .
Отметим и расширяющиеся особые порядки принятия судебного решения при согласии государственного обвинителя, когда приговор постановляется без проведения обычного судебного разбирательства по уголовным делам (главы 40, 401 УПК РФ). По сути, эти положения свидетельствуют о том, что государство дает в какой-то степени согласие на искажение истины, т. е. санкционирует некую юридическую фикцию при условии согласия с нею сторон (сделки). Если и в дальнейшем в уголовно-процессуальном законодательстве будет развиваться тенденция к противоречию между правом и нравственностью, то это чревато конфликтами как в душевной сфере самого правоприменителя, следователя, так и между сторонами и участниками уголовного судопроизводства.
