Геннадий Есаков - Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки
В изложенном кроется содержание истинно психологического формально-юридического обоснования тяжкого убийства по правилу о фелонии. Суммируя его в основных чертах, можно сказать что оно носит в целом характер неопровержимой законодательной презумпции, однако (в отличие от собственно презумпционного подхода к mens rea в тяжком убийстве по правилу о фелонии) покоится на подлинно психологическом базисе. В силу последнего, учиняя фелонию, опасную для жизни per se либо вследствие избранного метода её совершения, действующий предположительно проявляет в подавляющем большинстве случаев безразличие к ценности человеческой жизни,[694] каковым психическим состоянием образуется одна из разновидностей злого предумышления как mens rea тяжкого убийства. И, соответственно, предположительная истинность вывода о проявленном безразличии к ценности жизни оправдывает осуждение человека за тяжкое убийство, «если им создаётся какой-либо непосредственный человеческий риск, который в реальности результируется в отобрании жизни».[695]
Практическим базисом, с одной стороны, и практическим следствием, с другой, для данного психологического обоснования стал ряд аспектов развития тяжкого убийства по правилу о фелонии в первой половине XX в.
Первым из них необходимо отметить проявившуюся в законодательстве и судебной практике тенденцию ограничения потенциальной сферы действия нормы о тяжком убийстве по правилу о фелонии лишь фелониями, заведомо объективно опасными для человеческой жизни. Уголовное законодательство многих штатов пошло по пути указания в дефиниции тяжкого убийства по правилу о фелонии только на такие преступления, как бёрглэри, грабёж, изнасилование, поджог, и на ряд прочих фелоний, неразрывно связанных с риском для жизни.[696] К 1930 годам подобному подходу последовало законодательство следующих, в частности, штатов: с включением лишь четырёх приведённых преступлений– Алабамы, Аляски, Вайоминга, Вермонта, Вирджинии, Западной Вирджинии, Индианы, Коннектикута, Миссисипи, Мичигана, Небраски, Невады, Нью-Гэмпшира, Огайо, Орегона, Род-Айленда, Флориды и Юты; с добавлением к ним некоторых иных, также опасных фелоний, – Айдахо, Айовы, Аризоны, Арканзаса, Вашингтона, Калифорнии, Колорадо, Миссури, Монтаны, Мэриленда, Нью-Джерси, Пенсильвании, Теннеси, Северной Дакоты. В ряде других штатов (например, в Делавэре, Массачусетсе) включение либо же нет фелонии в качестве базисной для целей тяжкого убийства по правилу о фелонии законодатель в рассматриваемое время увязывает с размером наказания, установленного за её совершение. Отказались прибегнуть к такому ограничению исследуемой нормы, сохранив как основу для применения последней совершение любой фелонии, следующие штаты: Висконсин и Миннесота (соответственно, тяжкое убийство по правилу о фелонии с любой фелонией в качестве базисной образует тяжкое убийство третьей степени); Канзас, Нью-Йорк, Нью-Мексико, Оклахома, Северная Каролина и Южная Дакота (образует тяжкое убийство первой степени).[697]
Аналогичным образом судебная практика в ряде штатов отказалась прилагать норму о тяжком убийстве по правилу о фелонии к случаям совершения фелоний, не опасных для человеческой жизни ни per se, ни по методу их учинения[698].
При этом важно подчеркнуть, что во многих штатах раскрытое ограничение тяжкого убийства по правилу о фелонии касалось лишь тяжкого убийства первой степени: как правило, законодательство и судебная практика сохраняли возможность применения данной нормы при совершении иных фелоний, но рассматривали содеянное в таком случае, как тяжкое убийство второй или третьей степени.[699] Тем не менее, последнее обстоятельство не меняет самого по себе итогового вывода, а даже служит его лишним подтверждением: с отказом считать тяжким убийством первой степени в частности или тяжким убийством в целом казусы, связанные с гибелью человека при учинении неопасной фелонии, в практике проявился сдвиг в сторону более тонкого анализа непосредственно психической составляющей причинения смерти в данных ситуациях, оформившийся в психологическое обоснование тяжкого убийства по правилу о фелонии. Соответственно, построения, связанные с конструктивным злым умыслом или строгой ответственностью, стали менее приемлемыми при их сопоставлении с таким психологическим обоснованием.
