Английское договорное право. Просто о сложном - Вячеслав Владимирович Оробинский
По договору ответчик получил от истца 237 000 фунтов наличными и еще на 50 000 фунтов акций. Достойное и щедрое встречное удовлетворение. Хорошо, как быть с запретом?
Подняли другие дела. «Бесконечный запрет (запрет на весь мир) ничтожен, если неразумен» – дело Rousillon г. Rousillon. Разумен ли запрет в данном деле? В принципе, да – с учетом специфики дела.
«У ответчика мало клиентов, но ответчик торгует по всему миру. В бухгалтерских книгах ответчика есть почти все монархи мира и все государства обитаемой части земного шара».
Ладно, а что хотел истец по договору? Купить дело ответчика. Раз. Два – устранить ответчика на будущее как возможного конкурента именно в оружейном деле. Отсюда и родилось условие о запрете конкуренции.
Значит, условие договора разумно и действительно именно в части «запретить ответчику в следующие 25 лет изготавливать оружие или боеприпасы где бы то ни было».
А вот вторая часть – «иным способом не конкурировать с истцом» – ничтожна. Очень широко, туманно и неразумно. Судья Макнагхтен: «…условием договора, распространяющимся на любые другие конкурирующие сферы, можно пренебречь. С учетом целей компании, описанных в уставе (оружейноедело), апелляционный суд признал эту часть пункта договора ничтожной; и ответчик не обжалует решение суда в этой части. Условие, я считаю, может быть убрано (вычеркнуто)».
Почему карандаш – понятно. А почему синий? Старшее поколение застало времена, когда учителя проверяли тетради и правили ошибки… КРАСНЫМ карандашом. Или ручкой. Но точно не синим. Как-то непривычно. Сугубо английская традиция?!
Ну, не знаю. По слухам из Википедии, синий карандаш использовали для правки, чтобы правка не переходила на копию, если потом документ копировать на ксероксе. Может, и так…
Думаю, теперь вы понимаете, зачем в договорах – в том числе и в русских – иногда пишут что-то вроде: «признание недействительной части договора не влечет недействительности прочих его частей»? Чтобы в случае спора дать суду дополнительную возможность применить доктрину делимости.
9.6. Послесловие
О чем я намеренно умолчал в начале, противоправность – одна из сложнейших тем в английском праве. Поздравляю, читатель. Мы с вами разобрались с этой темой.
Английские юристы говорят: «Ввязавшись в эту битву, последний удар многие, изучающие противоправность, получают путаницей в терминах. Слова «противоправный», «ничтожный» и «бессильный» суды часто используют в разных значениях. Авторы по-разному пробуют разграничить эти понятия, получается редко. Очевидно, обстоятельства противоправности тяжело описать терминами концептуального анализа»[259].
Не знаю, как там насчет «концептуального анализа»… Но что правда, то правда: общепризнанной классификации противоправности нет; почти каждый ученый-договорник отстаивает свое видение; тема и впрямь сложная из-за путаницы в терминах и «дырках» в доктрине.
Я строил свое видение, научно говоря, классификацию, отталкиваясь поначалу от Поллока, а далее – на основе судебной практики и вдумчивого анализа трудов современных английских юристов. В итоге родилось что-то свое, логичное, простое, понятное, относительно стройное – см., в частности, схему 20.
И хотя сказано: «авторы по-разному пробуют разграничить эти понятия, получается редко»… кажется, получилось.
*10. Давление
10.1. О давлении вообще
Самое близкое подобие из нашего права – ст. 179 ГК, п. 1: «Сделка (договор), совершенная под влиянием насилия или угрозы, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего».
По сути, насилие и угрозы – частный случай давления. Одна сторона так или эдак ДАВИТ на другую сторону. Навязывает договор на своих условиях. Не обязательно угрозами или прямым насилием, скажем, под дулом пистолета. Можно давить более тонко. Компроматом. Разрывом отношений по другому договору. Ударом по перспективе: «я больше у тебя никогда ничего не куплю». Чем-то еще.
Поэтому давление – более широкое понятие, чем только насилие и угрозы. Английское право использует именно это широкое понятие. Такой подход дает суду больше свободы.
Суд исследует обстоятельства дела, изучает доказательства, а особенно – поведение сторон до, после и в ходе исполнения договора[260]. А там уже решает, можно ли те или иные поступки стороны считать давлением.
Почему родился институт давления, думаю, понятно. Основополагающий принцип договора – свобода воли, он же свобода договора. Я свободно направляю вам предложение заключить договор (оферта). Вы свободно можете как принять мое предложение (акцепт), так и отказаться.
Соответственно, если вы заставили меня направить оферту – нарушен принцип свободы договора. И наоборот. Если я выдавил из вас акцепт, тоже нарушен принцип свободы договора. Тем не менее договор будет заключен, хотя и под давлением, с пороком, с заложенной «миной».
Последствия? Нарисованы в схеме 20. Договор оспорим. Потерпевшая сторона может смириться и оставить все как есть. Тогда договор действителен. А может пойти в суд с иском о прекращении (расторжении) договора и возвратом стороны – только потерпевшей стороны, не обоих! – в первоначальное положение. И суд может такой иск удовлетворить, если есть одновременно четыре условия.
10.2. Общие условия
Истец должен доказать:
1) сам факт давления и связь давления с договором. То есть договор заключен именно под давлением другой стороны, а не по свободной воле;
2) давление было неправомерным;
3) у потерпевшей стороны не было выбора. Потерпевший не мог заключить договор на лучших условиях с кем-то другим. Либо – потерпевший не мог не заключить договор (классика – пистолет у виска);
4) потерпевший сопротивлялся, как мог – либо на стадии заключения
