Карл Леонгард - Акцентуированные личности
Герой с подобной комбинацией черт представляется Шиллером в лице Карла Моора в драме «Разбойники». У Моора обостренное чувство справедливости, одновременно в нем живет и боевой дух, готовый смести с пути все преграды. Так он становится атаманом шайки разбойников. Случилось же это именно тогда, когда отец оттолкнул его, низко оклеветанного собственным братом. В Мооре пробуждается ненависть мятежника, близко стоящая к «инстинкту борьбы» (с. 44):
– О, если бы я мог протрубить на весь мир в рог восстания и воздух, моря и земли поднять против этой стаи гиен!
Однако позднее Карл борется не столько за собственные права, сколько за попранные права других людей. Правда, иногда члены его банды действуют бесконтрольно, но он сам уничтожает только тех людей, которые обидели других, а поэтому и заслуживают справедливого возмездия. Один из разбойников говорит о нем (с. 66):
– Он убивает не для грабежа, как мы. О деньгах он, видно, и думать перестал с тех пор, как может иметь их вволю; даже ту треть добычи, которая причитается ему по праву, он раздает сиротам или жертвует на учение талантливым, но бедным юношам. Но если представляется случай пустить кровь помещику, дерущему шкуру со своих крестьян, или проучить бездельника в золотых галунах, который криво толкует законы и серебром отводит глаза правосудию, или другого какого господинчика того же разбора, тут братец ты мой, он в своей стихии. Тут словно черт вселяется в него, каждая жилка в нем становится фурией.
Вслед за этой тирадой идет описание конкретного случая, когда граф Регенсбург выиграл миллионную тяжбу благодаря плутням своего адвоката. Людей такого склада, сумевших обойти закон с помощью коварного обмана, Карл Моор наказывает. При этом он ориентируется не на то, что дозволено или запрещено законом, а на то, что подсказывает ему собственное чувство справедливости. Его преосвященство патер пытается внушить Моору, что следует понимать под «правом» и «недозволенностью». Моор сознается в том, что он бандит, убийца и поджигатель, заявляя одновременно, что отнюдь не чувствует за собой вины. Указывая на перстни на своих пальцах, он говорит (с. 75):
– Видите эти четыре драгоценных перстня у меня на руке? Ступайте же и пункт за пунктом изложите высокочтимому судилищу, властному над жизнью и смертью, все, что вы увидите и услышите! Этот рубин снят с пальца одного министра, которого я на охоте мертвым бросил к ногам его государя. Выходец из черни, он лестью добился положения первого любимца; падение предшественника послужило ему ступенью к высоким почестям, он всплыл на слезах обобранных сирот. – Этот алмаз я снял с одного финансового советника, который продавал почетные чины и прогонял от своих дверей скорбящего о родине патриота. – Этот агат я ношу в память гнусного попа, которого я придушил собственными руками за то, что он в своей проповеди плакался на упадок инквизиции.
А как же расценивает Моор «справедливость» государства сильных? Вот что он говорит патеру (с. 76):
Из поднебесной выси грозным голосом проповедуют они смирение и кротость, богу любви, словно огнерукому Молоху, приносят человеческие жертвы. Они поучают любви к ближнему – и с проклятьями отгоняют восьмидесятилетнего слепца от своего порога; они поносят скупость – и они же в погоне за золотыми слитками опустошили страну Перу и, словно тягловый скот, впрягли язычников в свои повозки.
Так Карл Моор раскрывается Шиллером как страстный борец за истинную справедливость. Ущемления его самого в драме не преувеличены, ведь личный протест Карла Моора является реакцией на несправедливость, разрушившую всю его жизнь, отнявшую у него и отца, и невесту, и состояние. Естественно, что известное место в драме отведено и борьбе Мoopa за собственные интересы, – в конце концов, присущая ему нетерпимость направлена против любой несправедливости. Но борьба за «личную справедливость» безусловно отступает на задний план перед борьбой за социальную правду.