Другим следствием доктринально-прецедентной разработки учения о тяжком убийстве по правилу о фелонии становится в рассматриваемое время формирование в противовес агентской теории последнего другой, противоположной ей – теории «непосредственной причины» («proximate cause» theory). Если попытаться сформулировать её постулаты в общих чертах, то можно заключить следующее: обвиняемый, чьё поведение в ходе намеренного учинения или покушения на учинение фелонии стали непосредственной причиной гибели другого человека, виновен в тяжком убийстве на базе анализируемой нормы, даже если сами по себе действия, причинившие смерть, и были совершены третьим лицом, как-то потерпевшим,[700] посторонним наблюдателем, полицейским[701] или даже лично погибшим[702].
И хотя зарождение и распространение теории непосредственной причины можно приписать 1900-1930-м гг.,[703] всё же с её доктринальной рационализацией в рамках формально-юридического обоснования тяжкого убийства по правилу о фелонии (и, соответственно, одной из его разновидностей – психологического подхода) следует соотнести серию пенсильванских решений конца 1940-х– конца 1950-х гг., поскольку принципы, положенные в их основу, стали впоследствии ведущими в судебной практике многих других штатов.
Первое решение, вынесенное в 1947 г., касалось ответственности соучастников нападения с целью грабежа на бензоколонку за гибель служащего последней, который был убит в ходе перестрелки грабителей с собственником заправки.[704] Разрешая дело, Верховный Суд Пенсильвании счёл, что «если пуля, причинившая смерть, была выпущена не совершающим фелонию, а предполагавшимся потерпевшим в отражении нападения лица или лиц, совершающих фелонию», то последние могут быть осуждены за тяжкое убийство, поскольку смерть в такой ситуации была «прямым и почти неизбежным последствием… входившим или должным входить в ожидаемое ими (курсив мой. – Г.Е.)» развитие событий.[705]
Два года спустя тот же самый суд разрешил иное дело, в котором офицер полиции, находившийся не при исполнении обязанностей, был убит другим офицером в ходе перестрелки, возникшей при задержании вооружённых грабителей.[706] В обоснование своего решения суд положил следующие соображения:
«Тот, чьи действия по совершению фелонии стали непосредственной причиной смерти другого, является уголовно ответственным за такую смерть и должен дать ответ сообществу за это точно так же, как тот, кто стал по небрежности непосредственной причиной смерти другого, является граждански ответственным за такую смерть и должен возместить убытки за это (курсив оригинала. – Г.Е.)… Прохвост, который злоумышленно и с намерением учинить фелонию приводит в движение “цепь реакции” действий, опасных для человеческой жизни, должен считаться ответственным за естественные фатальные результаты таких действий.… Когда лица, претворяющие в жизнь план ограбления, сами вооружены годным огнестрельным оружием, они показывают тем самым, что они ожидают встречное насильственное сопротивление и что для преодоления его они готовы убить всякого, кто встанет на их пути (курсив мой. – Г.Е.)».[707]
Шестью годами позже Верховный Суд Пенсильвании признал допустимым осуждение за тяжкое убийство одного из двух выживших соучастников вооружённого грабежа, напарник которого, соответственно, был убит потерпевшим. В своём решении суд прибегнул к обоснованию, аналогичному только что приведённому, по которому гибель человека в такой ситуации являлась естественным предвидимым последствием фелонии грабежа, ставшей, в свою очередь, непосредственной причиной наступления смерти. [708]
Примечательно, что став ведущими для последующего заимствования теории непосредственной причины в других штатах, приведённые решения уже через три года после вынесения последнего из них утратили свою прецедентную ценность в Пенсильвании, воспринявшей агентскую теорию тяжкого убийства по правилу о фелонии. Связано это было с рассмотрением в 1958 г. приобретшего не меньшую значимость для судебной практики иных штатов очередного дела, в котором полицейским был убит соучастник обвиняемого при бегстве последних с места совершения преступления.[709] Отвергая возможность осуждения выжившего соучастника за тяжкое убийство по правилу о фелонии, Верховный Суд Пенсильвании высказался следующим образом:
