Галина Синило - История мировой литературы. Древний Ближний Восток
Однако наряду с пробуждением исторического сознания личности «Молитвы Мурсилиса II» несут целый пласт архаических представлений о взаимоотношениях человека и божества. Так, Мурсилис пытается убедить богов прекратить чуму следующими рациональными доводами: чем меньше будет людей, тем меньше жертвоприношений, и боги будут голодать. Здесь сказывается типично языческое антропоморфное представление о богах и о чисто корыстном их отношении к людям, как и людей к ним. В. В. Иванов отмечает: «Сам Мурсилис II, как и все другие цари новохеттского времени, был оплетен сложнейшей сетью архаических обрядов, окружавших священную личность царя. Каждый шаг царя, мельчайшие бытовые подробности его жизни подчинялись строжайшим обрядовым предписаниям»[567].
От новохеттского времени дошла до нас также автобиография царя Хаттусилиса III (1282–1260 гг. до н. э.) – одна из первых автобиографий в литературе Передней Азии (близкая к жанру анналов). От анналов ее отличает индивидуальный характер содержания: главное внимание сосредоточено на личности самого царя, рассказывающего о своем детстве, юности, любви к своей жене Пудухепе. Однако и здесь сказываются традиции древнехеттской литературы: автобиография начинается с прославления хурритской богини Иштар Шаушки, культ которой ввели Хаттусилис III и Пудухепа и которая, как полагал царь, сопутствовала ему во всех делах. Вмешательство Иштар Шаушки, согласно автобиографии, оправдывает все деяния Хаттусилиса III, даже весьма сомнительные с моральной точки зрения. Сама же величальная формула, использованная в начале текста, как отмечает В. В. Иванов, «воспроизводит древнехеттскую передачу соответствующих обрядовых выражений ритуальной поэзии хатти»[568].
Примерно в 1200 г. до н. э. Хаттусас, главный город хеттов, погиб под лавиной нашествия «народов моря», как именовали их египтяне, – наследников критской культуры (в библейском тексте они именуются филистимлянами). На юге Малой Азии и севере Сирии образовались маленькие государства, бывшие некогда вассальными территориями хеттов, с лувийским населением. Эти государства иногда называют «позднехеттскими», ибо в них продолжают развиваться традиции лувийско-хурритской монументальной скульптуры и иероглифической письменности. Однако самого мощного Хеттского царства уже не существовало.
Наследниками хеттского языка и хеттской словесности в Малой Азии стали ликийский (продолжение лувийского) и лидийский (продолжение хеттского) языки. Как предполагают исследователи, лидийские жрецы (kave — слово, родственное древнеиндийскому kavi – «поэт-жрец») использовали в своей поэзии древнейшие хеттские размеры. По свидетельству Геродота, изложившего историю Лидии, лидийские цари носили традиционные хеттские имена (например, Мурсилис). Существует мнение, что именно с ликийской и лидийской традициями связано происхождение загадочной этрусской культуры.
Таким образом, хетто-хурритская культура представляет собой своеобразный «перекресток» культур Ближнего Востока и Средиземноморья, дает картину живейшего и плодотворнейшего их взаимодействия, взаимоперетекания друг в друга в гигантском временном диапазоне – на протяжении 3–1-го тыс. до н. э. Вот почему так важно ее изучение.
Ханаанейско-финикийская литература
Ханаан и Финикия на перекрестке культур
Еще одним важным центром развития культуры и художественной словесности Древнего Ближнего Востока была Палестина – северная часть восточного (Левантийского) побережья Средиземного моря (современный Ливан и часть Сирии). Эту территорию с 4-го тыс. до н. э. населяли западносемитские племена кенаанеев (ханаанеев; в Библии – кенааним, или кнааним). Самоназвание ханаанеян происходит от древнего названия этих земель, зафиксированного библейскими текстами, – Кенаан (Ханаан); в европейской же традиции закрепилось греческое название Финикия (от греч. Foinike – «страна пурпура»). Вероятно, подобное греческое название возникло потому, что финикийцы первыми научились добывать пурпурную краску органического происхождения из особого вида моллюска, в изобилии водившегося у побережья Ханаана (добыча пурпура была важным местным промыслом, а сам пурпур – предметом экспорта). Предположительно название «Финикия» (отсюда – финикийцы; отсюда же и лат. «пунийцы») было греческим эквивалентом названия «Ханаан», однокоренного со словом «хна» (в переводе с хурритского – «пурпурный цвет»). При этом греки были знакомы в первую очередь с теми ханаанеянами, которые жили в крупных городах-государствах на Левантийском побережье (Гебал, или Библ, Угарит, Сидон, Тир). Они-то и получили первыми название «Финикия». Показательно, что в Библии (Танахе, или Ветхом Завете) употребляется только слово «ханаанеяне», а в Септуагинте (переводе Танаха на греческий язык) и Новом Завете – только «финикийцы». Однако есть смысл в том, что европейцы вслед за греками называют финикийцами именно жителей крупных городов-государств на побережье Ханаана, ибо после прихода на территорию Ханаана арамеян (нач. 2-го тыс до н. э.), израильтян (XIII в. до н. э.) и филистимлян (XII в. до н. э.) именно финикийцы превратились в единый анклав древнего населения этого региона, сохранявшего свой специфический облик вплоть до эпохи эллинизма. Таким образом, о собственно финикийцах можно говорить лишь начиная с конца 2-го тыс. до н. э. При этом сами финикийцы (в узком смысле слова) все равно именовали себя ханаанеянами.
