Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения
Игуменство преп. Феодора
12. Итак, он встает и, совсем отказавшись от любимого спокойствия, становится деятельным и приступает к устроению паствы. Надеясь на единого премудрого и сильного Бога, препоясующего немощных силою и умудряющего самих слепцов (Пс. 64:7; 15:8), он принимает оружия света (Рим. 13:12), то есть изречения Писаний, и становится посреди тамошнего священного сонма, как опытный в сражении и сильный ратоборец. Взяв громкую трубу учения, он призывает соратников к надлежащему строю против духовных врагов, искусно вооружив их луками и копьями, щитами и шлемами и возгласами победных кликов. Так он укрепляет души их против невидимых мадианитян и показывает им, какие при чем, какие для чего, как и когда нужно иметь желания и помыслы, слова и действия, посредством которых, при помощи Божией, можно было бы избегнуть козней духовных филистимлян[507] и воздвигнуть славные трофеи победы над ними.
13. И собственная жизнь святого отца нашего представляла поистине безмолвное назидание, и состояние нравов во всех отношениях свидетельствовало о нем как о достойном доверия пастыре, который может побуждать других к совершению подвигов добродетели. Но так как он, кроме того, что был научен мудрости Божественной и человеческой, [Col. 252] получил и способность учительства от вечных потоков Духа, то постоянно изливал словесный мир ума своего и источал струи живоносного учения; иного, который готов был сгореть в пламенной печи страстей, он орошал и душепагубные угли его похоти обращал в пепел; иного, который болел внутренне от худых помыслов и увлекался ими к греховной смерти, он осматривал как некоторый небесный врач и, предлагая страждущему целительную чашу спасительных речей, дивным образом избавлял от постигшей заразы. Таким образом, Феодор был полезен с той и другой стороны, то есть и делами, и учением, частию предлагая врачевства против немощей каждому из приходящих к нему в отдельности, по свойству их исповеди, частью же произнося полезные беседы для всех вместе в церкви по окончании утренних песнопений; эту духовную пищу слова он, как благоразумный попечитель, трижды в неделю предлагал сослужителям своим, со страхом и любовию к общему Владыке и Спасителю всех Христу.
Преступным душам непричастен Христос
14. Впрочем, уже время приступить нам к подвигам борьбы этого великого поборника благочестия. В то время единодержавно царствовал Константин, сын христолюбивой Ирины, который, имея юношескую невоздержность и необузданность и предавшись пламенным плотским влечениям, отверг свою прежнюю законную супругу и, насильно заставив ее постричься, прелюбодейным образом, подобно древнему Ироду, бесстыдно взял другую, по имени Феодота, произведя несчастный, величайший соблазн не только для Церкви Божией, но и для всех начальников народов и наместников. Божественный патриарх Тарасий, не соизволяя на такое сожительство, отказывается возложить на них брачные венцы и не одобряет беззаконной связи, ибо преступным душам непричастен Христос, как сказал некто из бывших прежде нас отцов.
Но один пресвитер и эконом той же святейшей Великой церкви[508], Иосиф, бывший близким к прелюбодеям, дерзновенно принимает на себя это дело и венчает беззаконников, преступив Божественные и человеческие законы. И это зло распространяется не только в столице, но и в отдаленнейших странах; так царь Лангобардский, так Готский, так и топарх [наместник] Босфорский, основываясь на этом нарушении заповеди, предались прелюбодейным связям и необузданным похотям, находя благовидное оправдание в поступке Римского императора, как будто бы когда он поступил так, то последовало одобрение и от патриарха, и от находящихся при нем архиереев.
Отвращение от прелюбодеяния
15. Узнав об этих беззакониях, муж, уподоблявшийся Иисусу Христу и, [Col. 253] сколько возможно, всегда явно исполнявший всякую правду и заботившийся об единоплеменном народе с отеческим сочувствием, скорбел, негодовал в себе и оплакивал всеобщую погибель настоящих и будущих людей; ибо он справедливо опасался, что безумие властителя, будучи принято неразумными в закон, у последующих поколений обратится в непоправимую практику. Поэтому он не оставляет зла без обличения, но тотчас вместе с отцом своим [игуменом Платоном] прерывает общение с ними. Такое богоугодное отвращение их от прелюбодеяния доходит до слуха императора, который сначала равнодушно принимает это, не выражая негодования против неприятного известия, но потом, узнав об этом еще от других и от самой прелюбодейцы и некоторым образом боясь отлучения от блаженных мужей, пользовавшихся несравненной и обширной славой в монашеской жизни, он старается всячески склонить непреклонных к одобрению его гнусного дела, особенно надеясь на то, что принятая во дворец была их родственницей, ибо повенчанная с Константином была двоюродной сестрой отца нашего Феодора. Поэтому он внушил ей послать им золота с надлежащим приветствием от них; но так как он обманулся в своей надежде, узнав, что богоносные мужи выше его лести, то решает бороться с ними иным образом. Притворно вздумав купаться в теплой воде, которая сама собою вытекает из земли[509], он устрояет царское путешествие в Пруссу, думая, что приснопамятные непременно придут к нему изъявить вместе с другими обычное почтение. Но не достигнув исполнения ни одного из своих предположений, воспламеняется гневом в душе своей и как можно скорее возвращается во дворец, сильно негодуя на невинных.
