Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения
18. Но так как, по словам Писания, царь дерзостен впадет во злая (Притч. 13:18) и путие нечестивых темни, не ведят, како претыкаются (Притч. 4:19), то спустя немного времени Константин, против которого возмутилось собственное его войско, лишается обоих глаз и низлагается с царского престола, как ненавистное и невыносимое бремя. Тогда опять возвышается его мать, христолюбивая Ирина, которую прежде он, предавшись разврату, удалил из царского дворца. Эта боголюбивейшая жена, как скоро приняла кормило царства, вызывает из ссылки великого Феодора и вводит его в общение со святейшим патриархом Тарасием, между тем как Иосиф, по низложении Константина, лишен был священного сана. [Col. 257] Оба они, говорила царица, поступили хорошо и богоугодно: один как явившийся защитником евангельских догматов до крови и мучений и чрез это имеющий доставить потомкам чистое спасение душ, а другой как с пользою применявшийся к обстоятельствам (οίκονομήσας) и отклонивший злобное намерение неистового царя, угрожавшего причинить Церкви Христовой зло хуже царствовавших прежде него, если бы он встретил препятствие своим пожеланиям. Это подтвердил и святейший Тарасий, вступив в общение с отцом нашим, как писал сам подвижник Спасителя Феодор. С ними согласимся и мы и не будем осуждать ни одной из сторон, но, одобряя того и другого, не перестанем, однако, повиноваться евангельским заповедям, ибо то, что делается применительно, не есть закон и не все отличается безукоризненностью. Так и Павел применялся к обстоятельствам, обрезав Тимофея, однако это не вошло в закон, ибо он сам отвергал его, громко взывая: аще обрезание проповедую, почто еще гоним есмь? (Гал. 5:11).
Возвращение из ссылки
19. Итак, насладившись духовной радостью со святейшим Тарасием, отец наш Феодор отправляется в свой монастырь, и стекаются туда со всех сторон овцы, рассеянные в его отсутствие. Освобождается из заключения и Платон, преподобнейший отец отцов и строитель этой богохранимой священной обители братий; и собирается к ним великое множество людей из близких и дальних стран, чтобы посмотреть на них, как на мужественных ратоборцев, возвратившихся из сражений за благочестие. Имя Саккудиона еще более прославляется, Феодор величается устами всех, дело его изгнания ради Бога становится известным по всей поднебесной, и всех вообще он научает следовать евангельским заповедям, то есть муж должен быть господином одной жены, по установлению Божественного Слова, равно и жена должна быть сожительницею одного мужа (Мф. 5:32), и притом законным образом, а не каким-нибудь побочным и прелюбодейным сожительством, потому что прелюбодеяние и плотские страсти искажают человека и явно отделяют от союза с Богом. С того времени многие граждане великоименитого города, равно как жители отдаленных и соседних селений, не только из наших, но и отличнейшие из приобретших светское образование, стекались к этому великому наставнику, желая испытать монашеское любомудрие. Радушно принимая их, святой учитель благочестия орошал их струями своей деятельной мудрости, очищая нечистоту, прильнувшую к душам их от греха, и направляя стопы их по воле Божией на путь святости и правды.
Евангельская заповедь единобрачия
20. Но так как в то время безбожные агаряне опустошали верхние области и наводили страх смерти на души ближайших жителей, [Col. 260] то отцам казалось необходимым действовать с пользой применительно к обстоятельствам времени и без промедления переселиться в столицу. Поспешно сделавши это, они были радушно приняты как достопочтенным архиереем Тарасием, так и благочестивейшей императрицей и, по настоятельному их предложению, заняли знаменитейший монастырь Студия, который давно был построен им и служил местом жительства преподобных отцов[511], но в котором Константин Копроним не позволял оставаться даже десяти человекам, между тем как он мог вместить многочисленный сонм назореев. Ибо надлежало, действительно надлежало тому, кто явился подражателем великого Предтечи и открыто обличал болезнь прелюбодеяния, поселиться при храме, посвященном его имени, и соделать его земным небом при посредстве непрестанных славословий Троицы. Подлинно, кто мог бы описать словом здешние ангелоподобные учреждения и общеполезные уставы этого отца, которые он преподавал и внушал приходившим к нему отовсюду, приводя помыслы многих к одному евангельскому согласию, так как всегда каждый любит подобного себе? Он принимал не только вновь отрекающихся от мирской суеты, но и уже опытных в аскетических трудах, приходивших к нему, присоединял к своей общине, исполняя следующее изречение Господа: грядущаго ко Мне не изжену вон (Ин. 6:37), не предпочитая постриженного им самим постриженному кем-нибудь другим, как неблагоразумно делают многие из людей, подчиняясь страстям своей души, но всем равно оказывая любовь и попечительность и воздавая честь и уважение добродетели каждого, так что число учеников в этом новом Иерусалиме весьма умножилось и достигло почти тысячи человек.
