Дина Азми - Система права и ее строение: методологические подходы и решения
В.С. Тадевосян выражал в ходе дискуссии позицию о том, что основания для разделения гражданского, колхозного и трудового права отсутствуют. Обосновывая свои воззрения, ученый ссылался на временной критерий. «Отношения собственности, в которые люди вступают друг с другом в процессе производства, распределения и обмена, всегда были предметом регулирования гражданского права»[121].
По нашему мнению, исторический тип правовой области, не следует считать единственным и (или) решающим аргументом в решении специально-юридических вопросов. Вместе с тем, он все же должен учитываться при их рассмотрении. Дело в том, что исторический тип правовой области свидетельствует о временной проверке решения вопроса и отображает такой относительно консервативный компонент правовой системы как правовой менталитет.
Семейное право В.С. Тадевосян отделял от права гражданского. Он считал, что если предметом первого являются деторождение, охрана родительства и воспитание детей, то ядром предмета второго выступают отношения собственности. В настоящее время недостатки позиции В.С. Тадевосяна проявляются особенно ярко. Это обусловлено расширением гражданско-правовой регламентации личных неимущественных отношений, находящей свое подтверждение на законодательном уровне. Достаточно вспомнить, например, о предметном действии четвертой части Гражданского кодекса Российской Федерации[122].
И.П. Трайнин, участвуя в дискуссии, акцентировал внимание не на системе права в целом, а лишь на такой его отрасли как государственное (конституционное) право. Под системой права ученый понимал сущее, а не должное. Он указывал, что система государственного права «…зависит от действительности, а не от априорных юридических правил»[123]. Поэтому вопрос о системе отрасли государственного права решался И.П. Трайниным весьма просто. Ученый считал, что эта система задана Конституцией СССР и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы государственного права. Таким образом, предмет отрасли права ставился ученым в полную зависимость от содержания позитивного правового материала.
Подобный подход фактически сводит на нет все обоснования практической потребности в выявлении системы права и ее структурных элементов. Если система отрасли права определяется законодательством, то в чем заключается необходимость ее построения? Речь может идти только о формировании системы отрасли законодательства, а также о системе изучения и исследования нормативной правовой материи (т. е. о системе юридических наук и учебных дисциплин).
По итогам своей работы И.П. Трайнин предложил понимать под предметом конституционного права законодательно определенный круг социальных отношений. Ответа на вопрос о том, будет ли меняться предмет этой отрасли права вместе со сменой содержания конституционных актов, ученый не дал. Но общий ход его рассуждений позволяет предположить, что он бы ответил на данный вопрос положительно.
Среди сторонников предмета правового регулирования и метода правового регулирования как критериев дифференциации позитивного правового материала, хотелось бы особенно выделить С.Н. Братуся, взгляды которого представляются весьма интересными и конструктивными. По словам ученого: «Засилье антинаучной “школки" хозяйственного права в цивилистической литературе до разоблачения вредительства на теоретическом правовом фронте сильно затормозило научную разработку советского гражданского права. Но и после разгрома “концепции" хозяйственного права у некоторых теоретиков-цивилистов наблюдалась тенденция уйти от разработки “проклятых" вопросов, к которым в первую очередь относится вопрос о предмете и системе советского гражданского права»[124]. Согласно С.Н. Братусю, «…с гражданским правоотношением связана автономия – свобода самоопределения личности… Недаром большинство норм нашего гражданского кодекса является нормами диспозитивными»[125]. Только гражданское право характеризуется субъектно-индивидуальной свободой выбора цели и способа правомерной реализации юридических возможностей.
В данном контексте надо отметить, что различие в степени автономии воли субъектов является сопоставительным критерием, способным играть в интересующем нас контексте лишь вспомогательную роль. Для того чтобы характеризовать степень явления, его нужно сравнить с иным аналогичным (или просто похожим) явлением. Таким образом, чтобы определить степень автономии участников гражданско-правовых отношений, нужно вывести «среднюю арифметическую» для «самоуправленческого» уровня, например, конституционных, административных или уголовных правоотношений. Эта степень также нуждается в сравнении с той, которая характерна для каких-либо иных отношений, регламентируемых правом. Круг таких сравнений может быть чрезмерно большим.
