В. Барашков - А как у вас говорят?

Севернорусское стая {стайка), как считают некоторые языковеды, исторически связано с глаголами стать, стоять. Не исключено, что первичным значением слова стая было «место стояния, стоянка». Но уже в древнерусском языке ему было свойственно и значение «хлев».

Южнорусское баз (базок) соотносится с калмыцким словом баз «скотный двор» и, вполне вероятно, имеет нерусское происхождение.

В сельской местности издревле строились и строятся различные изгороди, ограждения. Они необходимы, чтобы отделить дворы от улицы, предохранить от скотины овощные и картофельные огороды, сады, поля, покосы, участки леса. В зависимости от местоположения и назначения изгороди, ограждения делаются из разных материалов, строятся по-разному. По-разному и называются.

«Изгородь в лесу, — замечает Василий Белов в книге «Лад»,— называлась осеком, в поле — огородом или пряслом, около дома — палисадом, тыном, частоколом, забором». Добавим к этому, что забор возле дома на севере часто называют заплотом.

Осек в лесу обычно делают из подрубленных и заломленных на высоких пнях деревьев. Очевидно, что наименование такой лесной изгороди связано с глаголами сечь, осекать («рубить, подрубать»). В северных лесах осеки нередко тянутся на большом протяжении и иногда оказываются своеобразными путеводителями для заблудившихся. Об этом пишет в стихотворении «Осеннее» вологодская поэтесса Ольга Фокина:

Красно солнышко ушло — Осень.Будь мне верным посошком, Осек.Нет от солнышка теперь Толку.Вся надия (надежда. — В. Б.) на тебя Только.Хоть и старец ты — беда — Хилый.Заблудиться мне не дай, Милый.Возле правой будь руки Сбоку.Воротиться помоги К сроку.

Огороды, или прясла, состоят из жердей, которые закрепляются горизонтально между кольями с помощью гибких прутьев. Вполне возможно, что само слово прясло по происхождению связано с глаголами прясть, пряду в их древнем значении «натягивать, обтягивать».

Для южных, степных территорий раньше были более характерные заборы — плетни из горизонтально заплетенных между кольями прутьев. Нередки там и ограждения из вертикально закрепленных прутьев — палок, называемые тыном.

Заслуживают внимания и слова, обозначающие место, на котором находится сельский дом со всеми дворовыми постройками и огородом.

В русском литературном языке таким словом является слово усадьба. В широко известном «Словаре русского языка» С. И. Ожегова (14-е изд. М., 1983) это слово так и объясняется: «отдельный дом со всеми примыкающими строениями, угодьями».

Но усадьба — не единственное слово в русском языке с таким значением. В разных русских говорах по смыслу к нему близок и целый ряд других слов. В говорах Среднего Поволжья, например, это усад и пазьмо. В Вологодской, Кировской, Пермской и других областях севера и востока — одворица. А вот к югу от Москвы, в частности в некоторых говорах Рязанской области, таким словом оказывается слово место.

Широко распространяется в таком значении, попадая даже на страницы газет, журналов и книг, слово подворье: Сергей внес предложение — наделить приусадебными участками тех фронтовиков, у кого своего подворья не имелось… (С. Бабаевский. Кавалер Золотой Звезды.)

Среди местных слов, различающих русские говоры, многие относились к домашнему быту сельских жителей. Сближение условий жизни в городе и селе содействовало тему, что немало таких слов вышло из активного употребления, так как ушли в прошлое предметы и понятия, с ними связанные. Но часть относящихся к сельскому быту местных слов сохраняется и теперь.

