Влада Баранова - Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья
Урумы. С точки зрения внешнего наблюдателя, румеи и урумы, обладающие «одинаковой бытовой культурой» [Иванова, 2002, с. 28] и называющие себя греками, различаются лишь лингвистически. С точки зрения румеев, язык является не единственным, но основным маркером, разделяющим их и урумов. Объективно существующие лингвистические различия составляют часть повседневного опыта взаимодействия групп и упоминаются всеми румеями, тогда как другие различия, такие как характер, внешность и вероисповедание урумов, признаются лишь частью информантов. Рассмотрим представление румеев о языке другой группы, а затем другие признаки, свойственные, по мнению информантов, урумам.
Язык. В прошлом румеи часто знали урумский – престижный язык жителей города Мариуполя. Однако в устной истории группы румейско-урумское двуязычие румеев не нашло отражения; лишь отдельные пожилые информанты вспоминали о родителях и дедушках, владевших урумским языком. У информантов среднего и младшего поколений вопрос о подобном двуязычии вызывал удивление и отторжение:
Собиратель. А родители знали греко-татарский язык? Информант. Нет. Наши не могли знать. С татарами они вообще не связывались.
(Сведения об информанте: ИКК, ж., 1944, Бугас.)Современные румеи не владеют урумским языком и характеризуют его как непонятный, твердый и грубый. Собственный идиом, по сравнению с урумским, оценивается как мягкий (коннотации, связанные для информантов понятием мягкости/твердости языка, будут рассмотрены в разделе «Представления о румейском языке»). Большинство румеев определяют идиом урумов как татарский, однако некоторые считают, что урумы говорят на смешанном греко-татарском или ином (по сравнению с румеями) греческом идиоме. «Греко-татары – у них другой язык. Вот они тоже по-гречески, только не сходится» (ЛАО, румейка, 1941, Малый Янисоль).
Для некоторых информантов иной язык урумов служит основанием для отказа в признании их греками. «Мы говорим, какой он грек, он наш язык не знает. Что ты, русская, не знаешь, что греко-татар не знает. Пишется греком» (ЕИК, румейка, 1949. Бугас). В приведенном примере информант нарочито сближает урумов, официально зарегистрированных греками, и не связанного с этим сообществом приезжего лингвиста, чтобы подчеркнуть необоснованность притязаний урумов.
Представления румеев о выборе брачных партнеров и бытовых традициях урумов отражает их включение в состав своего сообщества. Информанты редко упоминают о сходстве групп без специальных вопросов собирателя: спонтанный рассказ об урумах сосредоточен на отличиях одной группы от другой, а определение общих для обеих групп признаков, как правило, не представляет собой нарратива.
В сообществе не существует регламентированного представления о браках с урумами, и мнение о смешанных семьях во многом зависит от индивидуального опыта информанта. Разговор о браках между румеями и урумами нередко переходил на тему запрета жениться/выходить замуж за русских (а не за греков), так как данное положение имеет общепризнанное риторическое обоснование в сообществе. Известные респонденту случаи румейско-урумских браков оценивались как допустимые и не нарушающие общепризнанное правило «грек должен жениться на гречанке». Лишь некоторые румеи, подчеркивающие татарскую природу урумов, негативно оценивали браки с урумами.
Румеи считают, что быт урумов совпадает с их собственным, греческим, и нередко информанты традиции урумов и румеев противопоставляют русским: «У греко-татар язык другой, а так порядок, как у греков. Варят то же самое, что греки, у русских, эти, некоторые блюда, нету – кубите, чебуреки, русские в старое время этого не делали» (ВФК, румейка, 1925, Малый Янисоль). Из интервью видно, что примером сходства урумов и румеев обычно служит праздничная кухня – наиболее актуальный для румеев маркер своего сообщества, отделяющий их от русских и сближающий с урумами. «И обычаи одни и те же, в принципе. У них татарского ничего нет, все общее с нами, свадьбы, например, одинаково справляем. У нас кубите, и у них» (ПАД, румей, 1938, Малый Янисоль).
Наиболее распространенный опыт взаимодействия с урумами для румеев – Панаир или семейные праздники в урумских селах. «Ну танцы, вот мы танцуем, Богданка там, допустим, в кругу. Они танцуют – хора у них называется. Руками они обнимают друг друга и по кругу туда-сюда пляшут. Ну, практически, танец одинаковый» (ВХШ, румей, возраст неизвестен, Сартана). Вывод информанта, что различие между двумя танцами заключается только в названии, подтверждает лингвистические различия между группами.
