Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов
Из целого ряда образов Ветхого Завета мы узнаем, что эта фатальная ошибка все более и более разрушает человека, хотя Бог всячески старается помочь человеку подняться вновь. Но все усилия Божественного Творца разбиваются о волю человека, сделавшуюся злой и себялюбивой.
В конце третьей главы Бытия есть странная фраза: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Эдемского[19], чтобы возделывать землю, из которой он взят» [Быт. 3: 22-23]. Обращение Бога к Себе во множественном числе довольно обычно для Библии. Вспомним хотя бы «сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему». Такова же традиция говорения монарха о самом себе повсюду на Переднем Востоке, а позднее в Византии и на Руси. Помните: «Мы, милостью Божией Император Всероссийский»? В таком самообращении в третьей главе Бытия нет ничего необычного. Необычно иное: Бог говорит о Себе как о знающем не только добро, но и зло, хотя Библия решительно отвергает, что в Боге есть какое-то зло. Он — чистое и беспримесное благо. Бог не знает зла.
Впрочем, религии древнего Переднего Востока говорят о разрушении блага внутри Бога. В Египте такой разлад происходит в божественной Девятерице, когда Сет восстает на Осириса и убивает его. Это событие становится ритуальной парадигмой для всей египетской религии. Конфликт поколений богов прекрасно известен Месопотамии. И даже в послехрамовом иудаизме, в традиции Каббалы говорится о «разбитии сосудов» сефирот (божественных сил в Боге), которое призван исправить знающий эту тайну человек.
Можно предположить — это, безусловно, только моя гипотеза, — что в 22-м стихе третьей главы книги Бытия говорится о том божественном духе, который познал добро и зло, то есть о сатане. Мы еще встретимся в Библии с именованием духов, сил Божиих, «Сынами Божиими». Сын — не случайное слово. Во всем Писании — и Ветхого, и Нового Завета — слово это имеет очень конкретное смысловое содержание. Оно означает, что некто, именуемый сыном, есть одно естество с отцом, также как сын во плоти есть продолжение естества отца в иной личности и с иной волей. Порой понятие «сын» используется абстрактно-метафорически: «сыны противления; сыны благодати», но порой предельно конкретно. В Книге Иова прямо говорится, что сатана — один из «сынов Божиих» [Иов 1: 6], но он выбрал путь противления воле Божией. Другие божественные личности не знают зла, но «один из Нас» познал альтернативу добра и зла, однако он продолжает жить вечно. Адаму же, соблазненному этим падшим духом, нельзя позволить жить вечно, так как это будет вечная жизнь во зле.
Поэтому проклятые Адам и Ева изгоняются из «сада Эдемского», и у врат Эдема Бог ставит какое-то духовное существо — херувима с огненным вращающимся мечом. Бог лишает человека вечной жизни во зле, которую сохранили падшие духи. Человек взят от земли и должен вернуться в землю. Его мера жизни теперь ограничена, а следовательно, ограничена и мера зла. Кроме того, кратковременность жизни должна побуждать человека искать утраченную вечность, которую он может вновь обрести только в Боге. Проклятие смерти побуждает человека в поисках бессмертия вновь обратиться к своему Творцу. Из этого обращения и рождается религия. Смерть становится в руках Бога лекарством бессмертия. Это первая попытка Бога побудить изгнанного из рая Адама к изменению ума, к покаянию, а в результате — к возвращению его на путь уготованной ему от начала блаженной и вечной жизни.
«И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» [Быт. 3: 21]. Богословы много спорили об этой фразе, часто ставя вопрос во вполне практическую плоскость. Откуда у Бога оказалась кожа? Ведь животных нельзя было убивать по эдемским установлениям? Видимо, смысл этой фразы далеко выходит за рамки истории костюма. Нагота в Эдеме, смоковные опоясания после соблазнения змием, кожаные одежды при изгнании из Эдема — все это этапы автономизации человека. Кожаные одежды, чем бы они ни были в символическом языке создателей книги Бытия, надежно отделяли человека и от другого человека, и от стихий мира. Эти одежды были следствием грехопадения. Теперь жить эгоистически, жить для себя, по русской поговорке «своя рубашка ближе к телу», стало легко, а жить жертвенно, для другого — Бога, человека, космоса — очень трудно. Но жить для себя означало увеличивать грех и расширять пропасть между творением и Творцом, а жить для другого, преодолевая эгоизм, — возвращаться в райское состояние. И кроме того, «кожаные ризы» облегчали каждой совести возможность действовать самостоятельно. Эта внешняя оболочка становилась защитой воли и от других людей, и от духов, если только воля сама не желала соучастия во зле.
Вся дальнейшая история библейского повествования — это описание борьбы человека за возвращение в потерянный рай, борьбы, раз за разом оканчивающейся неудачей. Всемогущий Бог, пытаясь помочь человеку вернуться к Нему, всякий раз терпит неудачу. Всемогущество Божие разбивается о свободу человеческой воли, предпочитающей зло автаркии благу воссоединения со своим Творцом.
Первый же библейский сюжет после изгнания Адама и Евы из рая — братоубийство. Каин и Авель — братья, рожденные после изгнания из рая Адамом и Евой.
Каин — земледелец (хотя имя его означает «кузнец»), а Авель, что следует и из самого его имени, — пастух стад. Это — две главные профессии древнего Переднего Востока. Спор скотовода с земледельцем — один из излюбленных сюжетов литературы Месопотамии. Но в Библии этот спор заканчивается убийством. Каждый из братьев приносит Богу жертву от своих трудов: Каин — плоды земли, Авель — плоды стад. Бог принимает жертву Авеля, но отвергает жертву Каина. Почему? Этого Библия не объясняет. Но вот то, что Каин опечалился «и поникло лицо его», — это говорится совершенно ясно. Дальше Бог прямо обращается к Каину: «Почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» [Быт. 4: 6-7].
Здесь, кстати, книга Бытия впервые употребляет слово «грех». Если человек не творит доброго, то есть блага, то грех «лежит у порога», у выхода из внутреннего мира вовне. Эгоизм падшести уже внутри человека, но человек, по Библии, может и должен господствовать над ним, может подавлять проявления себялюбия,