А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании
Исповедующий христианство следователь, как и всякий верующий человек, должен любить Бога и своих ближних, в том числе и лиц, с которыми он вступает в уголовно-процессуальные отношения, – обвиняемых, подозреваемых и др. Между этими участниками уголовного процесса и следователем часто возникают конфликтные ситуации, когда их интересы не совпадают с интересами следствия. В подобных случаях следователь не должен поступаться христианскими принципами: никакой личной ненависти либо неприязни к подследственным быть не должно. Необходимо выполнять свои профессиональные обязанности без злобы, с осознанием того что преступник – это, прежде всего, несчастный человек, который за содеянное будет давать ответ не только перед земным законом, но и перед небесным.
Человек, совершивший преступление, в большинстве случаев испытывает психологический дискомфорт, муки совести (справедливо выражение «совесть не мешает нам творить зло, но не дает наслаждаться его плодами»). Давно замечено, что многие преступники, сознавшись в совершении даже самого тяжкого преступления, понимая, что им за это грозит суровое наказание, тем не менее испытывали громадное моральное и нравственное облегчение – «как гора с плеч свалилась». Деятельность следственного работника по собиранию доказательств и изобличению виновного в христианском понимании не имеет целью только его осуждение и наказание; кара это не цель, а средство не только внешнего исправления виновного, но и его внутреннего нравственного перерождения и покаяния. Великий писатель, психолог и гуманист Ф. М. Достоевский в произведении «Преступление и наказание» вывел образ именно такого следователя – Порфирия Петровича, который с помощью психологических приемов «приводит» Родиона Раскольникова к явке с повинной, покаянию и смиренному терпению наказания: «Еще хорошо, что вы старушонку только убили. А выдумай вы другую теорию, так, пожалуй, еще и в сто миллионов раз безобразнее дело сделали! Еще Бога, может, надо благодарить: почем вы знаете: может вас Бог для него и бережет. А вы великое сердце имейте, да поменьше бойтесь. Великого предстоящего исполнения-то струсили (наказания. – О. М. ). Нет, тут уж стыдно трусить. Коли сделали такой шаг, так уж крепитесь. Тут уж справедливость. Вот исполните-ка, что требует справедливость». И еще добавляет Порфирий Петрович, обращаясь к Раскольникову: «Без нас (следователей. – О. М. ) вам (т. е. преступникам. – О. М. ) нельзя обойтись» [370] . В том числе и в этой связи представляется, что обвиняемые больше нуждаются в следователе, чтобы вверить через него себя принудительной силе государства и общества, чем следователь в изобличении последних.
В своей деятельности следователь сталкивается и с другими участниками уголовного процесса – потерпевшими, свидетелями. При взаимодействии с ними чаще всего складывается бесконфликтная ситуация, так как их интересы, как правило, совпадают. Но бывают и исключения. Потерпевший становится на путь лжесвидетельства чаще всего тогда, когда на него оказывается давление (физическое или психическое) со стороны обвиняемого и его родственников или он получил вознаграждение в обмен на обещание отказаться от дачи правдивых показаний или изменить их. Возникает также конфликтная ситуация в тех случаях, когда потерпевший считает, что следователь затягивает следствие либо не учитывает его интересы.
В этой ситуации возможно исходить из того, что причинение потерпевшему какого-либо ущерба – физического, морального или материального – в христианстве рассматривается скорее и как зло, и как милость к человеку, поскольку через скорби и страдания человек становится ближе к Богу. Если человек впадает в искушения, то это означает, что Бог не оставил его, показывает человеку, в каком опасном греховном состоянии гордыни он находится, при котором не чувствует и не видит Бога. «У иных преобладает мегаломания, славолюбие и властолюбие, у иных тоска, отчаяние, скрытость и беспокойство, у иных зависть или мрачность и ненависть, у многих – плотская похоть. Но у всех непременно будут воображение и гордость, могущие скрываться под видом последней приниженности» [371] .
