Олег Баев - Основы криминалистики. Курс лекций
Причины этого весьма различны: от банального нежелания быть вовлеченным в орбиту уголовного процесса (вспомните, как Остап Бендер спасал от разгневанной толпы «великого слепого» Паниковского) и альтруизма – бескорыстно своими показаниями помочь интересам обвиняемого (что чаще) или потерпевшего, до более сложной мотивации: отказ или изменение показаний под чьим-то влиянием, либо, наконец, для исключения или смягчения своей или других лиц ответственности.
В последнее время, увы, воздействие на людей – носителей доказательственной информации – со стороны заинтересованных в том лиц и организованных преступных сообществ приобретает (и уже приобрело) более жесткие и изощренные формы: от пыток и похищения таких людей, удержания их в недоступных для правоохранительных органов местах на время расследования и суда до их физической ликвидации. А до практической реализации государственной программы защиты свидетелей, потерпевших и других носителей доказательственной информации, при всей очевидной необходимости такового, путь достаточно долгий.
Уголовно-правовые меры, направленные на предупреждение вовлечения в уголовный процесс такой необъективной информации (ответственность за заведомо ложный донос – статья 306 УК РФ, за подкуп или принуждения названных в статье 309 УК РФ лиц в целях дачи ими ложных показаний и др.), как показывает практика, малоэффективны (если не сказать больше, они практически не работают).
Кстати сказать, одна из рекомендаций по защите такой доказательственной информации содержалась еще в опубликованной в 1533 году «Уголовной конституции Карла V» (известной как «Каролина»): «Когда имеется несколько арестантов, их надлежит отделить друг от друга, поскольку это возможно по тюремным условиям, дабы они не могли соглашаться между собой в сложных показаниях либо сговариваться о том, как они намерены оправдываться в своих деяниях» [166] .
Отмечу, что с принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отдельные проблемы, связанные с защитой идеальной информации, все же в определенной мере разрешены. Это законодательное закрепление возможности допросов и производства других следственных действий под псевдонимами (ст. 166), предъявления для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ст. 193), допросов потерпевших и свидетелей в суде в условиях, исключающих визуальное наблюдение допрашиваемого другими участниками судебного разбирательства и без оглашения подлинных данных о его личности (ст. 278).
Но не только вербальная (словесная) информация может быть неполной или непреднамеренно либо умышленно искажаться. Такими могут быть сведения, полученные или получаемые из материальных источников. Опосредованным осознанием этого может служить уголовно-правовая новелла 1996 года об ответственности за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором и защитником (ст. 303 УК РФ).
Понимание всего сказанного выше и должно лежать в основе планирования и осуществления тактической операции «3ащита доказательств». Ее сущности, основным направлениям разработки системы защиты доказательств посвящена очень глубокая и интересная монография доцента кафедры криминалистики Воронежского университета В.В. Трухачева «Преступное воздействие на доказательственную информацию: правовые и криминалистические средства предупреждения, выявления, нейтрализации» (Воронеж, 2000).
Отсылая к этой работе, отмечу лишь основные положения, связанные с защитой доказательств, которые выделяет В.В. Трухачев.
Угрозы для доказательственной информации со стороны определенных субъектов подразделяются на «внешние» и «внутренние». Субъектами, реализующими «внешнюю угрозу» доказательственной информации, выступают преступники, лица, находящиеся в зависимости от них, а также адвокаты, осуществляющие защиту подозреваемых, обвиняемых по уголовному делу. Вторая группа включает в себя угрозы, которые могут быть реализованы работниками правоохранительных органов, как непричастных, так в большинстве случаев причастных в силу своих служебных полномочий к расследованию либо судебному разбирательству данного дела.
Средства защиты доказательственной информации от внешней и внутренней угрозы (с учетом специфики их характера) подразделяются на следующие: предупреждения посягательств на доказательственную информацию; устранения, ликвидации действительных угроз доказательственной информации и ее объективности; восстановления и защиты доказательственной информации, связанных с возникновением угрозы ее безопасности (создание и внедрение компьютерных программ, позволяющих восстанавливать доказательственную информацию, восстановление похищенных либо уничтоженных материалов уголовных дел; привлечение лиц, отказавшихся от дачи показаний либо изменивших их в результате преступного воздействия, к позитивному сотрудничеству с правоохранительными органами и т. д.).
Совершенно верно В.В. Трухачев в системе защиты доказательств выделяет средства:
а) технические;
б) организационные;
в) оперативно-розыскные;
г) правовые (уголовно-правовые и уголовно-процессуальные);
д) криминалистические и достаточно подробно рассматривает их в названной работе, которую я и рекомендую для углубленного изучения сущности и прикладных аспектов тактической операции «3ащита доказательств».
Тактическая операция «Проверка показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления». Аксиоматично, что показания лица, признавшего себя виновным в инкриминируемом ему деянии, требуют тщательной проверки и объективного закрепления. И поэтому совершенно не случайно уголовно-процессуальный закон предупреждает, что признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности всей совокупностью имеющихся по делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ).
Практика показывает, что по большинству уголовных дел в определенный момент (чаще всего в достаточно краткий срок после задержания или ареста) подозреваемые и обвиняемые признавали себя виновными в совершении вменяемого им преступления, от чего затем зачастую отказывались. Причины того различны. В общем-то получить от человека так называемые «признательные» показания не очень сложно, даже не используя для этого незаконные методы ведения следствия. Увы, как известно, последние не являются уникальными исключениями в современной правоохранительной деятельности, особенно органов дознания.
Впечатляющие данные в этом отношении приводит опытный сотрудник прокуратуры, а ныне Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Воронежской области В.И. Саньков: «Изучение уголовных дел об умышленных убийствах, расследовавшиеся следственным управлением прокуратуры Воронежской области, – пишет он, – показывает, что в период с 1996 по 1999 год за недоказанностью участия обвиняемых в убийствах было прекращено уголовное преследование по 6 делам (9 эпизодов) в отношении 8 лиц, которые в ходе следствия признавались в совершении данных преступлений, а предварительное следствие приостановлено ввиду неустановления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Еще по 3 делам уголовное преследование прекращено в отношении 14 человек , ранее обвинявшихся в совершении убийств на основании пункта 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР, за отсутствием в их действиях состава преступления, поскольку в результате расследования была установлена их непричастность к инкриминировавшимся им деяниям. Причем из числа этих лиц 12 (! – О.Б. ) признавались в совершении убийств либо в качестве исполнителей, либо соучастников, оговаривая других. По последним трем делам были установлены и привлечены к уголовной ответственности действительные преступники» [167] .
В свое время (в предыдущих изданиях настоящей работы) мы надеялись, что данная проблема во многом будет снята с учетом того что в соответствии со статьей 75 УПК РФ 2001 г. «показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде» признаются недопустимыми доказательствами и не могут быть положены в основу обвинения. Но, увы, практика раскрытия и расследования преступлений «в режиме нового Уголовно-процессуального кодекса» эту столь оптимистическую надежду пока не подтверждает.
В то же время нет сомнений, что по многим уголовным делам получение от подозреваемого или обвиняемого «признательных» показаний крайне желательно. Ведь он (если действительно совершил преступление) может назвать все детали его, места сокрытия орудий преступления, трупа, его останков, предметов и документов, которыми он завладел в результате совершения преступления, своих соучастников, в том числе и организаторов или заказчиков преступления. Но, не говоря уже о том, что такие показания должны получаться законными и допустимыми средствами, они представляют доказательственную ценность лишь в одном своем уникальном качестве – как источник получения других доказательств о тех обстоятельствах, которые мы четко перечислили выше.
