Юлия Черняховская - Братья Стругацкие. Письма о будущем
«Я буду беспощаден! Во имя народа! Я буду жесток! Во имя народа! Я не допущу никакой розни! Хватит борьбы между людьми! Никаких коммунистов! Никаких социалистов! Никаких капиталистов! Никаких фашистов! Хватит бороться друг с другом! Будем бороться друг за друга!.. Никаких партий! Никаких национальностей! Никаких классов! Каждого, кто проповедует рознь, – на фонарь!
…
– Если бедные будут продолжать драться против богатых! Если коммунисты будут продолжать драться против капиталистов! Если черные будут продолжать драться против белых! Нас растопчут! Нас уничтожат!.. Но если мы! Встанем плечом к плечу! Сжимая в руках оружие! Или отбойный молоток! Или рукоятки плуга! Тогда не найдется такой силы, которая могла бы нас сокрушить! Наше оружие – единство! Наше оружие – правда!
Какой бы тяжелой она ни была! Да, нас заманили в ловушку! Но, клянусь богом, зверь слишком велик для этой ловушки!..
Вспыхнуло солнце.
Впервые за двенадцать дней вспыхнуло солнце, запылало золотым диском на своем обычном месте, ослепило, обожгло серые выцветшие лица, нестерпимо засверкало в стеклах окон, оживило и зажгло миллионы красок»[375].
Гейгер утверждает технократически-бюрократический режим, стабилизирует ситуацию, разрешает накопленные проблемы, делает общество благополучным и сытым – и встает перед проблемой духовного кризиса, «сытого загнивания». Его порядок лишен целей – и лишен развития. У «спасителя Города» полная власть и она даже не слишком репрессивна, но он не знает, что делать дальше, не знает, какие цели ставить перед обществом и как обеспечить его развитие. Не имея цели, эта власть также обречена, обречено общество «идеологического вакуума».
Стругацкие, оказавшись в ситуации идеологического кризиса, наблюдая «остывание идеологии» в советском обществе, и в силу этого поставив в центр своего внимания проблему возможности существования «общества идеологического вакуума», приходят к выводу, что любое общество, при любом общественном устройстве и любой политической системе не может полноценно существовать без утвердившейся в нем идеологии.
Причем, может быть, самым главным оказывается обращение данного тезиса к явно успешному и рациональному обществу, сумевшему решить, казалось бы, все накопившиеся проблемы. На предыдущем фоне, в рамках логики романа, диктатура Гейгера явно выглядит спасительно. Она действительно решает все имеющиеся проблемы, Стругацкие сознательно рисуют вариант умеренной и удачной диктатуры человека, с которым «можно пойти в разведку». Как пишет Б. Стругацкий:
«Гейгер умелый вояка, не трус, не склонен к подлянке, хороший товарищ – что еще требуется от человека, с которым тебя отправляют в разведку»[376].
Вопрос для Стругацких в том, что все описанные проблемы на самом деле суть проявления одной и базовой, занимавшей их: все это неизбежные атрибуты «общества без идеологии».
Если раньше Стругацкие одну из основных угроз на пути прогресса видели в «обществе потребления», то в 1970-е гг., возможно, главную угрозу для человеческого общества и его развития они видят в угрозе «общества без идеологии», по их мнению, способного лишь к деструкции. Самая в тактическом смысле эффективная власть, сумевшая остановить хаос и накормить общество, окажется в итоге стратегически неэффективной, если не сможет опереться на идеологию, то есть на цели и ценности, принимаемые обществом.
3.3.4. Идеология versus манипуляция
Свою «базовую утопию» – описанный ими мир Полдня – Стругацкие создали в рамках целостной идеологии, которой придерживались. Одним из основных, если не главным условием ее они считали создание Великой Теории Воспитания. Столкнувшись с сомнениями в возможности реализации описанных идеалов в ближайшем будущем, они обратились к теме «общества без идеологии» и пришли к выводу о бесперспективности и ущербности последнего. И даже в 1990-е годы, объясняя, почему он все время поддерживает наиболее рыночные партии и голосует за них (что, по идее, явно расходилось с его идеалом будущего) Б. Стругацкий объяснял, что поддерживает создание рыночной экономики для вывода страны из экономического кризиса, обеспечения материального производства, которое, однако, не решит проблем общества, если в последнем не будет создана Великая Теория Воспитания, способная обеспечить возвышение человеческих потребностей и открыть возможность для создания описанного ими общества Полдня. Общества, где человек ни от чего не будет получать большего наслаждения, чем от свободного творческого труда.
