Вардан Торосян - Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века
Что касается перспектив философского анализа стиля мышления, то о нем можно сказать следующее. Философская рефлексия, связывающая эволюцию стиля мышления с динамикой всей культуры, производясь не стихийно, а уже на, так сказать, научно-исследовательском уровне, может оказаться весьма плодотворной для научного познания. Диалектико-материалистический анализ стиля мышления, механизмов и тенденций его эволюции мог бы помочь не только лучше понять и обосновать прошлое и настоящее науки, но отчетливее высветить естественноисторически формируемые пути ее дальнейшего развития – посредством выявления и обоснования черт картины мира, к созданию которой придет наука в будущем, посредством формирования «блоков-ядер будущего мировоззрения» (выражение В. С. Стёпина), выявления и поддержки тех тенденций в эволюции стиля мышления, которые сделают его адекватным грядущей науке.
* * *В последующих главах предпринятого в настоящей работе исследования нашей задачей будет последовательно проследить эволюцию стиля мышления в исследованиях Вселенной87 в различные исторические периоды их развития, от астрономии древнего Вавилона и древнейших мифов до науки наших дней. Естественно, выявление стиля мышления будет проводиться как в представлениях о Вселенной, так и в представлениях о познании Вселенной, тесно между собой взаимосвязанных.
Избранная нами область представляет особый интерес в плане исследований стиля мышления. Это связано, в первую очередь, с широким мировоззренческим значением представлений о Вселенной, с их глубоким воздействием на самые различные области духовной культуры человечества. Связано это в значительной степени и с синтезом, сплавом в астрономической картине мира представлений, выработанных самыми различными науками – физикой, химией, биологией, математикой, а ныне – даже кибернетикой, с тем, что в стиле мышления астрономии, как правило, во все эпохи находили выражение наиболее прогрессивные методологические установки, нормы и идеалы научного познания. Наконец, учтем значение исследований Вселенной практически на всем протяжении человеческой истории для развития самых различных наук, для всей общественной практики – начиная от астрономических таблиц древних египтян и шумеров до непосредственного участия в выполнении грандиозных задач века НТР.
В анализе эволюции стиля мышления в исследованиях Вселенной мы задаемся целью проводить его во взаимосвязи с максимально широким социокультурным фоном, на котором эта эволюция происходила и которым в значительной степени детерминировалась (воздействуя, в свою очеред», на него) – включая сюда все формы общественного сознания, самые разнообразные идеологические, политические и экономические факторы, различные социальные и собственно научные движения и т. д, Естественно при этом, что рассмотрение эволюции стиля мышления науки не будет отрываться от конкретных людей, внесших наиболее значительный вклад в этот естественноисторическим образом происходящий процесс, от наиболее ярких выразителей и «конструкторов» стиля мышления той или иной эпохи.
А. Койре остроумно заметил, что «ничто не меняется так быстро, как неподвижное прошлое88. Мы предвидим,, что в этом должно убеждать любое исследование, связанное с историей науки, особенно если его увязывать с широким социокультурным фоном. В таком социокультурном рассмотрении нас более всего будут интересовать ключевые, узловые моменты существенных трансформаций в стиле мышления и факторы, их «подспудно» подготавливающие, сочетание прерывности и непрерывности, «революционных» и «эволюционных» моментов в таких трансформациях, выявление в них «сквозных» линий, проходящих через различные стадии социокультурной эволюции человечества. Соответственно, в истории астрономии нас будет привлекать, в первую очередь, не описание исторических изменений в представлениях о Вселенной, само по себе очень интересное, но вопрос о том, почему люди в соответствующий период именно так думали об «устройстве Вселенной» и о путях его изучения, чем было обусловлено происхождение тех или иных идей.
Р. Коллингвуд писал, что понимание научного знания предполагает выявление тех вопросов, на которые данное знание отвечает; в свою очередь, характер этих вопросов – и ответов на них – определяется всей культурой, материальной и духовной. Соответственно, в социокультурном рассмотрении исследования Вселенной в их исторической ретроспективе и перспективе нас постоянно будет интересовать, почему те или иные проблемы этих исследований, тот или иной подход к ним, возникали именно в таком порядке, таким образом, как это исторически имело место. Конечно, такой подход ни в малейшей степени не означает, будто мы не допускаем возможности, что история астрономии, эволюция ее стиля мышления могла иметь и иной ход – главное то, что любой из этих возможных путей был бы столь же естественноисторически обусловлен, как и тот, который предложила великая книга истории.
Следование требованию анализировать эволюцию стиля мышления в контексте соответствующих эпох делает для нас естественным проводить исследование в корреляции с социальной историей общества, в которой в тесном сплаве выступают его экономическая, политическая, духовная эволюция и в которой внутренняя логика развития науки и ее конкретные проявления выступают в тесной связи с внутренней логикой развития общества и различных форм общественного сознания.
