Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика

Скажу вкратце о том, в каком значении я использую термин «Палестина I века» на страницах этой книги. Хотя словом «Палестина» римляне называли территорию, во времена Иисуса включавшую в себя современные Израиль, Палестину, Иорданию, Сирию и Ливан, официальное название Syria Palaestina появилось только после того, как они подавили восстание бар Кохбы в середине II века н. э. Тем не менее термин «Палестина I века» настолько часто употребляется в академических дискуссиях об эпохе Иисуса, что я не вижу причин не использовать его в этой книге.

Подробнее о современниках Иисуса, претендовавших на статус мессии — так называемых «лже-мессиях», — см. работы Ричарда А. Хорсли (Richard A. Horsley), особенно «Popular Messianic Movements Around the Time of Jesus» (Catholic Biblical Quarterly 46 (1984): 409–32), «Popular Prophetic Movements at the Time of Jesus: Their Principal Features and Social Origins» (Journal for the Study of the New Testament 26 (1986): 3–27) и написанную в соавторстве с Джоном С. Хансоном (John S. Hanson) книгу Bandits, Prophets, and Messiahs (Minneapolis: Winston Press, 1985, pp. 135–189). Читатель заметит, что я во многом опираюсь на выводы, сделанные профессором Хорсли, поскольку он на данный момент является самым выдающимся специалистом по апокалиптическим учениям I века н. э.

Хотя так называемая «теория двух источников», объясняющая происхождение Четвероевангелия в том виде, в котором мы его знаем, сейчас принята большинством исследователей, некоторые библеисты не признают ее. Например, Ж. Мань (J. Magne, From Christianity to Gnosis and from Gnosis to Christianity (Atlanta: Scholars Press, 1993)) считает «теорию двух источников» слишком упрощенной и непригодной для адекватного исследования синоптических евангелий.

Кроме рассказа о жестоком первосвященнике Анане, в Иудейских древностях Иосифа Флавия есть еще один отрывок с упоминанием Иисуса из Назарета. Это так называемое «свидетельство Флавия» — Testimonium Flavianum — в 3-й главе 18-й книги, где Иосиф повторяет полную евангельскую формулу. Но этот отрывок был настолько искажен позднейшими христианскими вставками, что его достоверность в лучшем случае сомнительна, и все попытки историков вычленить из него зерно исторической правды оказались тщетными. Но все же второй фрагмент имеет определенное значение, поскольку в нем упоминается о распятии Иисуса.

У римлян распятие появилось, вероятно, еще около 200 г. до н. э. как средство устрашения для мятежных рабов. Ко времени Иисуса оно было основным видом наказания за «подстрекательство к мятежу» (то есть государственную измену или бунт) — то самое преступление, за которое казнили Иисуса. (См. Hubert Cancick et al., eds., Brill’s New Pauly Encyclopedia of the Ancient World: Antiquity (Leiden, Netherlands: Brill, 2005), pp. 60 and 966.) Эта казнь применялась только в отношении людей, не имевших римского гражданства. Впрочем, гражданина тоже могли распять, если его преступление было настолько тяжелым, что влекло за собой лишение гражданских прав.

В Евангелии от Марка нет свидетельств о воскресении, поскольку по единодушному мнению исследователей оригинальная версия текста заканчивается строкой Мк. 16. 8. Более подробно об этом см. ниже в примечаниях к главе 3.

В 313 г. н. э. император Константин издал Миланский эдикт, который положил начало эпохе веротерпимости по отношению к христианству. Собственность, конфискованная у христиан государством, возвращалась прежним владельцам, и христиане могли свободно исповедовать свою веру, не опасаясь преследований со стороны властей. Хотя Миланский эдикт создал условия для превращения христианства в официальную религию империи, Константин не сделал этого. Юлиан Отступник (ум. в 363 г. н. э.), последний нехристианский император, попытался вернуть страну назад к язычеству, всячески поощряя эту систему и очистив правительство от христиан, но не отменяя при этом Миланский эдикт. Только в 380 г. н. э. при императоре Феодосии христианство стало государственной религией Римской империи.

Очень краткий очерк жизни и проповеднической деятельности Иисуса, представленный в конце вводной главы, отражает мнение подавляющего большинства исследователей о том, что можно считать исторически достоверным в биографии этого человека. Подробнее см. Reimarus: Fragments, ed. Charles H. Talbert (Chico, Calif.: Scholars Press, 1985) и The Historical Jesus: Five Views, ed. James K. Beilby and Paul Rhodes Eddy (Downers Grove, Ill.: Inter Varsity Press, 2009).

Описание иерусалимского Храма и жертвоприношений в этой книге составлено на основе различных источников, а также личных впечатлений автора, неоднократно посещавшего территорию Храма. Но несколько работ оказались особенно полезны для реконструкции древнего иудейского Храма, в их числе Martin Jaffee, Early Judaism (Bethesda: University Press of Maryland, 2006), особенно страницы 172–188; Joan Comay, The Temple of Jerusalem (London: Weidenfeld and Nicolson, 1975); John Day, ed., Temple and Worship in Biblical Israel (New York: T&T Clark, 2005).

