Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель
При воспитании в ребенке привычки и способности становиться на точку зрения более или менее широкого целого, часть которого он составляет в данную минуту, надо следовать следующему правилу. Понятие о том целом, на точку зрения которого ребенок становится, должно быть расширяемо только постепенно в связи с ростом умственных способностей ребенка. С развитием этих способностей ребенок делается в состоянии становиться на точку зрения все более и более широкого целого, но каждый раз надо заботиться о том, чтобы он становился на точку зрения того целого, о котором он имеет ясное представление и которое имеет для него то или другое конкретное реальное значение. Иначе понятие о целом, часть которого он составляет, сведется для него на звук пустой и не будет иметь никакого благотворного воспитательного влияния. Например, в первое время ему может быть ясно и понятно только, что он составляет одно целое со своею матерью, потом он научится включать сюда отца, братьев, сестер и т. д. Только уже в самом зрелом возрасте на известной высоте научного и философского развития, вооруженный богатым запасом знаний о природе и историческом развитии человечества, человек научается становиться на точку зрения всего мира и всего человечества. Но это — вершина, подниматься до которой приходится через множество промежуточных ступеней. Главный вопрос в том и заключается, чтобы определить эти последовательные ступени так, как они намечаются соответственно с естественным развитием умственных способностей ребенка.
Для того чтобы еще более ярко оттенить, чем тот способ мышления, о котором мы выше говорили и который составляет необходимый фундамент для развития в нас нравственной любви, разнится от обычного обыденного, возьмем конкретный пример. Представьте себе, что перед вами находится какое-нибудь другое живое существо, например человек, и что вы думаете о нем. Каким образом может направиться при этом ваша мысль? Вы можете обратить внимание на его наружность, нос, глаза, очертание лица, походку, на его костюм, способ разговора и т. д. и, составив таким образом себе понятие о нем как определенном индивидууме, этим ограничиться. Но можно пойти и дальше, можно не ограничиться мыслью о данном человеке как индивидуально-изолированном факте, но спросить себя, какое значение этот человек имеет для остального мира людей и не могла ли бы жизнь его быть более плодотворна в этом отношении. В первом случае мысль о другом человеке не вызовет с вашей стороны никакого практического действия, во втором случае она повлечет за собою целый ряд действий, направленных к тому, чтобы сделать жизнь этого другого человека более плодотворной для человечества, чтобы сделать жизнь его более богатой, ценной и содержательной. Конечно, перед вами проходят ежедневно тысячи людей и нет возможности таким образом задуматься о каждом, но с некоторыми из этих людей вы встречаетесь более часто и вступаете в более близкие отношения и, вот, думая об этих-то людях, ваша мысль должна работать в указанном направлении.
Одним словом, думая об известном человеке, каком бы то ни было, надо, насколько это допускают наши сведения о нем, стараться понять его значение в жизни всего человечества, надо рассматривать его не как изолированного индивидуума, а как члена общества, как часть большого целого, называемого человечеством. Если бы мы были искренними, — то должны были бы откровенно сознаться, что очень редко и очень мало думаем об общечеловеческой ценности каждой человеческой жизни и о тех средствах, какими эту ценность можно было бы возвысить. Вся беда в том, что люди нас или вовсе не интересуют, или интересуют исключительно только взятые в своей индивидуальной оболочке. О людях же как возможных плодотворных работниках на пользу человечества мы редко когда думаем. Но если вы хотите воспитать в себе не безразличное отношение к людям и если вы хотите, чтобы ваше чувство к некоторым членам человечества не носило исключительно только чисто личного и субъективного характера и не имело бы вид лишь пристрастия, старайтесь о каждом человеке вообще, а о близких и дорогих вам в особенности думать, как о возможных служителях добра и правды, как о свободных деятелях на поприще увеличения среди человечества солидарности и свободы. Если вы научитесь подобным образом смотреть на каждого человека, то вы тогда действительно воспитаете в себе способность любить человека тою высшею нравственною любовью, выше которой ничего быть не может; вы научитесь любить его ради него самого и ради человечества. В каждом отдельном человеке вы будете любить все человечество и от этого ваша любовь к данному лицу приобретет более светлый, широкий и благородный характер.
Да не подумают, что мы хотели бы уничтожить личные чувства и