Уолтер Брюггеман - Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение
Очень показателен материал главы 16, говорящей о ритуале, совершаемом в Иом–Киппур, День Очищения, или День Искупления. Это самый торжественный и страшный из ритуалов, совершаемый в самый торжественный и страшный день прощения грехов Израиля, день примирения с Богом.
Этот ритуал, в некоторой мере сохранившийся в синагогальной службе, и сегодня имеет огромное значение. Прощение грехов оказывается связанным с переносом вины на животное, уносящее грех и ритуальную нечистоту прочь. В данном случае с грехом обращаются так, словно он материален.
Подобная процедура может показаться современному читателю крайне примитивной. Однако следует обратить внимание на то, что абсолютно те же ритуалы и принципы существуют в христианском сознании, для которого Иисус Христос оказывается «несущим грехи» людей. И у иудеев, и у христиан прощение грехов и очищение зависят от божественной воли, однако осуществляются через древнейший ритуал, для которого трудно найти какое–либо рациональное или моральное объяснение. Примирение с Богом оказывается связанным с божественной милостью, воплощенной в литургическом действии, таинственном и потому не поддающемся богословскому объяснению. И хотя сущность данного ритуала выходит за рамки традиционной христианской экзегезы, однако всегда следует помнить о том, что «искупление», совершенное Христом, точно так же трудно объяснить, обращаясь исключительно к доводам разума или морали. Все действие глубоко священно и представляет собой зримое воплощение незримой богословской истины.
Вторая половина Книги Левит, главы 17–26 (с добавленной главой 27), рассматривается исследователями как целостное собрание постановлений, утверждающих: «Святы будьте, ибо свят Я ГОСПОДЬ, Бог ваш» (19:2). Из–за этого часто повторяющегося утверждения все собрание получило название Кодекс святости. Изложение основных представлений о святости Израиля, связанной со святостью ГОСПОДА, начинается в первой части книги и продолжается здесь. Однако данное описание гораздо более объемное, поскольку затрагивает вопросы святости всей земли обетованной. Если материал второй части книги получил окончательное оформление в эпоху плена, тогда забота о святости земли становится особенно понятной, поскольку соответствует ожиданиям народа, рассеянного в чужой земле и стремящегося вернуться в свою страну. В этой части можно выделить три особо важные темы.
1. Главы 18 и 20 говорят о запрете некоторых форм сексуальных связей, способных нарушить чистоту Израиля и обетованной земли и, как следствие, подвергнуть опасности общину в целом. Среди прочих запретов в стихах 18:22 и 20:13 говорится о запрете на сексуальную связь между двумя мужчинами. Очевидно, что половые отношения внутри семей, составляющих общину, оказываются в зоне особого внимания, поскольку подвергают риску всю жизнь общины. В тексте перечисляются самые разные связи, способные нарушить чистоту и святость и поэтому причинить вред общине и земле.
Сегодня христиане США широко обсуждают библейский запрет гомосексуальных отношений. Учение рассматриваемых стихов однозначно. Однако остается открытым вопрос о значении этих запретов в более широком текстуальном и смысловом контексте:
Эти запреты говорят о стремлении обезопасить, сохранить и укрепить святость общины. Они — часть общей «системы» святости, затрагивающей все стороны жизни. Соответственно возникает вопрос о том, можно ли изъять запреты этих двух стихов из общей «системы», которая, как признано всеми, не является центром христианской веры. Кажется маловероятным, что из всей системы ритуальной чистоты можно принять только эти два запрета, пренебрегая всеми остальными, например, стихом 19:19.
С точки зрения богословской интерпретации не совсем понятно, какое отношение именно этот запрет, не повторяющийся больше нигде во всем синайском откровении, имеет в более широком евангельском контексте. Здесь мы снова сталкиваемся с проблемой взаимоотношения Ветхого Завета и Евангелия в целом. Очевидно, что в отношении многих других вопросов (например, вопросы рабства, развода и т. п.) церковь (на основании евангельских предписаний) лишь частично следует ветхозаветным заповедям. Подобный метод рассуждения, разумеется, может показаться неприемлемым по отношению к ряду постановлений, но в случае с другими он получил столь широкое распространение, что его уже почти перестали замечать. Современные интерпретаторы этих запретов сталкиваются с теми же проблемами в диаде «Ветхого Завета и Евангелия», с которыми церковь сталкивалась постоянно в разные времена.
