Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
А затем идут два стиха, которые занимают центральное место в симметрической композиции Песни (4:16; 5:1).[2108] Едва ли можно считать случайным, что они находятся точно в середине книги: и перед ними, и после них – по 111 стихов. Они содержат самые тонкие и изысканные литературные приемы во всей Песни, воплощая в себе всю ее макроструктуру.[2109] Многие толкователи обращали на них внимание. Например, красноречиво пишет Ши: «Как два блистательных пика, увенчивающие горы-близнецы, в самом центре Песни возвышаются два коротких отрывка – 4:16 и 5:1».[2110] И Гарретт замечает: «Данный момент (описанный в 4:16–5:1. – Р. Д.) составляет кульминацию всей книги… В композиции Песни – это центр и крещендо».[2111] Эти два стиха можно уподобить современному обмену брачными обетами, – или же они говорят о полном единении на брачном ложе в брачных покоях.[2112] Жених сравнил свою невесту с садом (4:12, 15); теперь же невеста зовет жениха прийти и вкусить плодов ее (теперь – и его!) сада (4:16); жених откликается на зов (5:1).
Брачный договор утвержден. Жених и невеста могут «испить» сексуальной любви, и некий голос высказывает свое одобрение (5:1д). Комментаторы ломают голову над тем, кому принадлежит этот голос в самом центре Песни. Может быть, жених зовет гостей присоединиться к брачному пиру? Однако этого не может быть, поскольку слова rēîm («друзья») и dôdîm («возлюбленные»), использованные в 5:1д, в других местах Песни обозначают именно главных героев.[2113] Если и здесь они относятся к главным героям, то фраза не принадлежит ни жениху, ни невесте. Судя по всему, в кульминационный момент Песни «всеведущий» рассказчик/поэт обретает некую божественную власть, произнося благословение на брак мужчины и женщины. И как упоминание о Яхве содержится в другом ключевом отрывке Песни (8:6–7; см. ниже), голос в 5:1д, скорее всего, принадлежит самому Яхве. Всевышний благословляет этот брак, как благословил в Эдеме Адама и Еву. На свадебной церемонии лишь одному Яхве принадлежит власть объявить людей мужем и женой. И в брачную ночь лишь Яхве – незримый свидетель, благословляющий их соединение в единую плоть.[2114]
Важно понимать публичный характер бракосочетания. Главные герои празднуют свадьбу не где-то в углу, а на виду у всех. Есть слуги и свидетели – и у невесты (3:11), и у жениха (3:7). В событиях участвует семья (3:11). Брак публично утверждается самим Богом (5:1). Тем самым Песнь возвещает социальную значимость брака.
Отношения, возникшие у наших двух возлюбленных, не «сугубо личные». С библейской точки зрения то, как человек распоряжается своей сексуальностью, не его лишь частное дело. Здесь есть важный социальный подтекст. Согласно Библии если человек отдает себя возлюбленному – как сделали эти двое, – у каждого из них меняются отношения и со всем остальным человечеством».[2115]
В Быт 2:24 «прилепиться» значило не только официально вступить в брак, но и установить глубочайшую внутреннюю взаимосвязь. Мы видим это и в Песни. В отличие от египетской любовной лирики, где возлюбленные подчас изменяли друг другу,[2116] в Песни показаны верность и преданность партнеров (3:1–5; ср. 2:16; 6:3),[2117] прочность их любви.[2118] Описание союза Соломона и Суламиты, подобно глаголу dābaq, говорит о постоянном притяжении, которое носит не только сексуальный характер, и сообщает смысл их союзу.[2119] Постоянство брачного союза имеет в виду Суламита в своем призыве к Соломону, и о нем же говорит речение, которое составляет важнейший момент Песни (8:6–7): «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою. Ибо любовь крепка как смерть; пылкая любовь (qinâ)[2120] – непреклонна (qāšeh)[2121] как Шеол….Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее». Печать – чрезвычайно ценный, драгоценный предмет, который ее носитель всегда имел при себе. Суламита хочет быть всегда на сердце возлюбленного (средоточии его чувств) и его руке (средоточии его силы). И как смерть не отпускает назад тех, кого востребовала себе, так возлюбленные обладают друг другом вечно. Как Шеол не желает отдавать мертвых, так пылкая любовь, ревностная любовь – да, ревностная! – никогда не откажется от возлюбленного. Возможно, этот стих также имеет в виду ситуацию, когда печать в буквальном смысле налагается на сердце/руку, знаменуя нерасторжимость, которую не могут одолеть силы смерти, Шеола, вселенские воды. Карр точно резюмирует этот аспект вечной верности: «Песнь воспевает человеческую сексуальность как богоданный факт жизни, которым следует наслаждаться в рамках постоянных и прочных отношений. Это не мимолетная вспышка чувств. Песнь утверждает полную отдачу себя возлюбленному, постоянную и радостную ответственность».[2122]
Сексуальность и интимность
Восьмой аспект теологии сексуальности в Песни связан с интимными отношениями.[2123] Как в Быт 2:24 «единая плоть» следует за «прилеплением», так в Песни сексуальная связь осуществляется лишь в браке. Некоторые ученые думают иначе, но не учитывают всерьез единство Песни и свидетельство жениха о невесте.[2124] Как мы уже сказали, в ходе брачной церемонии Соломон уподобляет невесту саду. Более того, она есть запертый сад: «Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник» (4:12). Большинство современных толкователей согласны, что «запертый сад обозначает девство»,[2125] и доводы в пользу такого понимания убедительны.[2126] А если так и если Песнь представляет собой единство, то на свадьбе жених говорит, что его невеста все еще девственна. Данная деталь важна для понимания кульминационного момента церемонии и всей Песни (4:16; 5:1): жених зовет девственную невесту «стать единой плотью», и она откликается. Недвусмысленная весть: сексуальный союз мужчины и женщины должен осуществляться лишь после заключения брака.[2127]
Центральная часть Песни, с ее описанием женитьбы Соломона на своей девственной невесте, имеет важное значение для понимания предыдущих и последующих отрывков. О симметричной литературной макроструктуре Песни мы уже говорили. Однако похоже, что богодухновенный поэт придал Песни и линейную структуру. Сторонники «драматической» теории – ее предлагал еще Ориген, особенную популярность она имела в XVIII–XIX веках, а некоторые представители есть и в наши дни[2128] – пытаются доказать, что Песнь представляет собой полноценную театральную драму, состоящую из нескольких актов. В наши дни сторонников этой теории почти не осталось. На древнем Ближнем Востоке времен Соломона мы не находим текстов, которые можно было бы считать прообразом современной драмы. Да и в самой Песни ни из чего не видно, что она написана для театральной постановки. Тем не менее ряд современных ученых предлагают модифицированную версию теории: Песнь – не полновесная драма, но все же драматична[2129] и могла использоваться в античности как своего рода драматическая поэма или песня с несколькими голосами.[2130]
Некоторые современные ученые также отмечают наличие в различных разделах Песни «повествовательного развития». Было показано, что «нарративность – основная особенность в ряде отрывков», и «есть отрывки, в которых всякая видимость семантической эквивалентности между версетами снимается ради нарративной конкатенации от версета к версету и от строки к строке».[2131] Манро прослеживает нарративность в поэтической образности Песни, особенно в связи с образами виноградника, сада, воды и царского двора.[2132] Майкл Фокс констатирует наличие в Песни «повествовательной канвы».[2133] Гарретт говорит в этой связи о «квазирассказе».[2134]
Майкл Гулдер полагает, что вся Песнь состоит из «полупоследовательности, в которой каждая сцена перетекает в последующую».[2135] Он понимает сюжет следующим образом:
• события до брака: 1:2[СП 1:1] – 3:5;
• свадьба и первая брачная ночь: 3:6–5:1;
• события после свадьбы: 5:2–8:14.
У Кинлоу мы находим сходный подход с трехчастной последовательностью:
• ухаживание: 1:2[СП 1:1] – 3:5;
• свадьба: 3:6–5:1;
• любовь в браке: 5:2–8:7.[2136]
Крейг Гликман дает более сложную хронологическую последовательность:
• ухаживание: 1:2[СП 1:1] – 3:5;
