Искусство разговаривать с детьми. Как найти время для важных разговоров с ребенком и грамотно их вести - Ребекка Ролланд
Почему у детей возникают трудности в сопереживании
Особенно сегодня, когда общество слишком сосредоточено на достижениях и успехе, детям становится все труднее глубоко задумываться о других. Это менталитет «каждый сам за себя». Дети могут запутаться в своих эмоциональных пузырях, в которых мало места, чтобы понять эмоции других людей или даже свои собственные. Когда они придают слишком много значения тому, чтобы оказаться правыми, у них не остается ресурса на то, чтобы замечать чувства. Они не могут подставить плечо, потому что слишком беспокоятся из-за возможного осуждения.
Это касается детей всех возрастов и даже молодых людей. В 2010 году показатели эмпатии студентов колледжей снизились по сравнению с результатами десятилетней давности. Уровень сочувствия или беспокойства за тех, кто страдает, снизился больше остальных, вместе с уровнем навыков восприятия последствий. В этом нельзя винить детей. Они реагируют на окружающих, которые слишком часто не ставят в приоритет понимание и заботу о других или даже не смотрят друг другу в глаза.
Одно исследование, проведенное в Стэнфордском университете, выявило, что для девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет одним из факторов, наиболее сильно связанных с позитивными социальными эмоциями, было количество времени, потраченного на личное общение. Те, кто тратил меньше времени на телефоны и больше на коммуникацию лицом к лицу, как правило, были более общительны и чувствовали себя более «нормальными». Также они добивались большего успеха в обществе, у них было меньше друзей из плохих компаний, и они даже больше спали. Хотя исследование не доказало, что именно личное общение привело к такому успеху, стоит отметить прослеживаемые связи. А количество просмотров видео, онлайн-общение и особенно многозадачность (например, отправка сообщений во время просмотра видео на YouTube) влекли за собой негативные социальные последствия. В ходе другого научного эксперимента подростков на пять дней отправили в лагерь, в котором было запрещено пользоваться мобильными устройствами. За время пребывания в лагере у подростков улучшился навык считывать невербальные сигналы. Практика подобных вербальных и невербальных взаимодействий – сочетания того, что сказано, и того, как это сказано, – помогла улучшить их навык замечать. Они смогли заявить о себе и сфокусировать внимание на общении. А это является основой для более плодотворных отношений.
Конечно, общение в интернете тоже может подкреплять эмпатию. Когда мы выражаем соболезнования в связи со смертью или умиляемся фотографии малыша, почти все мы, и наши дети, в той или иной форме сопереживаем онлайн. Но насколько глубоко это сопереживание? Чаще всего в море «лайков» и комментариев типа «какой милый!» теряется сложность чувств. То же самое касается и детей, которые тщательно формируют свой профиль и делают комплименты идеальным профилям других людей. Очень часто они уходят далеко от вдумчивого понимания и деталей, которые важны для сопереживания.
Но если более глубокая эмпатия действительно так значима, почему мы не фокусируемся на ней? Этот вопрос преследует меня уже много лет. По мере того как я общалась со многими родителями и исследователями, я пришла к выводу, что у многих из нас есть несколько ключевых заблуждений, которые ограничивают нас в разговорах об эмпатии. Во-первых, мы воспринимаем эмпатию как постоянное качество, а не как то, что можно изменить или усилить. Во-вторых, чтобы сформировать эмпатию, мы уделяем основное внимание лекциям, а не диалогу. И, в-третьих, мы делаем акцент на разговоре о том, что делают дети, а не о том, как они это делают или как они себя чувствуют.Как нас ограничивают заблуждения
«Он такой хороший мальчик, такой заботливый», – говорят многие родители. Или «Желаю вам побольше сил, чтобы заставить его заботиться о своем братике или о ком-либо еще. Он настоящий эгоист». Под влиянием культуры, которая часто навешивает на детей ярлыки, мы склонны делать то же самое. Несмотря на то что мы не придаем большого значения этим ярлыкам, они могут создавать проблемы. Во-первых, они почти всегда слишком плоские и не могут описать ребенка полностью. Хуже того, они создают порочный круг. Из-за ярлыков, особенно негативных, дети могут играть те роли, которые мы им назначаем. Ребенок, который слышит, что он «равнодушный», может вести себя еще более равнодушно, а мы думаем, что были правы с самого начала.
Эти круги – признак первого заблуждения: мы часто думаем о сочувствии как о постоянном качестве, оно либо есть у детей, либо его нет. Но навыки сопереживания у каждого ребенка находятся в стадии развития. И у каждого ребенка бывает повышение и понижение эмпатии. Это зависит от того, с кем он находится, какое у него настроение и даже от того, проголодался ли он или устал. Даже ребенок, который называет своего брата глупым, может потом попросить вас не наступать на муравьев.
Во-вторых, мы часто относимся к сочувствию как к витаминам. Мы предполагаем, что можем привить детям сочувствие с помощью лекций и добрых дел. Как сказал мне один пятиклассник о своем однокласснике, над которым издевались: «Почему меня должно это волновать? Он мне не друг». Этот ученик не был задирой, но был сторонним наблюдателем. Ему нужно было представить, что чувствует ребенок, над которым издеваются. И также ему не хватало этического понимания, что он должен вмешаться.
Хуже того, эта «витаминная» идея затрудняет помощь детям в эффективном развитии эмпатии. Наши обычные разговоры, даже с благими намерениями, не всегда помогают. Часто мы обсуждаем чувства, чтобы преподать урок или подчеркнуть свою точку зрения. Мы отвлекаемся, реагируем на проблемы по мере их возникновения, обычно просто надеясь исправить поведение или помочь ребенку почувствовать себя счастливее. «Просто извинись», – говорите вы своему ребенку, когда его друг плачет. Или отвечаете «Такое