2. Перечни сексуальных запретов в главах 18 и 20 разделены главой 19, в которой говорится об общинной жизни в Израиле. Именно здесь дается заповедь любви к ближнему, которую Иисус называет «второй величайшей заповедью» (ст. 18):
Первая из всех заповедей: слушай, Израиль! ГОСПОДЬ Бог наш есть ГОСПОДЬ единый; и возлюби ГОСПОДА Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет
(Мк 12:29–31).Эта заповедь усилена предписанием оставлять пищу бедным, данным в Лев 19:9–10, 15, и замечательным предписанием считаться с теми, кто не принадлежит к дому Израилеву:
Когда поселится пришлец в земле вашей, не притесняйте его: пришлец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской. Я ГОСПОДЬ, Бог ваш
(Лев 19:33–34).По мнению Мери Дуглас, главы 18 и 20 служат обрамлением для главы 19. Их общая цель — продемонстрировать любовь к ближнему, которая становится главной составляющей учения о святости. Ссылаясь на Лев 18 и 20, Дуглас пишет:
Эти две поразительные главы представляют собой авансцену для торжественной процессии или, точнее сказать, две колонны у входа в святилище. В Книге Левит постановления о честных отношениях с ближними намеренно поставлены в центр, в то время как постановления о недозволенных сексуальных отношениях оказываются на периферии. Законы об инцесте, содомии, скотоложстве усилены дважды повторенным предупреждением о том, что земля извергнет поступающих так людей. Все эти действия оскверняют. Обычно скверна связана с нарушением культа, следовательно, все эти действия имеют к культу непосредственное отношение… Отступления, обрамляющие главу 18 и посвященные сексуальным запретам, подчеркивают концепцию справедливости, составляющую ее ядро. Чистота и благородство еврейского Бога противопоставлены распутным нравам ложных богов. Это не означает, что сексуальные нарушения не считаются грехом, но говорит о том, что они менее тяжки, чем преступления против справедливости, такие как ложные клятвы, лжесвидетельство, воровство и мошенничество… Эти главы учат тому, что святость связана не только с культом. Святость, связанная с ритуалом, напрямую зависит от того, как люди общаются друг с другом в обыденной жизни. Для богословия очень важна мысль о связи между тем, как люди общаются с Богом, и тем, как они общаются друг с другом. Законы культа оказываются связанными с законами справедливости… В соответствии с композиционным построением, значение всей Книги Левит следует искать в ее середине, в главе 19. В середине главы 19 мы читаем: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (ст. 18). Правило, поражавшее воображение христиан, забывших о его ветхозаветном происхождении, оказывается краеугольным камнем учения о святости
(Douglas 1999, 345–349).Таким образом, по представлению Дуглас, расположение материала в книге подчеркивает взаимосвязь святости, чистоты и справедливости. Или, другими словами, в израильской традиции интерпретации центром учения о святости становится учение о справедливости. Акцент на справедливости усиливается за счет представления о святости как о некотором наборе табу. Со временем Израиль соединил идею святости с представлением о воле ГОСПОДА, Бога синайского Завета.
3. Взаимосвязь святости и справедливости еще более очевидна в предписаниях, зафиксированных в Лев 25. Они посвящены субботним и юбилейным годам. Именно здесь законы юбилейного года приводятся впервые. Они представляют собой расширение законов субботы, благодаря чему возникает постановление о том, что после каждых сорока девяти лет (семь раз по семь лет) наступает юбилейный год. В этот год земле дается отдых, а земельные наделы, возможно, проданные в результате экономического неблагополучия, возвращаются к своим изначальным владельцам. Интересно, что это законоположение понимается как элемент святости: «Ибо это юбилей: священным да он будет для вас» (ст. 12). В то же время не вызывает никаких сомнений, что развитие этого предписания связано с отношениями между соседями, особенно если рассматривать предписания о юбилейном годе в контексте стихов 19:17–18, 33–34. Таким образом, свод законов, посвященных ритуальной чистоте и святости Бога, превращается в светское законодательство, в котором святость становится частью справедливых отношений между соседями.