Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 2
Наконец, с Феофаном выступила и совершенно новая сторона в сношениях иерусалимских патриархов с русским правительством, какой вовсе не было ранее при патриархах Германе и Софронии – Феофан первый из иерусалимских патриархов делается тайным русским политическим агентом в Турции, сообщающим в Москву разные политические вести, касающиеся тогдашнего положения дел в Турции. Уже в настольной грамоте Филарету Никитичу Феофан заявляет, что им, восточным иерархам, пользующимся милостями царя, «надлежит всею душою и мыслию святому и великому его царствию служити и услуги показывати», хотя практически он начал служить русскому правительству в качестве его тайного политического агента значительно позднее. Русское правительство не имело тогда при иностранных дворах постоянных послов, которые бы на месте следили в той или другой стране за течением политических дел, а между тем знание современного положения этих дел, особенно в Турции, имело для нашего правительства исключительную важность, почему оно и завербовало с конца XVI века к себе на службу в качестве тайных политических агентов разных греков, [С. 114] начиная с патриархов и других духовных особ и кончая простым греком-купцом. Эти агенты обязывались внимательно следить за всем, что происходило в Турции, и обо всем, что узнают, немедленно уведомлять московское правительство через особые вестовые письма, которые пересылались в Москву с верными людьми. Наше правительство сильно дорожило этими вестями, идущими прямо из Турции, и всячески поощряло и награждало за это ревностных и опытных агентов, умевших сообщать в Москву и свежие, и более или менее важные вести. Феофан увидел, какую большую цену придают в Москве сообщаемым из Турции политическим вестям и каким особым расположением московского правительства пользуются его тайные политические агенты в Турции, и потому решил поступить в их число, чтобы этим приобрести еще большие милости и расположение русского правительства. В грамоте к Филарету Никитичу в 1634 году Феофан пишет: «А с которыми великими людьми знаемся, и мы всегда их понуждаем на помощь царствию вашему», и тем дает понять, что он, пользуясь своими связями, готов оказывать политические услуги нашему правительству. И действительно, с этого года Феофан начинает более или менее правильно присылать в Москву такие грамоты, в которых, наряду с просьбами о милостыне и известиями о делах Святого Гроба, сообщались и разные политические вести, хотя, правда, очень неважные и почти всегда запоздалые по сравнению с вестями, присылаемыми другими агентами. Побуждения, которые в этом случае руководили Феофаном, он сам довольно откровенно высказывает в одной из своих грамот к государю в 1638 г.: «Пишем и объявляем, что деетцав [С. 115] Цареграде, и о том у нас бывает великий страх – о том бо есть и вам ведомо. Только наша великая любовь и для благочестия твоего и для милостыни, что имеешь к нам, понуждает нас писати и объявляти».
Таким образом, в лице Феофана иерусалимские патриархи знакомятся с русскою церковною жизнью и оказывают на нее некоторое влияние, успевают укрепить в московском правительстве убеждение, что оно обязано оказывать материальную помощь и поддержку Святым Местам, и, наконец, сами патриархи поступают на службу к русскому правительству в качестве его тайных политических агентов в Турции.
Глава 3
Сношения патриарха Паисия с русским правительством
[С. 116] Первого декабря 1645 года в Москву прибыл сербский митрополит Симеон, который привез государю известительную грамоту от нового Иерусалимского патриарха Паисия, писанную 18 июля 1645 года. Эта грамота Паисия начинается так:
«Трисолнечная и светоначальная Троица, Бог наш: Отец, Сын и Святый Дух, всю тварь премудростью сотвори неизчетною своею благостью, Его же славят немолчными устнами со страхом и трепетом многоочитая Херувим и шестокрыльная Серафим и все Небесные Силы; тож и мы на земли, вкупе с ними, недостойными устами поем, и благословляем, и кланяемся, славословим, и глаголем: сей есть Бог наш, а мы людие Его, яко умножи милость Свою на нас и восприя нас неизчетными человеколюбия чудесы и показа нам путь спасению, о Нем же живем и движемся и есмы, Ему слава и держава во веки. Аминь от Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа».