Первое изгнание преп. Феодора
16. Итак, он, призвав к себе начальника придворной стражи, посылает с ним и стратига Опсикийского к преподобным, чтобы подвергнуть их истязаниям. Те, прибыв в монастырь, вдоволь бьют ремнями [Феодора], который давно желал этого ради Христа, и других троих из первенствующих братий; затем ссылают его с другими десятью из известнейших членов братства в Фессалонику, приказав отводившим их тщательно стеречь их и заключить не вместе всех, но каждого отдельно и вдали друг от друга в различных помещениях, чтобы нельзя было кому-нибудь из них приходить к другому; блаженного же Платона отправляют в обитель святого Сергия, не допуская к нему никого и приказав ему оставаться там. Но какой и сколь великий результат для всей вселенной имел подвиг богоносного отца нашего, это сейчас можно видеть: жившие в странах области Херсонской и Босфорской епископы и пресвитеры, равно как и благочестивейшие из монахов, услышав о деянии святого отца нашего и нашедши его согласным с Божественным Евангелием, [Col. 256] подражают его дерзновению в добре, так что и здесь исполняются слова: яже от вас ревность раздражи множайших на доброе (2 Кор. 9:2); и тогда же они перестают принимать дары, приносимые церквам Божиим от тех, которые совершали одинаковые дела с младшим Константином, отлучают их от священных и Пречистых Таин Христовых и, согласно со священномудрым Феодором, говорят унижавшим христианское предание: «Не позволительно вам иметь жен вопреки постановленным от Христа законам». Наконец и они изгоняются из своих церквей и обителей, подвергаются и другим страданиям, измышляемым гонителями, ибо когда руководит ярость, тогда особенно налегает насильственная рукалютого воина.
Страсти, оставляемые без наказания, постоянно стремятся к худшему
17. Вследствие этого почти по всей Римской империи нападает страх на совершающих такие дела; гонение на благочестивых становится уздою для невоздержных, и вследствие этого поток зла удерживается от дальнейшего распространения; ибо страсти, оставляемые без наказания, постоянно стремятся к худшему, подобно ехидне, овладевают сердцем и умом и доводят до совершенной погибели предавшегося им. А дабы этого не случилось, благодать Всесвятого Духа, воссияв в вышеупомянутых подвижниках, явно обличила дело беззакония. Таким образом, великий Феодор становится еще более знаменитым, являясь подражателем Предтечи и Илии Фесвитянина не только в соседних странах, но и по всей вселенной, ибо, оставаясь под стражею в городе Фессалонике во все время царствования Константина, он в самых отдаленных странах распространил славу своих подвигов. Писал он и к папе древнего Рима[510], извещая его о событиях чрез своих учеников, и тот принял это с великим уважением, как от такого мужа, который не преминул возвестить угодное Богу; получил и сам от него ответные письма, в которых восхвалялись его ревность, восстание на защиту добра и подвиг, достойно уподобляемый дерзновению божественного Предтечи.
18. Но так как, по словам Писания, царь дерзостен впадет во злая (Притч. 13:18) и путие нечестивых темни, не ведят, како претыкаются (Притч. 4:19), то спустя немного времени Константин, против которого возмутилось собственное его войско, лишается обоих глаз и низлагается с царского престола, как ненавистное и невыносимое бремя. Тогда опять возвышается его мать, христолюбивая Ирина, которую прежде он, предавшись разврату, удалил из царского дворца. Эта боголюбивейшая жена, как скоро приняла кормило царства, вызывает из ссылки великого Феодора и вводит его в общение со святейшим патриархом Тарасием, между тем как Иосиф, по низложении Константина, лишен был священного сана. [Col. 257] Оба они, говорила царица, поступили хорошо и богоугодно: один как явившийся защитником евангельских догматов до крови и мучений и чрез это имеющий доставить потомкам чистое спасение душ, а другой как с пользою применявшийся к обстоятельствам (οίκονομήσας) и отклонивший злобное намерение неистового царя, угрожавшего причинить Церкви Христовой зло хуже царствовавших прежде него, если бы он встретил препятствие своим пожеланиям. Это подтвердил и святейший Тарасий, вступив в общение с отцом нашим, как писал сам подвижник Спасителя Феодор. С ними согласимся и мы и не будем осуждать ни одной из сторон, но, одобряя того и другого, не перестанем, однако, повиноваться евангельским заповедям, ибо то, что делается применительно, не есть закон и не все отличается безукоризненностью. Так и Павел применялся к обстоятельствам, обрезав Тимофея, однако это не вошло в закон, ибо он сам отвергал его, громко взывая: аще обрезание проповедую, почто еще гоним есмь? (Гал. 5:11).