Ханаан не представлял собой этнического и государственного целого: это была совокупность племен ханаанейско-аморейской (угаритяне, амореи, финикийцы, моавитяне, аммонитяне, эдомитяне и др.) и арамейской (арамеи) групп, и отдельные племена образовывали небольшие царства, города-государства или кочевали по стране (как предки израильтян). Исследователь финикийской мифологии и культуры Ю. Б. Циркин пишет: «Финикия никогда не была единым государством, она состояла из нескольких городов-государств, каждое из которых представляло собой более или менее крупный город (конечно, по масштабам того времени и той страны) с округой, в которой располагались поселения помельче. Такие города-государства были в тех условиях неспособны к обширной военной экспансии. Поэтому необходимые им продукты финикийцы получали преимущественно путем обмена и торговли. Торговали они продуктами своего ремесла (а Финикия славилась стеклом, пурпурными тканями, ювелирными изделиями), великолепным лесом, росшим на склонах Ливанских гор, особенно кедром и кипарисом, а также продуктами других стран, которые они перепродавали, в том числе металлами и очень ценимым восточными владыками лазуритом. Издавна важным торговым центром Финикии был город Библ, главным партнером которого являлся Египет. Уже в III тысячелетии до н. э. из Библа шли в Египет дерево, смола, металлы, лазурит, а из Египта в Библ – папирус, каменные и керамические сосуды, благовония, ювелирные изделия. Для Египта значение торговли с Библом было столь велико, что там очень рано появился особый вид кораблей, называемых “библскими”, предназначенных для плавания по морю и могущих перевозить такие тяжелые грузы, как строительный лес; позже египтяне называли “библскими” любые подобные корабли, независимо от цели их плавания»[569]. Именно на таком «библском» корабле египтянин Унуамон вез кедровый лес из Библа в Египет для строительства священной барки Амона в знаменитом «Путешествии Унуамона в Библ»[570].
Ханаанеяне-финикийцы были самыми искусными судостроителями и мореходами Средиземноморья (именно у них будут учиться искусству мореплавания греки). Кроме «библских», у финикийцев были и другие типы кораблей. Так, корабли для дальнего плавания назывались «таршишскими» (от названия Таршиш – так именовали ханаанеяне Южную Испанию, где были их поселения). В трюмах этих кораблей, довольно больших, были помещения для отдыха пассажиров (прежде всего купцов). Именно на «таршишском» корабле и именно в Таршиш (Фарсис) плывет пророк Йона (Иона) в библейской Книге Ионы. Небольшие рыбацкие корабли именовались «конями» (их нос, а часто также и корму украшала голова коня). Несмотря на хрупкость таких суденышек, их хозяева выходили на них в открытый океан и плавали вдоль берегов Африки. Были также особые военные корабли, именовавшиеся «длинными». Они действительно были длинными, с острым носом, служившим тараном, с легкой палубой и бортами, на которых были укреплены щиты, защищавшие экипаж. В отличие от предыдущих типов кораблей, приводившихся в движение парусами и рулевыми веслами, военные корабли двигались с помощью двух рядов весел, число которых доходило до шестидесяти. Сенсацией стало обнаружение в 1971 г. на морском дне возле берегов Сицилии остатков финикийского (карфагенского) корабля, длина которого составляла около 25 метров, ширина – около 3,5 метров. Корабли были деревянными и во избежание их порчи в гавани вытаскивались на берег. Для этого сооружались порты, в том числе и искусственные (котоны) – бассейны, каналом соединявшиеся с морем.