Переселение в Студийский монастырь
21. Взирая с душевным расположением на них, покорно подчинявшихся игу Христову, он и сам настраивает себя подобно высокому Моисею и наставляет народ Божий словами мудрости и чистотою нравов, превосходно руководя его к духовному обетованному покою. Достоинство законодателя, говорят, состоит в том, чтобы провидеть самое лучшее и располагать имеющих руководствоваться законами к их исполнению, а дело народа – соблюдать все установленное и не изменять ничего ни в счастии, ни в несчастии; это – святейший способ служения Богу. Итак, он становится законодателем, изложив для них богопреданные заповеди, которые он принял от Бога, восшедши на гору высокой жизни и вступив во мрак Божественного и блаженного ведения, и которые были начертаны перстом Духа на скрижалях его твердейшего сердца, как бы на каменных досках. [Col. 261] Как тот Боговидец, послушавшись совета тестя своего, поставил тысященачалники и стоначалники, и пятдесятоначалники и десятоначалники (Исх. 18:25), которым сообщались происходившие дела и получали правое решение, а сам он был свободен от этой заботы, так поступает и наш Моисей, заимствовав пример оттуда, хотя и изменив несколько названия. Он назначает заведующих службами и дает названия, соответствующие занятию, наименовав их наблюдателями (επιστημοναρχης), наставниками (παιοευτης) и блюстителям (επιτηρητής); поставляет и под другими названиями и более преимуществующих между всеми братиями, как то: занимающего второе место [после игумена] эконома, помощника эконома и других, иначе названных; и всем в отдельности, назначенным на различные службы, предписал правила, изложив их ямбическими стихами. Яснее сказать, начав с главнейшей и первой, то есть службы игумена, и окончив последнею службою повара, он сообщил подобающие сведения по предмету каждого о том, что должно делать и чего не должно; определил вместе с тем и наказания отступающим от должного прилежания и поздно приходящим по какой-либо неуважительной причине в собрание для Божественных песнопений; также назначил соответственную епитимию не соблюдающим установленного для всех часа братской службы, или разбивающим сосуд, или наносящим какую-либо обиду и оскорбление ближнему.
Послушание – святейший способ служения Богу
22. Он установил, чтобы одежды употреблялись не отдельные и не выбирались по воле каждого, но и в этом повелел им носить образ апостольский, как говорится в книге Деяний: вси веровавшии бяху вкупе и имяху вся обща (Деян. 2:44); и еще: народу же веровавшему бе сердце и душа едина, и не един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (Деян. 4:32). Поэтому он назначает для них помещение, в котором они, складывая вместе одежды поношенные, в каждую субботу получали другие из рук поставленных на эту службу братий. Предписав это им, отец наш не отделял и своих одежд из общего помещения одежд, но как во всем, так и в этом был образцом для паствы, хорошо зная, что есть два способа всякого наставления и нравственного воспитания, из которых один исполняется учительным словом, а другой примером нравственного подвижничества. Поэтому и сам он, отдавая каждую неделю исподнюю одежду, получал вместо нее другую, не отличную от прочих, но одинаково грубую и даже худшую. Помня же всегда слова апостола: ниже туне хлеб ядох (2 Фес. 3:8) и: мне и сущим со мною послужисте руце сии (Деян. 20:34), [Col. 264] он не терпел бездейственного состояния праздности, но сам трудился, переписывая книги собственными руками и прилагая их к трудам братий; из этих книг некоторые сохраняются у нас и доселе, как драгоценные и достойные всякого уважения.