Для хранения продуктов, приготовления пищи используется самая разнообразная посуда. В том числе гончарная, которую делали из глины, а затем обжигали. Особенно широкое распространение гончарные изделия получили в сельской местности. Они имели разное назначение, разные размеры и формы. Василий Белов в книге «Лад» пишет:

Большие, наподобие кувшинов, с узкими горлами сосуды назывались корчагами. В них хранили зерно и другие сыпучие продукты. Кринка, глазурью облитая по краям, вмещала ведро воды и служила для выпечки пирогов. Горшки всяких размеров, мелкие ставцы, поставцы или кашники использовались для варки пищи и разлива молока, оставленного на сметану и простоквашу… В рыльниках сбивали сметану на масло, в ладках — широких и глубоких глиняных тарелках — жарили-парили еду для будней и праздников.

Здесь следует отметить, что указанные писателем названия глиняной посуды характерны прежде всего для тех мест Вологодской области, где он проводил наблюдения.

В других русских говорах только что перечисленные виды посуды нередко называются по-другому. А отмеченные слова-названия могут иметь другие значения.

Так, например, в разных местностях для хранения молока употребляются высокие глиняные горшки с несколь-

ко суженной верхней частью объемом до двух литров. Во многих северных областях такой горшок называют кринкой, в южных — горлачём и глечиком. А в Поволжье в этом же значении распространено слово балакирь.

В то же время нельзя не указать, что если вологжане (как у Василия Белова) словом кринка именуют большие гончарные сосуды объемом до ведра воды, то в других местах этим словом называется сосуд и меньшего объема, и иной формы, и иного назначения (горшок для молока).

У вологжан ладка — это «широкая и глубокая глиняная тарелка» (точнее — «миска»). А на Урале ладкой называют также и «глиняную посуду с расширяющимся верхом для замешивания теста», т. е. то, что вологжане именуют кринкой.

Эти примеры достаточно наглядно показывают и разнообразие местных слов для обозначения посуды, и возможное несовпадение их значений даже на не очень удаленных территориях.

Происхождение части «посудных» названий достаточно очевидно и не нуждается в особых объяснениях. Так, слово кожник «горшок для каши» образовано от слова каша; горлач «узкогорлый горшок для молока»— от горло и т. д.

Однако среди многих названий этой группы немало и таких, происхождение которых не столь очевидно. В ряде случаев даже языковеды объясняют их лишь предположительно.

Так, слово корчага «большой глиняный горшок» довольно широко распространено в русских говорах. Но единого объяснения его происхождения нет. По одному из предположений, исторически оно связано с древним славянским словом корк «шея» и первоначально означало «сосуд с узким горлом» (как и горлач).

Непростым для объяснения происхождения оказывается и слово кринка «высокий с несколько суженным верхом горшок для молока». Не исключена историческая связь его с южнорусским криница «родник, ключ, источник». Но какое из двух значений — «источник» или «сосуд» — является первичным, пока не установлено.

Распространенное на юге слово глечик по возникновению более определенно связывают с южнорусским же словом глей «глина, глинистая почва». Отсюда глечик в его первичном, исходном значении и можно истолковать как «сделанный из глины, глиняный».

А вот поволжское балакирь «горшок для молока», видимо, относится к числу слов, усвоенных этими говорами из других, возможно тюркских, языков.

Теперь сельские жители, как и горожане, обычно пользуются покупным хлебом. А еще сравнительно недавно многие в деревнях пекли хлеб дома. Для приготовления хлебного теста в домашних условиях использовались деревянные кадушки. В русском литературном языке и в северных говорах их называют квашней, а в южных — дежой.

Касьян задержался в дверях, глядя, как мать, засучив рукава под самые подмышки, обнажив иссохшие, сквозившие синевой руки, низко повязанная платком, тискала кулаками тесто… Время от времени она заморенно выпрямлялась, но так до конца и не выпрямившись согбенной спиной, поочередно снимала с кистей, как рукавицы, белые шматы теста, шлепала ими в дежу, соскребала о край ладони…

И квашня, и дежа относятся к числу древних слов русского языка. При этом слово квашня по происхождению связано с такими словами, как квас, квасить, квашеный, т. е. «кислый». В исходной основе квашня и означает: «посуда для квашения (брожения, окисления) теста».