Предписания по устройству жертвенника с четырьмя рогами были даны Моисею, когда он вместе с народом Израиля скитался в пустыне в поисках дома: «И сделай жертвенник из дерева ситтим длиною пяти локтей и шириною пяти локтей, так чтобы он был четыреугольный, и вышиною трех локтей. И сделай роги на четырех углах его, так чтобы роги выходили из него; и обложи его медью. Сделай к нему горшки для высыпания в них пепла, и лопатки, и чаши, и вилки, и угольницы; все принадлежности сделай из меди. Сделай к нему решетку, род сетки, из меди, и сделай на сетке, на четырех углах ее, четыре кольца медных; и положи ее по окраине жертвенника внизу, так чтобы сетка была до половины жертвенника. И сделай шесты для жертвенника, шесты из дерева ситтим, и обложи их медью; и вкладывай шесты его в кольца, так чтобы шесты были по обоим бокам жертвенника, когда нести его. Сделай его пустой внутри, дощатый: как показано тебе на горе, так пусть сделают [его]» (Исх. 27. 1–8).

Единственный источник божественного присутствия — что это значило применительно к Храму? Посмотрим вот на что: самаритяне отрицали статус иерусалимского Храма как единственного места для отправления культа. Вместо этого они поклонялись Господу на горе Гаризим. Хотя, по сути, это было единственное религиозное различие между двумя народами, его было достаточно, чтобы не считать самаритян израильтянами. У иудеев существовали другие места для жертвоприношений (например, в Гелиополе), но они считались не считались полноценной заменой иерусалимскому Храму.

Больше о Иудее как о храмовом государстве см. в работе H. D. Mantel in «The High Priesthood and the Sanhedrin in the Time of the Second Temple», The Herodian Period, ed. M. Avi-Yonah and Z. Baras, The World History of the Jewish People 1.7 (Jerusalem: New Brunswick, 1975), 264–81. Текст Флавия об Иерусалиме как теократии взят из речи Против Апиона. 2. 164–166. Об иерусалимском Храме как финансовом центре см. Neill Q. Hamilton, «Temple Cleansing and Temple Bank», Journal of Biblical Literature 83.4 (1964): 365–72. Очень подробный анализ храмовых доходов можно найти в работе Magen Broshi, «The Role of the Temple in the Herodian Economy», Jewish Studies 38 (1987): 31–37.

Кумранская община не признавала авторитет иерусалимского Храма из-за того, что он находился в руках продажных священников. Временную замену Храму она видела в себе самой, о чем говорят упоминания общины как «храма человека/людей» (miqdash adam). Некоторые ученые видят в этом причину особого внимания кумранитов к ритуальной чистоте: они верили, что их молитвы и очищения более действенны, чем ритуалы и жертвоприношения в иерусалимском Храме, запятнанные порочными священниками. Детальное обсуждение термина «храм человека/людей» в Кумране см. в работах G. Brooke, Exegesis at Qumran: 4QFlorilegium in its Jewish Context (Sheffield, U.K.: Sheffield Academic Press, 1985), 184–1993; D. Dimant, «4QFlorilegium and the Idea of the Community as Temple», in Hellenica et Judaica: Hommage á Valentin Nikiprowetzky, ed. A. Caquot (Leuben-Paris: Éditions Peeters, 1986), 165–1889.

Знаменитое определение всей религиозной аристократии — «любители роскоши» — принадлежит Иосифу Флавию (Иудейская война), хотя он не одинок в своем мнении. Аналогичная критика священников содержится в свитках Мертвого моря, где они названы «искателями приятных вещей» и «искателями лести».

Замечательное описание первосвященника содержится в знаменитом Послании Аристея к Филократу, написанном во II веке до н. э. Перевод памятника опубликован во втором томе издания James H. Charlesworth, ed. The Old Testament Pseudepigrapha (New York: Doubleday, 1985), 7–34. Приводим отрывок из этого текста: «Нас охватило великое изумление, когда мы увидели Елеазара в служении, его облачение и славу, которая обнаруживалась в носимом им хитоне и камнях на нем. Вокруг его подира были золотые позвонки, которые издавали своеобразные гармонические звуки, а около каждого из них разноцветные гранатовые яблочки поразительной окраски. Он был опоясан превосходным и великолепным поясом, вытканным из красивейших цветов. На груди он носит так называемый наперсник судный, в который были вставлены оправленные в золото двенадцать камней различной породы, с расположенными согласно первоначальному порядку именами начальников колен. Каждый сверкал своим характерным и неописуемым природным блеском. На голове имеет так называемый кидар, а на нем бесподобная митра, то есть святая диадема, на которой над бровями священным шрифтом на золотом листке было вырезано имя Божие, полное славы. В таком виде выходит тот, кто был признан быть достойным этого, на служение. Всё это вместе вызывало страх и трепет, так что казалось, будто приходишь в иное место, вне этого мира. И я утверждаю, что каждый человек, приходя посмотреть на это, повергался в изумление и невыразимое удивление, так как мысль его изменялась вследствие святого устройства во всем» (Русский перевод цит. по Иваницкий В. Ф. Письмо Аристея к Филократу // Труды Киевской духовной академии. 1916. Т. 2. Кн. 7/8. С. 153–198).