Эйв Дэвидсон - Удостоверение

Эйв Дэвидсон

Удостоверение

До зимнего рассвета оставалось еще два часа, когда доктор Роджер Фримэн подошел к массивной двери и встал возле нее. По счастливой, невероятно счастливой случайности его ни о чем не спросили, пока он, крадучись, выбирался из дортуара. Если бы его задержали или же сочли его ответ сомнительным или неадекватным, по всей вероятности, его отправили бы обратно в дортуар, чтобы наказать. Конечно, наказание закончится, когда пора будет отправляться на работу к десяти часам утра, но за эти немногие часы человек способен выстрадать несколько вечностей ада. Тихие приглушенные стоны да вялые конвульсивные движения — вот и все признаки происходящего. Совсем не мешает спать, если наказывают кого-то другого.

Массивная дверь находилась в углублении, и острое лезвие ветра не могло туда дотянуться.

Роджер Фримэн воспринял это с благодарностью. Он внес ходатайство о новом пальто два года назад, старое уже тогда сильно износилось. Может быть, если только этот год не принесет освобождения, он получит пальто в следующем. Он затиснулся в угол, стараясь не думать о холоде.

Вскоре к нему присоединился еще один мужчина, за ним — другой, потом женщина и супружеская пара. Каждый из них сознательно пошел на риск, все рисковали получить наказание за то, что вышли на улицу до начала работы или за опоздание на работу. Одним просто понадобилась одежда. Кто-то хотел получить разрешение на поездку к родственникам в другое место. И того, и другого нужно ждать годами. А можно много лет прождать и не получить ни того, ни другого. Некоторые, как Фримэн, вопреки всему надеялись на счастливый случай, на освобождение.

Доктор Фримэн пристально глядел на дверь. Весьма причудливый узор и столь же непостижимый. Хеддеранцам он, несомненно, о чем-то говорит. Если понять его значение, можно было бы хоть как-то догадываться, что представляет собой их далекая родина. Если интересно. С момента их пришествия прошло пятьдесят лет, а люди так почти ничего о них и не знают.

Они здесь. Они не уйдут никогда. Этого вполне достаточно.

Стоявший за доктором Фримэном мужчина упал. Никто не обратил на него ни малейшего внимания. Прошло мгновение, раздался высокий короткий гудок. Мужчина дернулся, открыл глаза. Он поднялся на ноги.

И тут дверь открылась.

«Проходите по порядку», — распорядился голос, низкий вялый голос хеддеранца, резкий и в то же время тягучий. Никто не пытался протолкаться вперед, все хорошо усвоили печальный опыт. Доктор Фримэн встал на третий эскалатор, спустился на два этажа вниз. Были времена, когда люди поднимались наверх, но это до прихода хеддеранцев. Им не нравились высокие здания, по крайней мере такое создалось впечатление. Они не давали никаких объяснений, ни по этому поводу, ни по какому-либо другому. Они просто уничтожали то, что было им не по вкусу.

На подходе к кабинету доктор Фримэн оглянулся. За ним выстроилось человек двенадцать, не меньше. Все смотрели на него волком. Удостоверений выдают так мало, а он — первый на очереди. Он отвернулся. Он не спал всю ночь, чтобы оказаться первым. Никто не вправе на него обижаться. А мужчина, который стоит за ним, молод. На что он надеется?..

Дверь открылась, голос произнес: «Проходите по одному за единственный раз». Пятьдесят лет прошло, а хеддеранцы так и не освоили язык. Конечно, им это ни к чему. Роджер Фримэн вошел в кабинет, взял бланк для заявления из прорези настенного автомата, имевшегося в каждом кабинете, сел за стол. Когда же доводилось ему сидеть на стуле в прошлый раз? Неважно.

Конечно, анкета на хеддеранском языке. Голос произнес «Имя». Голос произнес: «Номер».

Он написал: «Роджер Фримэн… 655-673-60-60-2». Бесцельно бросил взгляд на скопление хеддеранских букв. Если бы можно было взять с собой анкету с вопросами на хеддеранском и ответами на английском языке, вероятно, если выкроить время, удалось бы отыскать ключ к переводу. Но брать анкету с собой нельзя. Испортивший бланк выбывает из очереди. Внести ходатайство можно только раз в год. А если бы и удалось научиться читать на их языке, что дальше? Брат Фримэна, Боб, поговаривал о восстании, но с тех пор прошло много лет… и он не любил вспоминать о том, что произошло с Бобом. К тому же у него нет времени — в десять он должен выйти на работу.

С десяти утра до десяти ночи (у хеддеранцев имелся собственный подход к счислению времени) он работал у станка, с силой нажимая на рычаги. К одним из них нужно было нагибаться, а чтобы дотянуться до других, приходилось подниматься по лесенке. Он не знал ни что делает эта машина, ни хотя бы как она устроена. Да его это уже и не интересовало. Его уже ничего не интересовало, кроме нового пальто (или хотя бы какого-нибудь поновей, не сношенного до дыр) и собственных шансов на освобождение.

Возраст. Род занятий. Прежний род занятий. То есть до прихода хеддеранцев. Пятьдесят лет назад. Он был врачом. Устаревшая профессия. Теперь внутри каждого человека имеется частичка… чего-то… по-видимому, она каким-то образом сообщается с аппаратурой, установленной в глубине помещений, где живут хеддеранцы. Случись перелом кости, кровотечение или просто обморок (как с молодым человеком, стоявшим за ним в очереди), пройдет меньше секунды, и все уже в порядке. Никто подолгу не болел, ведь даже изношенные органы подвергались регенерации. Слишком мало людей осталось в живых, и эти немногие были слишком сильно нужны хеддеранцам, чтобы позволить им болеть или умирать.

Он, наконец, заполнил длинную анкету. Резкий голос сказал: «Теперь немедленно в кабинет десять, четвертый этаж».

Доктор Фримэн покорно поспешил прочь. Если они говорят «немедленно», это всерьез. Наказание может обрушиться, словно удар бича, а может тянуться нескончаемо долго. Заранее никогда не известно. Может быть, хеддеранцам известно. Только они не говорят. Когда Фримэн вышел из кабинета, туда кинулся следующий по очереди мужчина, стоявший под дверью. Только трое человек могли надеяться, что успеют пройти процедуру до начала своего рабочего дня.

В кабинете десять на четвертом этаже ему задали те же вопросы, только в ином порядке. Затем его направили в кабинет пять на семнадцатом этаже. Там обе анкеты заложили в машину, и она выдала их обратно со штемпельными отметками на хеддеранском языке.

«Кабинет восемь, второй этаж», — сказал голос. Добравшись до места, он опустил анкеты в щель. Мгновение — и они вернулись обратно, без пометок.

«Имя Роджер Фримэн. Номер 655-673-60-60-2. За вами имеется единоразовое ходатайство без резолюции. Непозволительно два. Вы отмените это ходатайство. Или отмените то».