Нетерпимости как индивидуальной черте человеческой психики можно противопоставить такую черту, как миролюбие. Миролюбивые люди не могут чувствовать враждебности даже там, где это было бы полностью обосновано. Эта черта присуща «Натану Мудрому» Лессинга. Он всегда против конфликтов. Он убежденно выступает против религиозной нетерпимости. Любая религия не только считает, что она одна способна дать вечное блаженство, но не понимает и не хочет понять никакой другой религии, фанатически ее преследуя, а Натан желал бы видеть мирное сосуществование трех великих религий Европы и Малой Азии – христианской, иудейской и магометанской. Для него это не только сугубо теоретическая идея, она отвечает сущности его характера, есть проявление его самовыражения. Его взгляды совпадают с поведением в жизни, что особенно ярко показывает его реакция на страшное несчастье, причиненное ему христианами (с. 327–328):
Натан
Дитя, от Вас я получил в Даруне,
А перед тем... Едва ли вам известно,
Что в Гате христиане перебили
От мала до велика всех евреев;
Едва ли вам известно, что при этом
Лишился я жены и семерых
Цветущих сыновей; у брата в доме
Я спрятал их – и все они сгорели.
Послушник
О Боже праведный!
Натан
Перед вашим
Прибытием лежал я трое суток
В золе, в пыли, – лежал и плакал. Плакал?
Нет, мало: бесновался, проклинал,
И Господа хулил, и к христианству
В непримиримой ненависти клялся.
Послушник
Ах, верю вам!
Натан
Но, наконец ко мне
Рассудок постепенно возвратился,
И услыхал его я кроткий голос:
«Ведь есть над нами Бог! И в этом только
Исполнилось его определенье!
Теперь – на новый путь! Яви в делах,
Что уже давно постигнуто тобою:
Кто хочет, для того осуществить
Что-либо не труднее, чем постигнуть.
Вставай, иди!» Я встал и произнес: «Иду,
Коль Божья воля такова.
Такая страшная судьба вызывает ненависть к совершившим злодеяние даже у Натана. Но в то время как другой человек сохранил бы ненависть к злодеям на всю жизнь, Натан вскоре преодолевает ненависть и гнев. Он искренне привязывается к девочке-сироте, христианке. В этой посланной ему небом «дочери» он видит компенсацию за своих умерщвленных христианами сыновей, т. е. ненависть совершенно чужда натуре Натана.
Возможно, Лессинг трактовал своего Натана несколько иначе: драматург задался, пожалуй, целью утвердить примат разума, именно разумом он стремился обосновать терпимость своего героя. Но ведь разумные поступки возникают не на голом месте. Ни интеллект, ни добрая воля не способны победить там, где все остальное, особенно аффекты личности, выступает против.
Критика называет Натана не только умным, но и добрым. Однако особого альтруизма мы в нем не видим. Он раздает, конечно, милостыню, но на его огромном богатстве это нисколько не отражается. «Добрый» в этом случае не значит «щедрый». Натан добр, потому что движущей пружиной его поступков является миролюбие, стремление к миру между людьми. Но, как мы увидим, эта индивидуальная особенность человека и оказывается существенным компонентом такого понятия, как доброта.
В романе «Идиот» Достоевского одним из главных героев является эпилептик князь Мышкин, идеально добрый человек, добросердечие которого вызывает всеобщее удивление. Князь Мышкин обладает всеми качествами, побуждающими человека защитить ближнего. Его отличительная черта – очень сильное сочувствие людям. Князь ко всем испытывает жалость. Это проявляется еще во время пребывания в Швейцарии, когда он принимает участие в бедной девушке, от которой все окружающие отвернулись. В этот же период проявляется и его склонность к сопереживанию радости – он искренне любит детей и, забавляясь с ними, испытывает чистосердечную радость. Достоевский неоднократно описывает поступки Мышкина, продиктованные сочувствием, жалостью. Любовь к Настасье Филипповне уже с самого начала окрашена жалостью, а впоследствии от любви, кроме жалости, ничего и не остается. Князь испытывает жалость даже к своим противникам, например, к Рогожину, настроенному к нему враждебно. Рогожин вынашивает некоторое время мысль об убийстве князя и однажды даже замахивается на него ножом. От верной смерти князя спасает только эпилептический припадок, начавшийся как раз в тот момент. Мышкин ни разу не поддается на провокации Рогожина, хотя оба они постоянно сталкиваются как соперники на почве любви к Настасье Филипповне.
В этом сказывается вторая особенность личности, отличающая князя Мышкина и добрых людей вообще, – отсутствие враждебности, ненависти к людям, отсутствие духа борьбы, сметающего зло с пути. Эта черта роднит князя с Натаном Мудрым. Князь склоняется даже к тому, чтобы уступить Настасью Филипповну Рогожину, он не делает шагов в этом направлении только потому, что жалеет девушку. Князь хорошо знает, что Рогожин в свое время отомстит Настасье Филипповне, и месть эта будет ужасна.