ГЛАВА II
ЭВОЛЮЦИЯ СТИЛЯ МЫШЛЕНИЯ ОТ МИФОЛОГИЧЕ СКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИИ ДО АСТРОНОМИИ ПТОЛЕМЕЯ
Древнейшие астрономические сведения, дошедшие до нас, зародились в Древнем Египте, Месопотамии (Шумер, Вавилон), Китае и датируются по меньшей мере VIII в.до нашей эры. Уже тогда вавилоняне проводили точнейшие астрономические наблюдения, которые, что чрезвычайно важно, записывались; эта традиция не была прервана даже после завоеваний Александра (331 г. до н. э.). Само возникновение астрономии как науки в Древнем мире – Египте, Вавилоне и других странах, было связано с сугубо практическими потребностями: «необходимость вычислять периоды подъема и спада воды в Ниле создала египетскую астрономию, а вместе с тем господство касты жрецов как руководителей земледелия»89.
Практические потребности давали постоянный импульс древней астрономии, и уже в 1800 г. до н. э., при правителе Хаммураби, в Вавилоне существовал довольно обширный каталог звезд; развивалась математическая техника, необходимая для астрономических вычислений. Не случайно вавилонская математика длительное время оставалась непревзойденной, а астрономические вычисления, заставив разделить небо на градусы (450 г. до н. э.), определили даже ту характерную особенность вавилонской математики, что в ней была принята не привычная для большинства других стран система чисел, а числовая цепь, соответствующая угловому делению: 1÷60, 61÷3600 и т. д.90.
Порой изощренная математическая техника даже обгоняла практические запросы, превращаясь в своего рода искусство для искусства, поскольку практические потребности, связанные с астрономией, в Древнем Вавилоне и Египте не простирались дальше «позитивистских», без претензий на проникновение в сущность небесных явлений, вычислений с единственной целью – предсказания позиций небесных тел, необходимого для земледелия. Вместе с тем, к основным текущим проблемам вавилонской вычислительной астрономии относилось, например, предсказание, в какие вечера новая Луна должна впервые появляться на западном горизонте91. Столь значительный интерес к такого рода вопросам объясняется тем, что задачи вавилонской астрономии охватывали, помимо контроля над календарем, также прорицания астрологического характера (что делало астрономические наблюдения особенно почетной деятельностью).
Важно заметить, что астрологические прорицания имели свою, так сказать, идейную базу. Для мышления древних народов, в частности, заселявших долину Нила и Междуречье, характерны (в мышлении, не выделившем человека из природы, иначе и быть не могло) представления о единосущности всех элементов окружающего мира – людей, растений, животных, небесных тел. В таком случае системой отчета для понимания природных явлений становились мерки человеческого поведения – то, что известно наилучшим образом92. Кстати, поэтому вопрос, благосклонна ли к человеку Вселенная, враждебна или безразлична, сам по себе, в общем виде был бессмысленным, так как ответ на него можно было дать только в конкретной ситуации, с конкретным расположением светил и, соответственно, раскладом тех или иных сил, их направленности, аналогично тому, как это имеет место в человеческом обществе.
Убежденность в единосущности мира направляла мысли древних египтян и вавилонян на поиски некоей силы, поддерживающей закономерности, общие длч всего мира. Естественно при этом, что порядок, утвержденный земными обычаями, нравами, установлениями, связывался с тем» независимо от людей существующим, порядком, который* проявляется в регулярной смене дня и ночи, времен года,, расположения звезд на небе. Характерно, однако, что, как показывают многочисленные исследования, реально имело место не выведение, объяснение земного порядка из общего вселенского, а напротив, «бессознательная проекция на мир социального правопорядка» (Ф. Кессиди). Более того, очень интересно прослеживается, каким образом представления о характере миропорядка, силах, поддерживающих его, по существу, отражали в своих изменениях сдвиги, происходившие в социальной жизни. Эта особенность, ярко проявляясь в истории мысли Древнего Египта и Вавилона, а также Древней Греции, на самом деле распространяется и на значительно более позднее время. Внешне, конечно, дело обстояло совершенно противоположным образом. Так, в Древнем Вавилоне каждый город- государство имел своим покровителем какого-либо бога, и правитель города был лишь наместником этих верховных сил, занимая соответствующее место на длинном иерархической лестнице. В Древнем мире, как правило, небесные тела рассматривались как боги, имена богов носили все главные планеты. Кстати, одним из важнейших физического характера следствий такого подхода было рассмотрение движения богов-планет (и в Египте, и в Вавилоне) как естественного измерения времени, связываемого с последовательностью стадий природного цикла.