После такого вступления Паисий извещает государя о смерти Феофана, «оставившаго святейший и апостольский престол без наследника, без пастыря [С. 117] и учителя», вследствие чего, согласно древним преданиям святых отцов и церковному чину, составился Собор из преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, преподобных архимандритов и игуменов для выбора и поставления нового патриарха. «Святый архиерейский весь Собор, милостью всеблагаго Бога, избрали и нарекли по закону и церковному преданию меня, богомольца святаго великаго вашего царствия – инокосвященника Паисия, бывшаго игумена в божественной и государской обители у Вознесения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, пребывающаго в молдавской земле в Яссах, по повелению благочестиваго и пресветлаго государя Василия, воеводы всея молдавские земли, о Духе сына возлюбленнаго нашего смирения и вернаго друга святаго великаго вашего царствия. И благодатью Пресвятаго Духа стал есми патриархом природным на святом и апостольском престоле Святого Града Иерусалима, месяца марта в 23 день, в воскресной день, в божественной и государской обители иже во святых отец наших Василия Великаго, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго, от экзарха преосвященного митрополита св. митрополии Ларсы господина Григория, и тутошние молдавские земли преосвященнаго митрополита господина Варлаама и от боголюбезнаго епископа господина Анастасия Роудицкаго, и господина Лаврентия Косандрейскаго, по повелению святейшаго и Вселенскаго патриарха господина Парфения, о Святом Дусе возлюбленнаго брата и сослужителя нашего смирения, – и почтили все меня, Паисия, богомольца великого вашего царствия, природным и истинным Патриархом Святого Града Иерусалима и всеа Палестины. И сего ради, благочестивый, державный и великий государь князь Михаил Феодорович всеа Руси, [С. 118] объявляем и мы, богомольцы к великому и святому вашему царствию сею нашею смиренною патриаршескою грамотою, сие наше законное восхождение и поставление ко святому и апостольскому сему престолу». Затем Паисий заявляет о своей непременной обязанности как всегдашнего царского богомольца непрестанно молить Бога о царе, царице и всей царской семье, извещает о получении царской грамоты и милостыни, что была послана государем с архимандритом Анфимом. В заключение грамоты новый патриарх пишет: «Мы, богомольцы ваши, здесь пребываем на нашем патриаршеском престоле, терпим повсядневно великие нужи и труды, и протори неизчетные имеем, и погибаем зело обидимы от безбожных еретиков, что всегда они ищут времени отнять у нас некоторые поклонные Святые Места и стоят с денежною силою и иноплеменными людьми… А мы, богомольцы великаго вашего царствия, стоим преже Божиею помощию, а потом силою и помощию вашего царскаго величества, и всяким раденьем и любовию большою, покаместа живем, да соблюдаем святые и божественные места, якоже соблюли и преж меня святейшие патриархи, имеючи надежду и упование на великое и святое ваше царствие, что всегда распространяешь благочестивую и высокую святую державу и царскую десницу ко святому и живодавному Гробу Христову, соблюдати от всякие измены сопротивных врагов. Посем не имеем, где восприбегнути и помощи получити во многих наших бедах и напастех, токмо к человеколюбию и к милосердию царствия вашего, благочестивый святый царю. Посем Господь наш Иисус Христос да воздаст победу и державу на врагов видимых и невидимых, да распространит и умножит державу [С. 119] великаго вашего царствия в сие земное временное царствие, потом сподобит небесному и безконечному царствию»[71].
Эта первая грамота Паисия вместе с тем есть и первая известительная грамота, какие с этого времени уже обычно стали посылать в Москву все новые последующие иерусалимские патриархи. Вместе с тем она показывает, что Паисий, уже ранее два раза бывший в Москве, позаботился немедленно по вступлении на патриарший престол войти в сношения с московским правительством в видах получения от него на будущее время милостыни и поддержки для Иерусалимской патриархии. Наконец, эта грамота интересна и в историческом отношении, так как в ней сам патриарх Паисий говорит о том, где, кем и при каких условиях произведены были выборы и поставление его в патриархи Иерусалимские.
Смерть царя Михаила Феодоровича и вступление на царский престол Алексея Михайловича дали повод патриарху Паисию послать в Москву с греком Феофилом Ивановым новую грамоту, писанную им от 21 сентября 1646 года, в которой он заявляет по поводу смерти Михаила Феодоровича: «Слышали есми, что весь благочестивый народ имели его (Михаила Феодоровича) единопохвальную и единодуховную славу и много неисчетное веселие, якоже да был Богом венчанный православный царь на посрамление еретиком и отпадшим; но и паки к бедным и обидимым от нечестивых – ко архиереом и к архимандритом и ко всем церковным и к мирскому житью и чину – к благочестивым греческим християном, тоже и мы и апостольский и святой наш престол Святаго [С. 120] Града Иерусалима со всем нашим святым Собором святаго и живодавнова Гроба о Христе с братнею – едино имели его великаго поборника и утверженнаго сильнаго столпа и теплаго помощника ко всякой нужде и надобью ко святому и живодавному Гробу». Нового государя патриарх Паисий просит умножить милостыню ко Святому Гробу, и за это Господь его прославит, как некогда прославил Соломона, соорудившего храм в Иерусалиме. Заявляет, что он, патриарх, пребывает в великих долгах, «и то нам чинят еретики, наиболе арменя и латыни, и те арменя учинили нам великие протори, и для тех проторей мучуся ныне в Цареграде», и в заключение пишет, что по умершем государе не только сам служит сорокоуст, но и дал приказ в Иерусалиме, чтобы там ежедневно служили не сорок дней, а целый год.
