Судьбы апостолов. Мифы и реальность - Ирина Сергеевна Свенцицкая
Принятие христианства массами было связано в сознании верующих с деятельностью апостолов, обладавших чудодейственной силой, какой уже не было у их современников. Только люди, с точки зрения христиан наделенные особой святостью, могли совершить чудеса и воздействовать на массы язычников. Чудеса исцеления, страх перед страшными наказаниями, наглядно описываемыми в апокрифах, а не усвоение моральных норм, служили причиной этой христианизации. Такая трактовка отражала психологию низового населения империи и существенно отличалась от учения Иисуса, сформулированного в Нагорной проповеди, приведенной в Евангелии от Матфея (главы 5—7).
Успехи деятельности апостолов вступали в известное противоречие с мученической кончиной большинства из них. Можно думать, что традиция о такой кончине восходила к воспоминаниям очевидцев о том, что действительно произошло с учениками Иисуса. Во всяком случае, представляется достоверным рассказ о гибели Петра и Павла в Риме и о самих способах казни: в частности, отсечение головы Павлу, а не распятие его, могло быть связано с обладанием им римским гражданством.
Мученическая смерть рассматривалась верующими, особенно в условиях гонений на христиан, как путь к Христу. Распятие на кресте ряда апостолов в рассказах апокрифических деяний, вероятно, недостоверно. Но оно воспринималось как особая милость для ученика Господа, ибо они подвергались тем же страданиям, что и Иисус. Поэтому, в тех случаях, когда твердой традиции о кончине того или иного апостола не существовало, в апокрифах его мучили и казнили. Но не все апостолы, чьи Деяния дошли до нас, были казнены: Фаддей и Иоанн умерли своей смертью, что подтверждает существование исторической основы в ряде апокрифических рассказов.
Авторы и редакторы историй апостолов, во всяком случае, созданных конце II—III веках, использовали подлинные исторические ситуации, имена императоров, довольно точно описывали систему провинциального управления. Они исходили из известных им реальных действий властей, своеобразно «подправляя» их, как это произошло с решениями императоров Тиберия и Клавдия о высылке иудеев из Рима (хотя вместе с иудеями были высланы и христиане). Еще одной особенностью апокрифических писаний был перенос событий во времени: выселение иудеев из Палестины, которое произошло после двух восстаний, было приписано императору Тиберию, а не Веспасиану и Адриану.
Характерна также замена в апокрифах имен римских наместников: имена эти можно было узнать по архивам и надписям правителей на камне: надписи выставлялись на площадях провинциальных городов. Однако авторы апокрифических деяний заменяли подлинные имена проконсулов на вымышленные, как это было сделано в рассказе об Андрее. Историческая достоверность ни авторам, ни читателям не была нужна, рядовые христиане II—III веков вряд ли помнили, кто управлял в Патрах в I веке. А введение в сюжет нереальных проконсулов позволяло описать их действия в соответствии с задачами, поставленными создателями апокрифов. Но при этом в ранних деяниях достаточно точно описаны функции этих наместников и их взаимоотношение с центральной властью.
Ряд авторов деяний знали сочинения римских историков, как это показало введение в сюжет якобы христианки Плавтиллы, присутствовавшей при казни Павла. Образ ее восходит, как говорилось выше, к беглому упоминанию жены римского 1ражда-нина Авла Плавция, обвиненной в безбожии. Но упоминание это было интерпретировано в духе христианских преданий и дополнено подробностями с описанием чудес, которых, разумеется, у историка не было. В псевдо-Климентинах объединены были образы Климента Римского и родственника Домициана Флавия Климента, казненного императором за безбожие. Возможность принадлежности Флавия Климента к христианам не исключена, а использование этого факта, приведенного римским историком Светонием, говорит за знакомство христианскими авторами или с самим сочинением Светония, или с какими-то другими рассказами о царствовании Домициана.
Другим приемом своеобразной мифологизации подлинных событий в апокрифических деяниях было отношение к сюжетам новозаветных Деяний апостолов, дополненных в апокрифах новыми подробностями и фантастическими свершениями. Наиболее ярко это проявилось в истории пребывании Павла в Эфесе, где вполне реалистическое описание в Новом Завете изменено в соответствии со вкусами читателей III века. Составители этого рассказа знали также послания Павла, отдельные выражения, взятые из которых (см. выше) были развернуты в драматический эпизод. В апокрифе Павел оказывается на арене амфитеатра, где его спасает говорящий лев.
Появление говорящего льва, которое, возможно, представляет собой более позднее добавление к этим Деяниям, имеет, безусловно, сказочно-фольклорное происхождение. Но можно думать, что говорящие и помогающие апостолам животные, действующие и в Деяниях Филиппа, вызваны наивным представлением о том, что произойдет в преображенном мире после Страшного суда.
Хронологические несоответствия связаны в апокрифах не только с политической историей, но и с историей собственно христианской. Апостолы оказываются знакомыми с Евангелием от Матфея, которое было создано примерно в 70—90-х годах, т.е. после проповедей большинства апостолов. Евангелия от Луки и от Марка упоминаются крайне редко, хотя со II века именно все четыре Евангелия Нового Завета считались священными. как это сказано в сочинении епископа лионского Иринея «Против ересей». Но предпочтение, которое оказали авторы апокрифических деяний Евангелию от Матфея, представляется важным показателем реально существовавшего отношения к священным книгам в среде тех людей, кому были адресованы деяния. Рядовые верующие предпочитали ориентироваться на одно изложение Благовестия, не вдумываясь в разночтения и противоречия между новозаветными Евангелиями.
Еще одной ярко выраженной в апокрифических деяниях тенденцией была их направленность против иудеев, виновных не только в смерти Христа, но и в преследовании апостолов. Стремясь оправдать власти, авторы апокрифов видят порой только в иудеях противников христиан. При сравнении деяний, созданных в разное время, видно, как отношение к иудеям становилось все более жестким и непримиримым.
Характерной особенностью всех деяний, и ранних и поздних, были содержащиеся в них описания чудес, совершенных апостолами, причем шло нарастание числа и содержания чудес в поздних апокрифических деяниях по сравнению с деяниями ранними. Рассказы об апостолах постепенно все больше превращались в занимательную сказку. Так. храмы и изображения богов в поздних деяниях рушатся сами по себе (хотя примеры этому есть и в Деяниях Иоанна). Если в ранних деяниях можно выделить историческую основу, то более поздние апокрифы представляют собой фантастическое повествование. норой противоречащее не только нравственному учению Иисуса, но самому Его образу. Апостольские времена становятся для христиан далекими и нереальными. Тем более что во время Великого переселения народов в IV—V веках к христианству приобщались не просто язычники, жившие из поколения в поколение в империи, а переселенцы, не знавшие