Описывая несходство урумов и румеев, обычно называют ряд черт. По мнению некоторых информантов, урумы отличаются по своему характеру, внешнему облику и вероисповеданию. Повторим еще раз, что языковые различия отмечаются всеми румеями, тогда как особые психологически свойства, внешность и религия (вместе или порознь) приписываются урумам только частью информантов, стремящихся к максимальному расподоблению групп.
Отмечая разницу характеров, информанты приписывают урумам жадность, агрессивность, недружелюбие и некоторые другие негативные свойства; наиболее распространенный атрибут другой группы определяется как «вредные». Информанты часто сообщают, что урумы из жадности «могут весной воду не дать выпить» (МАЧ, румейка, 1933, Красная Поляна). Некоторые информанты вспоминают случаи столкновения с недоброжелательностью урумов: «Греко-татары вредные. Во время войны мы шли через греко-татарское село, и нас не пустили переночевать: где ни стучим – „идите в сельсовет!“» (ВФК, румейка, 1925, Малый Янисоль).
Негативные черты характера урумов служат информантам для конструирования представления о свойствах румеев, например, гостеприимство румеев информант ФФШ противопоставляет недоброжелательности урумов: «[У нас] если гость – не может быть, чтоб не угостили. Это у нас характерная черта – у эллинов, я не могу судить за греко-татар, не был я у них. Ну, мало ли что говорят, что они тебе воду дадут и кружку после тебя полчаса моют. Мама рассказывала, в 40-х годах она у какой-то бабушки [урумки] воды попросила. Та по-своему что-то недружелюбное, но дала – воду не дать, это уж вообще… Выпила, а [хозяйка] потом демонстративно начала мыть кружку. Я такого не приемлю, и у эллинов такого нет, последним с тобой поделятся однозначно» (ФФШ, румей, 1944, Володарское).
Специфические черты характера и поведения представителей другой группы, как правило, отмечают информанты, считающие урумов татарами, а не греками, а в некоторых интервью эксплицируется связь негативных особенностей с принадлежностью к татарам: «Татарская мстительность; они вроде бы какие-то агрессивные или что. Татары вообще такие» (МФБ, румей, 1936, Ялта). Иногда информанты не называют никаких конкретных черт характера, апеллируя к стереотипу: «Они и по характеру другие. Греко-татары [интонационно выделено информантом. – В. Б.], вы понимаете? Монголо-татары» (ЕДП, румейка, 1951, Малый Янисоль).
Некоторые информанты мотивируют плохие отношения между группами не свойствами урумов (их человеческими качествами), а самим фактом неоправданных притязаний урумов «быть греками»: «Они пишутся греками, а эллинцы… вот чего вражда идет: „как он приписался к нам, к эллинцам“. Он действительно татар» (ИКК, румей, 1944, Бугас).
Точка зрения информанта на происхождение урумов влияет на интерпретацию истории группы. Например, в текстах греческой публицистики притеснения греков в Крыму отнесены ко всему сообществу, а урумы, утратившие язык, – к пострадавшим больше других; многие информанты придерживаются этой позиции или же оценивают урумов как более легкомысленную группу, отказавшуюся от своего языка (ДПМ, ж., 1940, Бугас). Обе версии представляют урумов жертвами, принявшими требования татар, тогда как при категоризации другой группы в качестве татар урумы сами оказываются врагами, угнетателями греков. «Что там говорить, они противные. Они знаете что делали? Ловили нас… ну, меня не было, я, когда родилась, в 22 году… ‹…› Потому что вот татары ловили вот этих наших греков и снимали языки – делали плетки. Плели. Из языкового мяса плели плетки» (АБА. румейка, 1922, Екатериновка).
С гипотезой о татарском происхождении урумов связаны также представления об особенностях их внешнего облика. В интервью румеи приписывают членам другой группы те или иные признаки, объединенные вокруг понятия «черный» – смуглая кожа и темные волосы. «Чернота» часто связывается со значительным отличием от окружающего негреческого населения: информанты считают урумов «более черными», тогда как румеи похожи на русских или украинцев. «Вот они темней. Вы знаете, они темнее, чем мы, греки. Мы уже… больше на русских [похожи], вот, а они – на турок» (AAA, румейка, год рождения неизвестен, Бугас). Иноэтничность, негреческое происхождение, иногда прямо упоминается при описании внешности урумов.