Отсюда следует вывод, что потерпевший и обвиняемый двумя разными путями, но через определенного рода страдания и искушения (первый – через вред, причиненный преступлением, второй – через терпеливое отношение к наказанию) двигаются к одной цели, намеченной Богом, – обожению по благодати – или, во всяком случае, становятся более близки к тому, чтобы начать двигаться в этом направлении; а между ними находится своеобразное связующее звено – следователь, который своей нравственной и профессиональной деятельностью может помочь потерпевшему и обвиняемому в обретении новых духовных высот. Именно в этом, по нашему мнению, заключаются христианские корни следственной профессии и ее особое предназначение. Следователь находится на переднем крае духовной брани, обострения человеческих чувств, страстей и греховного состояния падшего человека, его должностной статус в известной мере напоминает положение пастыря – священнослужителя, который по роду службы также является свидетелем множества человеческих грехов, например при отправлении таинства покаяния.
В свою очередь, Церковь в своих ежедневных молитвах возносит прошения о власти, в том числе о следственных работниках как представителях власти. Путем совместной молитвы, строгого выполнения закона и требований христианской нравственности и морали единый человеческий организм, состоящий из множества ипостасей, которые в то же время выполняют разные социальные роли – следователя, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого, может выполнить задачу Творца – обожение человека, а через него – всего тварного (в том числе ангельского) мира.
Вместе с тем следователь остается защитником потерпевших, но не в процессуально-правовом, а в нравственном смысле. Выполняя свои функции, следователь со вниманием относится к нуждам потерпевших, особенно тех, которые самостоятельно не могут реализовать свои права в силу юридической безграмотности, физических или психических недостатков или иных объективных причин.
Как известно, к смертным грехам относится притеснение вдов, сирот и других слабых и беззащитных. Поэтому, проявляя бездушие, безразличие, высокомерие, грубость, хамство в отношении потерпевших, следователь тем самым в нравственном отношении «соучаствует» в преступлении, совершенном против них, и не выполняет свое христианское предназначение. Закон гарантирует защиту обвиняемого и подозреваемого путем предоставления адвоката – защитника, услуги которого при необходимости оплачиваются из государственного бюджета. Однако потерпевший фактически лишен права на бесплатную юридическую помощь со стороны адвокатского сообщества, так как расходы потерпевшего из государственного бюджета не компенсируются. Роль защитников пострадавших лиц в какой-то степени перекладывается на следователя, прокурора, процессуальное положение которых налагает определенные ограничения на возможность оказания ими полноценной юридической помощи.
Это положение представляется несправедливым по отношению к тем потерпевшим, которые ограничены в возможности самостоятельно защищать свои права. В таких случаях на следователя налагаются дополнительные нравственные обязанности по отношению к потерпевшему, которые выходят за узкие рамки уголовно-процессуальных норм.
Особое терпение, заботу и внимание нужно проявлять к потерпевшему, который один раз уже пострадал от преступления. Жертвы преступления особенно ранимы и обостренно воспринимают невнимательное отношение к ним. Достаточно иногда следователю сказать несколько теплых слов в поддержку пострадавшего от преступления, утешить его, и это избавит следователя от жалоб и претензий со стороны последнего. В этом, как видно, тоже заключается христианский долг следователя.
В своей деятельности следователь также вступает в отношения с адвокатами, которые выступают в уголовном судопроизводстве в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых. В общении с этими участниками процесса следователь руководствуется не только правовыми нормами, но и христианской нравственностью. Поступки адвоката обусловлены мотивами выполнения своих обязанности: с одной стороны, он выступает в качестве стража интересов подозреваемого и обвиняемого и оказывает помощь своему клиенту, исходя из его интересов и позиции; с другой стороны, профессиональная деятельность адвоката является источником его материального благополучия.
Отношения с адвокатом следственный работник должен строить в соответствии со своей совестью и законом. Недопустимыми и в нравственном, и в правовом аспектах являются ситуации, когда следователь и адвокат смотрят на обвиняемого, подозреваемого с точки зрения обоюдной корыстной выгоды. Противоречат христианской нравственности явления, когда адвокат выплачивает следователю вознаграждение за то, что тот пригласил его в дело либо порекомендовал «своего» адвоката обвиняемому либо его родственникам. В этом случае чужой грех, человеческие слабости и страсти обвиняемого, подозреваемого, которые привели его к преступлению, становятся одним из источников материального благополучия следователя. Но, как гласит народная и христианская мудрость, «на чужом горе своего счастья не построишь». Справедливо, что недопустимость материальных отношений адвоката и следователя в настоящее время закреплена в качестве общеобязательной этической нормы адвокатского сообщества [372] .