Это позволяет утверждать, что Стругацкие рассматривали человека как продукт общественного воздействия, причем и в качестве объекта воспитательной деятельности, и в качестве субъекта, развивающегося в процессе своего воздействия на мир.
Однако они видели и опасность расширения возможностей такого воздействия общества на человека, способных привести не к его превращению в человека свободного труда, а в манипулируемый объект.
Говоря о талантливом педагоге, в «Парне из преисподней» воспитывающем преданных солдат правителя, Б. Стругацкий пишет: «Фигура Гепарда – свидетельство того, что «настоящие учителя» возможны среди людей и противоположных убеждений»[377]. Отвечая на вопросы о его оценке мира Геометров, описанного одним из его последователей С. Лукьяненко в книге «Звезды – холодные игрушки», по некоторой атрибутике напоминающего мир Полдня, он замечает, что сегодняшние педагоги, попытайся они воспитать людей по «лекалам мира Полдня», создадут только дисциплинированных солдат[378].
Комментируя один из центральных эпизодов их творчества, спор о том, что более оправданно – уничтожение центра гипнотического излучения или его использование в целях спасения страны, Борис Стругацкий пишет, что понимает одну сторону, но не может спорить и со второй.
Вопрос не в методах – вопрос в целях: «Что есть воспитание мировоззрения, как не (принудительное) воздействие на сознание? А воспитание вообще? Излучение ПБЗ кажется нам отвратительным прежде всего потому, что производится помимо воли «воспитуемых», втайне от них и служит достаточно гнусной цели – сохранению власти Неизвестных Отцов. Нетрудно сформулировать другие цели и другие способы применения излучения, которые не будут вызывать у нас нравственного отторжения. Так что это вопрос – не такой уж и простой»[379].
Вопрос не в методах – вопрос в целях.
Воздействие на сознание оценивается не допустимостью или недопустимостью воздействия – оно оценивается по тому, что оно затрагивает в человеке и по тому, каким оно его делает.
Таким образом, можно говорить о наличии у Стругацких одновременно нескольких тезисов, касающихся темы воздействия на сознание:
– Разрушать ценностный мир человека и заменять его ценности иными, ему не свойственными, нельзя – никто не имеет на это права, и привести это может лишь к разрушению сознания человека;
– Общество в состоянии идеологического вакуума существовать не может, и деидеологизированное общество способно лишь к самодеструкции;
– Соответственно, воздействовать на сознание, формируя у человека идеологию, можно и нужно.
Речь идет о диалектическом противоречии, когда все эти тезисы находятся в развивающем отношении друг к другу. Отчасти об этом уже шла речь выше, когда делался вывод о том, что, по мнению Стругацких, более высокие и более прогрессивные ценности и смыслы могут быть приняты человеком и оказаться для него органичными, если не разрушают, а включают в себя его прежние ценности, снимая и преодолевая последние, но сохраняя в себе их позитивное содержание.
Одновременно можно сделать вывод, что Стругацкие различали два типа воздействия на сознание, соответственно – два явления: идеологию и манипуляцию.
Идеология для них может быть отчасти характеризована тезисом из их известного киносценария, высказанным в шутливой форме: «Что значит проходить сквозь стены: видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий».
Она включает в себя мир ценностей человека, его моральные и методологически познавательные принципы, способность познавать мир, оценивать ситуацию, ставить цели и обеспечивать их достижение. Здесь можно напомнить их тезис о сложном, но обязательном взаимодействии совести и разума, высказываемом в монологе Колдуна. То есть, идеология для них – определенная комбинация отношений совести и разума и ее воспитание учитывает оба компонента, сохраняя базовые основания ценностного мира человека, но обеспечивая, с одной стороны, их возвышение, с другой – способность к их воплощению в жизнь.
Манипулирование разрушает либо искажает присущие человеку ценности и его познавательную способность, ориентируя их так, чтобы последний шел к заданным ему целям, не осознавая, к каким целям ориентировано его действие.
