Юлия Черняховская - Братья Стругацкие. Письма о будущем

«Оказывалось совсем непонятно, как из окружающего мира вырастет мир Полдня. Куда денутся миллионы и миллионы окружающих нас людей, совершенно негодных для жизни в мире Полдня? А потом мы спросили себя: господи, куда же девать тогда тех людей, которые, в общем-то, хорошие, но не без червоточинки? И не смогли себе ответить. Так что, действительно, в этом смысле сегодняшние Стругацкие, наверное, гораздо большие скептики, чем Стругацкие пятидесятых».

В ситуации конфликтов с редакциями в 1970-е гг., когда фантастика потеряла поддержку властей, Стругацкие частично разочаровываются в труде как в двигателе прогресса: «Оказалось, что труд, даже любимый, совсем не всегда приносит радость. Это открытие очень серьезное».

«Для героев ранних Стругацких работа – это высшее наслаждение, высшее счастье. Ничего более интересного они просто не знают. Они везде тащат с собой на развернутых знаменах лозунг: «Работать интереснее, чем развлекаться!» Потом, со временем, они начинают медленно понимать, что работа прекрасна и интересна только тогда, когда она получается. Иначе из наслаждения она превращается в муку».

В качестве первого метода преодоления препятствий на пути к идеальному обществу Стругацкие выдвигают идею бескровного воздействия. Он является воплощением не только гуманистической идеи во взглядах Стругацких: они видят его практическое преимущество перед методом революции в том, что при использовании метода бескровного воздействия моральные ценности будут развиваться синхронно с социальными институтами, а согласно концепции Аркадия и Бориса Стругацких такое синхронное развитие является необходимым элементом для достижения стадии «идеального общества»:

«Мы совершенно убеждены в том, что пересмотр философских, социальных и моральных представлений надо готовить исподволь, с нарастающей активностью. Не позволять массовой психологии так далеко отставать от гигантских изменений, происходящих в мире. Сосредоточить все усилия общества на воспитании Завтрашнего Человека, Космического Человека, Человека Коммунистического»[383].

Изначально идея бескровного воздействия подразумевает только содействие развитию культуры без попыток борьбы с реакционными элементами в обществе. Но позднее Стругацкие идут на компромисс. В «Хищных вещах века» они намечают, а в «Обитаемом острове» развивают идеи допустимости воспитания и даже манипулирования массами в целях усовершенствования общества.

Но по-прежнему неэффективным они считают силовое воздействие. Последнее становится позднее решающим фактором при выборе политической позиции Стругацких.

Они выдвигают идею социального компромисса: «… мы не собираемся разрушать старый мир, пусть он существует сам по себе. С мещанством, с хиппи, со всем. А мы будем строить свой, параллельно, ничего не разваливая. Но и себе мешать не позволим»[384].

1970-е гг. становятся для Стругацких периодом сомнений. Невозможность публиковаться ставит под удар их социальный оптимизм. О социально-политической позиции Стругацких этого периода известно очень мало. Единственным источником являются романы, так как переписка этого периода пока не опубликована, а статьи Стругацких этого периода посвящены в основном частным литературным вопросам.

Романы же – в первую очередь «Град обречённый» и «Хромая судьба», позволяют говорить о том, что Аркадий и Борис Стругацкие находятся в состоянии идеологического вакуума. Они теряют связь с коммунистической системой ценностей, но принять капиталистическую не могут.

К началу периода «перестройки» в сознании Стругацких существует три основных модели общественного устройства (если не рассматривать в данном случае модели «проклятых миров»):

• Коммунизм – идеальное общество Стругацких.

• Реальное советское общество, в частности, развитой социализм – советское общество периода правления Брежнева и Андропова.

• Капитализм – западная модель общественного и экономического устройства.

В дальнейшем развитии их социально-политических взглядов важное место занимает сравнение этих систем.

Более сложно складывается процесс внутреннего выбора между ценностями капитализма и коммунизма как такового. Сравнение здесь идёт по двум направлениям: достижимое и желаемое.