Сравнительный характер названых выше признаков отмечал и сам С.Н. Братусь. Автономия воли, свобода и равенство волеизъявления присущи всем общественным отношениям, подпадающим под сферу действия права. Но уровень их восприятия различными отраслями права существенно отличается между собой. Поэтому именно сравнение позволяет выявить базовые характеристики гражданских правоотношений. В подтверждение этого факта ученый указывал на природу алиментных обязательств. «В самом деле, обязанность уплаты алиментов на содержание ребенка не зависит от желания алиментно-обязанного лица… Обязанность алиментировать своего ребенка есть необходимый и закономерный результат брачных отношений супругов или случайной связи отца и матери ребенка. Государство же, как известно, никого не обязывает ко вступлению в брак. Брачные отношения возникают в силу свободного соглашения заинтересованных лиц. Вместе с тем, государство, при наличии родителей, не берет на себя обязанности алиментировать детей»[126].
Нельзя не согласиться с тем, что для гражданских правоотношений характерен тот режим, при котором ответственность за поведение лиц и его последствия всецело ложится лишь на самих субъектов (не находясь при этом в сфере (наиболее) общественно опасных или посягающих на существующий порядок публичного управления). Однако существует в гражданском праве и концепция, в соответствии с которой субъект права может претерпевать неблагоприятные юридические последствия и без наличия вины[127]. В качестве примера зачастую указывают на ответственность владельца источника повышенной опасности.
Как представляется, концепция безвиновной ответственности противоречит положению о том, что поскольку лицо действовало (бездействовало) в собственном (представляемом) интересе, то оно же должно отвечать за выражение своей воли, за свое поведение. Коли правосубъектное лицо приобрело, например, автомобиль, то предполагается, что оно осознает последствия такого акта. В том числе и то, что приняло на себя особое, образно выражаясь, повышенное обязательство – ограждать иных субъектов права от вреда, который может быть причинен источником повышенной опасности. Именно поэтому по общему правилу при наличии вреда лицо обязано отвечать за него.
На этой основе позволим себе утверждать, что теория безвиновной ответственности является условным упрощением. Без вины юридическая ответственность в собственном смысле слова все же не наступает. Просто в ряде случаев мы сталкиваемся с особой формой вины, не подпадающей непосредственно ни под умысел, ни под неосторожность. Представляется, что в данном контексте следует говорить о некой презюмируемой вине[128].
По верному утверждению С.Н. Братуся, сущность гражданского права предопределяет не только его содержание (выраженное преимущественно в диспозитивных правовых нормах), но и совокупность способов и приемов воздействия на соответствующие отношения, т. е. особый метод их правовой регламентации. «Сущность и характерные черты гражданского правоотношения предопределяют и основную форму защиты гражданских прав, – это метод их исковой защиты… Тот факт, что метод исковой защиты не является единственным методом охраны гражданских прав и что гражданские права в некоторых случаях могут охраняться и в административном порядке, не ломает нашего основного вывода о связи гражданского иска с гражданским правоотношением. Было бы напрасной задачей отыскивать в сфере права, как впрочем, и в других явлениях общественной жизни, абсолютные логические принципы, которые позволили бы с математической точностью разложить и классифицировать материал по соответствующим группам. Как известно, то или иное исключение из данного правила не отменяет все же правила»[129].
Добавим, что гражданские правоотношения связаны не только с инициированным заинтересованной стороной исковым порядком защиты субъективных прав, но и со значительной ролью договорных, внесудебных способов разрешения споров. Эти способы, базирующиеся на автономии воли и равенстве субъектов, более быстры и экономичны, и, по нашему мнению, наиболее соответствуют существу самих отношений – реализации частных интересов.
