Как превращаться в Дракона - Чэн Лун
Заниматься было сложно. Он говорил, что, когда падал на туйшоу, это было как будто в последний раз – у тебя не было гарантии, что ты встанешь. Очень сурово, да. Но мастерство было передано.
Так вот, еще десять лет он провел с Чэнь Факэ – до того, как он ушел – на тот момент ему было уже за семьдесят, и после этого продолжил заниматься сам и вступил на путь интеграции семейного наследия и того, чему он научился от своего первого и второго учителя.
Прошло уже тридцать лет с тех пор, как он начал заниматься, чтобы вы понимали. Далее в Китае появилось очень серьезное движение, которое к началу 60-х годов приобрело вид культурной революции. Шеф в то время работал на электромеханическом заводе, где собирал промышленные электромоторы для растущей экономики Китая. И довольно большой промежуток времени – аж до 1076 года – он занимался сам каждый день, пока его прикрывали на работе, а затем работал за двоих. Это производство жутко вредное – он должен был стоять по колено в щелочных веществах, поэтому на пенсию вышел по инвалидности. К концу 70-х годов у него столько всего накопилось, что он три года вообще не преподавал, а только занимался сам, и за три года полностью восстановился с помощью цигун и смежных практик.
Но все равно был этот долгий период, в течении которого он практически не преподавал. Уже после 1976 года он начал рассказывать о том, что умеет и знает – и прошло уже очень много лет с начала его занятий – сам он 1928 года – и практики у него за плечами накопилось прилично.
Затем он столкнулся с еще одним кризисом, который очень сильно изменил его жизнь. Он связан с семьей Чень и с наследниками Чэнь Факэ – людьми с деревню Чэнь Цзягоу, которую мы все сейчас хорошо знаем, как Чэнь Сяован.
Все старшие ученики Фэн Чжицяна приехали в Чэнь Цзягоу и делились всем, что они знают. А после этого семья сказала, что как бы «бренд наш, а вы преподавайте, но не стиль Чэнь». Это вызвало у них бурю в душе, потому что все они были преданы учителю необычной преданностью. Шеф никогда об этом не вспоминал, но в глазах его всегда была определенная горечь утраты.
Тем не менее, он с этим справился, так же, как и остальные старшие ученики Чэнь Факэ – ну нет так нет, значит не будем преподавать стиль Чень.
– Всем старшим ученикам запретили преподавать Чень?
Они просто не договорились. Семья сказала, что «это наше», ребята попробовали возразить, что «байши ведь у нас подписаны». Байши автоматически означает, что ученика принимают в семью, но люди все равно всегда договариваются. Они очень культурные, поэтому в случае возражений уступят и согласятся – так, значит, так. Память об учителе никогда не позволит им по этому поводу с кем-либо спорить. Но тем не менее это была достаточно драматическая история – глубину драматизма сложно передать.
Это было началом того момента, когда шеф перестал преподавать длинные формы, а начал уделять большее внимание коротким формам. Он создал свои собственные комплексы, сказав следующее: «Я уважаю произошедшее и в связи с этим так увидел то, что буду дальше делать». Тогда и зародилась идея создать Хуньюань тайцзи, в котором отразить видение как своей семейной школы, так и школы своих учителей.
Существует свиток, на котором это записано: Ченьши, Синьи, Хуньюань, Тайцзи, Цюаньшу. Учитель всегда его показывал и говорил: «Это мой путь, который я превратил в искусство».
Где-то с конца 80-х – начала 90-х годов на первое место выходят уже не формы, а цигун как внутренняя работа, нэйгун, наматывание нитей. Получается, он разобрал все, что происходило, на еще более простые принципы, чтобы заниматься было проще, и все это систематизировал. Когда мы встретились в 2005 году, он преподавал только короткие формы, базовые упражнения, много внимания уделял парным упражнениям, работе с банем.
В 2012 году мы его проводили. Он оставил определенное завещание, которое касается дальнейшего превращения того, что он передал, в науку, доступную для всех теорию цигун, упражнения, связанные с продлением жизни и улучшением функционального состояния.
Таким образом, мы видим, что он занимался восемь десятков лет. Вот это цигун! На фоне всех великих мастеров, всех жутких человеческих переживаний он восемь десятков был в седле и пятьдесят лет преподавал. Это то, что мы называем настоящей практикой. Вот на что надо ориентироваться, когда мы говорим о том, что хотим заниматься цигун. Это прекрасный образец, и его надо помнить.
– Получается, что до этого в личные ученики брали только членов семьи и это был первый случай, когда пришел кто-то внешне?
«Нет, это безусловно не первый случай. С этим, на самом деле, есть большие проблемы. Например, тайцзицюань, каким мы знаем его в современном виде, был создан человеком по имени Ян Лучань, который как раз-таки не из семьи Чень. И это происходило не единожды.
Дело в чем? Дело в том, что есть родство, а есть судьба. Совершенно необязательно, что дети какого-то талантливого предпринимателя будут талантливыми предпринимателями. Отнюдь нет! Возможно, внуки будут, но тоже не факт. Искусство может перенять тот, кто может его перенять. Пробовать могут все, но у всех получается в разной степени. Пока человек не начал двигаться, он идеален. Но когда он начинает двигаться, он предстает перед нами таким, какой он на самом деле.
Поэтому ответ: нет, давно стало понятно, что внутри семьи очень сложно воспитать того, кто действительно сможет передать знания дальше. Поэтому система давно стала открытой. И каждый учитель мечтает показывать и рассказывать о своем искусстве как можно большему числу людей, а потом уже выбирать тех, кто более склонен к глубокому изучению»
– Ты сказал, что идея школы в том, чтобы улучшать жизнь людей. Что именно это значит?
«В 2007 году на конференции учитель вышел и показал несколько упражнений – и все увидели мастерство. До него выступили десять его лучших учеников, которые показали то, что умели, но когда выходил он, это была совершенно другая история, будто бы из другой Вселенной.
Тогда же шеф произнес доклад, в котором речь идет о том, что мы должны очень уважать тех, кто передает нам искусство – наших учителей, и заниматься добросовестно. Мы должны продолжать практиковать и идти дальше к современной
