Восприятие мира у детей - Жан Пиаже
Более того, вскрытый Брюнсвиком конфликт в физике Аристотеля между имманентным динамизмом биологизма и трансцендентным динамизмом артификализма, вероятно, соответствует (разумеется, в плане, куда менее продуманном) выявленному нами детскому дуализму, который тем самым должен соответствовать чему-то довольно общему в истории человеческой мысли – между анимизмом и артификализмом: с одной стороны, вещи живые, с другой – они изготовлены. Является ли этот дуализм изначальным в мышлении ребенка или же он вторичен? Ведет ли он к конфликту или же существует стадия развития ребенка, на которой анимизм и артификализм сосуществуют? Эти вопросы нам и предстоит разрешить.
Но детский артификализм оказался феноменом слишком запутанным – как в проявлениях, так и в психологических истоках, – чтобы мы могли строго систематизировать наше изложение. Нам придется идти больше аналитическим путем, чем синтетическим, то есть мы не столько будем описывать разные стадии артификализма во всем его охвате, сколько последовательно рассмотрим детские объяснения происхождения небесных светил, неба, природных вод, материалов, гор и т. д. В таком подходе даже есть преимущество: он полностью свободен от допущений об однородности и особенно о синхронности артификалистских понятий ребенка.
Но уточним, что здесь мы обсудим лишь детские мысли о происхождении вещей, но не станем затрагивать идеи детей об активности тел и о причине их движения. Последние вопросы станут предметом дальнейших этапов нашей работы (см. C.P.).
И наконец, воздадим должное Сёлли, который заострил внимание на существовании и важности детского артификализма: «Единственный путь возникновения вещей, с которым маленький мыслитель знаком не понаслышке, это их изготовление»[53].
Глава VIII. Происхождение небесных
светил
(пер. Елены Березиной)
Может показаться странным спрашивать у детей, откуда взялись солнце, луна и звезды. Впрочем, долгие годы такая идея не приходила нам в голову, а когда все же пришла, мы оттягивали ее исполнение, опасаясь, как бы дети не подумали, что мы над ними смеемся. Однако никакой вопрос не покажется ребенку абсурдным. Вообразить, откуда взялось солнце, им ненамного труднее, чем представить, как появились реки, облака и дым. Но доказывает ли это, что вопросы психологов просто забавляют детей и что ответы ребенка вовсе не соответствуют его спонтанной мысли? Однако не настолько, как могло бы показаться. В самом деле, мы думаем, что многие из явлений, существование которых нам покажет следующая серия опросов, соответствуют самостоятельным установкам ребенка. К примеру, вопросы детей показывают, что их занимают проблемы, касающиеся светил, и сама постановка этих вопросов говорит о том, какой ответ они склонны дать. Остановимся на этом, поскольку очень важно не исказить нашим неловким опросом умонастроений, свойственных ребенку.
Достаточно просмотреть вопросы детей от 3 до 5 лет, чтобы встретить такие: Фран (2;5) спрашивает: «Кто делает солнце?» Сама форма вопроса указывает на артификализм. Стэнли Холл приводит такие вопросы: в 5 лет – «Почему луна одна?». В 3 ½ – «Почему солнце светит?» и «Кто ночью прикрепляет к небу звезды?». В 5 лет – «Почему звезды светят?»
К тому же мы наблюдаем спонтанный интерес к фазам луны, связанный, как мы увидим, с артификализмом. В 5 лет: «Почему луна не круглая? Как иногда у нее получается стать круглой?» В 9 лет: «Почему луна не всегда одной и той же формы? Почему она иногда большая, а потом маленькая?» и «Из чего луна сделана?»
В этих вопросах мы видим тенденцию считать небесные светила кем-то сделанными и искать первопричину всех их проявлений. То же мы видим и в следующем рассказе:
Глухонемой д'Эстрелла, о котором пишет У. Джеймс (см. гл. VII, § 10), рассказывает о себе (в третьем лице) следующее: «Он верил, что солнце – это огненный мяч. Сначала он думал, что солнц много, каждый день приходит новое. Он не понимал, как они могут вставать и садиться. Однажды вечером он случайно увидал мальчиков, которые бросали в воздух и ловили горящие мотки бечевки, пропитанные маслом. Тогда он вспомнил про солнце и подумал, что его, наверно, так же подбрасывают и ловят. Но что за сила им управляет? И он предположил, что есть на свете большой и сильный человек, который прячется за холмы [Сан-Франциско окружен холмами]. Солнце – огненный мяч – это игрушка того человека, и он забавляется, подбрасывая его утром высоко в небо и снова ловя вечером.
…Он предположил, что Бог [= большой и сильный человек] зажигает звезды для собственных нужд, как мы зажигаем газовые горелки».
С поправкой на логическую форму, в которую д'Эстрелла облекает свои воспоминания, они так полно согласуются с ответами, которые мы вскоре проанализируем, что это сходство не может нас не поразить.
Короче говоря, мы будем задавать детям вопросы, которые определенным образом соотносятся с частью их спонтанных вопросов. Но этого мало для полной надежности используемого нами метода. В ответах детей разного возраста нужна определенная непрерывность, и притом она должна сочетаться с определенной постепенностью. Однако все это мы вскоре увидим.
И в самом деле, в развитии представлений ребенка о происхождении светил мы можем различить три более-менее четкие стадии. На первой из них ребенок убежден, что светила изготовлены человеком (или Богом; но мы увидим, что по сути это одно и то же). На второй стадии они имеют полуестественное и полуискусственное происхождение: к примеру, они возникли путем уплотнения облаков, при этом сами облака появились из печных труб, из дыма, который производят люди. Наконец, на третьей стадии ребенок приходит к мысли, что происхождение солнца никак не связано с человеческой деятельностью. Ребенок придумывает какое-нибудь естественное происхождение (уплотнение воздуха, облаков и т. д.), а подчас вовсе отказывается решать вопрос, откуда взялись светила, сочтя его слишком трудным для себя.
§ 1. Примитивный случай первой стадии
Один из наиболее показательных записанных нами случаев – это рассуждения Роя; некоторые примитивные черты
