Современная идеологическая борьба и проблемы языка - Юнус Дешериевич Дешериев
Деидеологизация, т.е. утрата идеологизированной лексикой своей соотнесенности с понятиями той или иной идеологической системы в турецком языке, как и во многих других языках, наиболее часто наблюдается в культовой, социальной и общественно-политической лексике, т.е. в таких категориях лексики, которые хотя и обладают наиболее высокой степенью идеологизации, однако на определенных этапах развития общественного сознания могут переосмысляться некоторыми социальными слоями носителей языка и употребляться в качестве идиоматической лексики, имеющей яркую эмоционально-экспрессивную окраску. В современном турецком языке многие из таких деидеологизированных слов не входят в состав лексики литературного языка, однако как просторечия широко употребляются в разговорном языке, и в частности в арго (см.: [Devellioglu, 1970]). Деидеологизация осуществляется путем образования метафор, метонимии и прочих средств переосмысления лексики. Примеры деидеологизации культовой лексики: Kabe («Кааба» – священное место мусульман) ʽпитейное заведение, кабакʼ; aptes aldırmak (< ʽсовершать ритуальное омовениеʼ) ʽмыть машинуʼ, peygamber (< ʽпророкʼ) ʽпьяныйʼ; общественно-политической лексики: az gelişmiş ülke (букв. ʽслаборазвитая странаʼ) ʽмаленький, щуплый человекʼ, natokafa (букв. ʽнатоголовыйʼ) ʽтупоголовыйʼ, marşal yardımı (букв. ʽпомощь по плану Маршаллаʼ) ʽженская косметикаʼ, makaryoslamak ʽвозражать, говорить противоположноеʼ (глагол образован от имени лидера киприотов архиепископа Макариоса).
Исследование идеологизированной лексики в турецком языке и в тюркских языках социалистических наций – азербайджанском и узбекском – показало следующее.
В настоящее время изучение процессов функционирования и развития стилистических и лексических систем в социолингвистическом плане невозможно без учета явлений идеологизации, поскольку только идеологическая дифференциация языка позволяет определить те процессы, связанные с развитием семантики и функциональной стилистики, которые происходят под непосредственным воздействием общественного сознания, таких его форм, как культура, наука и идеология.
Дальнейшего изучения требуют проблемы, связанные с процессами образования идеологизированной лексики, соотнесенность разных систем идеологизированной лексики друг с другом, а также с системами общественно-политической и прочей терминологии, взаимовлияние языка и идеологии и многие другие вопросы.
Предварительные наблюдения над идеологизированной лексикой в указанных тюркских языках позволяют отметить некоторые общие черты в образовании идеологизмов независимо от типологических особенностей конкретных языков. Определяющую роль играют те или иные идеологические направления, под влиянием которых формируются системы идеологизированной лексики.
Идеологический аспект использования языка в сфере массовой коммуникации
В изучении проблем массовой информации и пропаганды принято различать идеологический, технологический и семиотический аспекты (см.: [Волков, 1971]). Выделение же проблемы идеологического аспекта использования языка в сфере массовой коммуникации предполагает осмысление специального круга вопросов, среди которых наиболее важными являются:
1) вопросы языковой политики в сфере массовой коммуникации как особая идеологическая проблема,
2) роль языка в системе массовой коммуникации как средство социального контроля,
3) особенности языка политики.
Следует сразу оговориться, что последнее является наиболее изученным и широко представлено в специальной литературе (см.: [Прохоров, 1968; Ядов, 1961; Пронин, 1971; ТЗО, 1978; Muller, 1973; Стриженко, 1980]).
Говоря об идеологическом аспекте использования языка в сфере массовой коммуникации, мы условно различаем две стороны данной проблемы. Прежде всего это вопрос о том, как в языке, используемом в средствах массовой коммуникации, отражаются идеологические различия. В то же время не менее важным, на наш взгляд, оказывается вопрос о том, что происходит с самим языком в связи с тем, что он применяется в данной сфере.
Основные направления в области изучения проблем языковой политики связаны с разработкой общетеоретических вопросов роли сознательного вмешательства общества в развитие языковой жизни, а также с исследованием особенностей функционального и внутриструктурного развития языка в различных социальных условиях (см.: [Дешериев, 1970, 1977, 232 – 236; Степанов, 1976; Швейцер, 1977; Швейцер, Никольский, 1978; Белл, 1980; ALP, 1974; Haugen, 1966; Kloss, 1968, 69 – 85; Noss, 1967]). При этом наибольшее внимание уделяется вопросам языковой политики в сфере образования, в то время как проблемы языковой политики в сфере массовой коммуникации остаются без достаточного внимания.
Языковая политика как специальный термин включает в себя два понятия. С одной стороны – это одна из разновидностей политики вообще, что позволяет теоретически определить отношения между языковой политикой и другими видами общегосударственной деятельности: экономической, национальной, культурной, образовательной, коммуникационной[43]. С другой стороны, в понятие данного термина входят все те мероприятия, которые связаны с сознательным вмешательством в процессы языкового развития и возможности управления стихийными факторами, так или иначе обусловливающие модификации языковой структуры.
Эти два аспекта языковой политики наиболее четко выражены в дифференциации функционального и внутриструктурного развития языка в советской социолингвистике (см.: [Дешериев, 1977]), а также в различении так называемого планирования на уровне статуса языка (language status planning) и планирования на уровне структуры языка (language corpus planning) в зарубежной социолингвистике [Kloss, 1968].
Термины «языковая политика», «языковое планирование» и в определенном смысле «языковое развитие» нередко употребляются как синонимы. Особое значение приобретает понятие «языковое строительство», обозначающее в советской литературе те мероприятия, которые были осуществлены в период культурной революции в нашей стране и связаны с созданием письменности для ранее бесписьменных языков, совершенствованием графических систем старописьменных и древнеписьменных языков, формированием и развитием терминологии, становлением и дифференциацией письменных стилей в языках народов СССР в связи с расширением объема их социальных функций.
Развитие социальной лингвистики вызвано необходимостью рассмотрения практических вопросов языковой жизни современного общества, а также изучения проблем дву- и многоязычия как социального явления. В зарубежной социолингвистике отмечается тенденция к дифференцированному подходу к проблемам языковой политики в условиях функционирования старописьменных языков европейских стран и проблемам языкового инженирования [Alisjahbana, 1961; Sibayan, 1971; Hall, 1951] в условиях развивающихся стран. Если для первых более актуальными оказываются проблемы нормирования и функциональной дифференциации языка в связи с расширением сфер их применения, то для вторых на первое место выдвигаются проблемы выбора и функционирования языка официального, национального, создание письменности, становление терминологии, отражающей достижения современной науки, техники, культуры, развитие стилей письменной речи и др. (см.: [Neustupny, 1974, 44]).
Языковая политика, таким образом, понимается как
«концентрированное выражение идеологических и социальных (в широком смысле) принципов, определяющих политическое, теоретическое и практическое отношение той или иной идеологической системы и государства к функционированию, развитию и взаимодействию языков, к их роли в жизни народа (народов)» [Дешериев, 1977, 255].
В то же время данный термин несет в себе идею сознательного, целенаправленного воздействия на язык как на структурное целое в плане стандартизации, совершенствования произносительных, орфографических, грамматических и лексических норм литературного языка (см.: [Катагощина, 1974, 34 – 40; Исаев, 1979]), что находит свое отражение в определении языковой политики как
«совокупности мер, принимаемых государством, партией, классом,