Достижимость «идеального общества» в 1990-е гг. для Б. Стругацкого находится под сомнением, в связи с разрушением СССР и дискредитацией плановой экономики: «Единственная существующая теория перехода к обществу справедливости оказалась никуда не годной, а никакой другой теории на социологических горизонтах не усматривается»[385].

«Идея коммунизма не только претерпевает кризис, она попросту рухнула в общественном сознании. Само слово сделалось бранным – не только за рубежом, там это произошло уже давно, но и внутри страны, оно уходит из научных трудов, оно исчезает из политических программ, оно переселилось в анекдоты».

Но сама концепция коммунизма как «идеального общества» для Стругацких продолжает существовать, и перспектива реализации их ранних прогнозов остаётся более желательной, чем строительство «капитализма» в России:

«Однако же коммунизм – это ведь общественный строй, при котором свобода каждого есть непременное условие свободы всех, когда каждый волен заниматься любимым делом, существовать безбедно, занимаясь любимым и любым делом при единственном ограничении – не причинять своей деятельностью вреда кому бы то ни было рядом… Да способен ли демократически мыслящий, нравственный и порядочный человек представить себе мир более справедливый и желанный, чем этот? Можно ли представить себе цель более благородную, достойную, благодарную? Нет. Во всяком случае, мы – не можем.

В этом мире каждый найдет себе достойное место.

В этом мире каждый найдет себе достойное дело.

В этом мире не будет ничего важнее, чем создать условия, при которых каждый может найти себе достойное место и достойное дело. Это будет мир справедливости: каждому – любимое дело, и каждому – по делам его.

Об этом мире люди мечтают с незапамятных времен. И Маркс с Энгельсом мечтали о нем же. Они только ошиблись в средствах: они вообразили, что построить этот мир можно, только лишь уничтожив частную собственность. Ошибка, надо признаться, вполне простительная по тем временам, если вспомнить, сколько яростных филиппик в адрес частной собственности произнесено было на протяжении веков. И если вспомнить, каким ореолом святости на протяжении веков окружена была идея раздать свое имущество бедным и уйти к Богу…»

Эти слова были написаны Стругацкими на рубеже 80–90-х гг., когда, по их собственному признанию, слово «коммунизм» стало бранным, а Аркадию Стругацкому оставалось жить меньше двух лет.

Основной осью полемики с классиками марксизма для Стругацких в эти годы становится вопрос метода: «Маркс с Энгельсом, стремясь к замечательной цели, ошиблись в средствах. Эта ошибка носила чисто теоретический характер, но те практики, которые устремились ко всё той же цели вслед за классиками, продемонстрировали такие методы, что теперь и сама цель смотрится не привлекательнее городской бойни. А новой цели пока никто еще не предложил…»

Но на позднем этапе (1990–2000-е гг.) Б. Стругацкий уже не предлагает нового метода, ограничиваясь признанием того, что два существовавших в XX в. метода построения идеального общества оказались дискредитированы в массовом сознании:

«Первая.

Идея построения справедливого общества через отказ от частной собственности – она же марксистская, она же ленинская, она же социалистическая. «Упразднить раз и навсегда частную собственность на средства производства; передать эти средства производства в собственность производителям – все остальные проблемы социологии и экономики решатся тогда автоматически» – так можно сформулировать суть этой идеи.

Вторая.

Идея построения справедливого общества посредством безграничного развития науки, совершенствования техники и создания второй природы. «Научно-технический прогресс автоматически порождает прогресс социальный» – эта технократическая идея зародилась в недрах XIX в., века пара и электричества, у нее нет определенного автора, она порождена успехами первой НТР и головокружительными победами второй.

Обе эти идеи достаточно просты и доступны любому человеку в очень широком социальном диапазоне, что делает их в высшей степени соблазнительными. Нам удалось дожить до того момента, когда социалистическая идея дискредитировала себя полностью – выяснилось, что при попытке ее практического воплощения она заводит своих фанатиков, а с ними и все остальное человечество в кровавый тупик.