Екатерина Мурашова - Ваш непонятный ребенок

И все это — не болезнь, не депрессия, а всего лишь наш старый знакомый — подростковый кризис. Но вот беда — в этом возрасте встречаются и настоящие депрессии всех описанных типов, и в этом же возрасте часто манифестирует (впервые проявляет себя) шизофрения — тяжелое психическое заболевание. Как же поступить, если у вашего сына или дочери-подростка вы обнаружили некоторые из приведенных выше симптомов?

Сразу бежать к врачу-психиатру? Обследоваться? Глотать антидепрессанты?

Подождите. Давайте сначала попробуем разобраться, отчего же это у здоровых людей вдруг исчезают интересы, хронически понижается настроение и самооценка? Отчего это вдруг юному, полному сил и энергии существу не хочется жить и будущее видится ему исключительно в мрачных красках? Порассуждаем вместе. И если выявленные причины не имеют к вашему случаю никакого отношения — тогда ничтоже сумняшеся идите к психиатру. Возможно, именно он сумеет вам помочь.

Довольно часто на приеме автору приходится слышать однообразные жалобы родителей подростков:

Он (она) ничего не хочет, ничем серьезным не интересуется, о будущем как бы не думает, трудиться не хочет и не умеет, все делает спустя рукава, если что-то и умеет, так это только развлекаться и т. д., и т. п.

Почему так? Далее автор осмелится предложить на суд читателя свои размышления и соображения на эту тему. Ни в коей мере не претендуя на роль истины в последней инстанции, они, быть может, позволят кому-то из родителей лучше понять своего сына или дочь, по-новому оценить свои взаимоотношения с ними.

Я уже говорила о том, что современные подростки часто весьма прагматичны и рассуждают иногда куда практичнее и трезвее, чем их родители. Но вместе с тем юность — это единственный подлинно романтический период в жизни человека. Прекрасные иллюзии и возвышенный идеализм, жасминовый аромат романтической и сентиментальной любви, пороховой запах подвигов и настоящей, мужской дружбы, «один за всех и все за одного» — обо всем этом грезят именно на излете детства и в юности. Потом наступает «настоящая жизнь», которой всех нас пугали в школе, с ее бытом и буднями, праздниками и горем, с ее совершенно неромантическими проблемами. И вот — мне кажется, что практичность современных подростков часто вступает в противоречие с этим «конституциональным» юношеским идеализмом.

— Вы же знаете, Екатерина Вадимовна, какая сейчас жизнь, — говорит мне такой четырнадцатилетний «мудрец». — Если нет денег и «лапы», то никуда в приличное место не поступить, ничему стоящему не выучиться. А без настоящего образования куда пойдешь? Везде все схвачено, все поделено. Только в криминал — одна дорога.

А вот другой мудрец, пятнадцати лет отроду, и утверждает он прямо противоположное:

— Ну вот, родители мои учились, учились, институты заканчивали. И что? Мать вообще сократили, никуда по возрасту не берут, она сейчас уборщицей в универсаме работает. Отец держится пока, но ни продукция их никому не нужна, ни зарплату им уже который год в срок не платили. Так надо, да? А посмотрите, сколько молодежь без всякого образования получает? На какую зарплату сейчас можно БМВ купить? А сколько их на улице, вы видели? А домины огромные вокруг города как грибы растут? Откуда же это все? Неужели от образования?

Если осторожно намекнуть таким «мудрецам», что иномарка и загородный особняк — это еще не все, что нужно людям в жизни, они начинают совершенно по-детски кипятиться и доказывать мне, что я ничего не понимаю в текущем моменте.

— Да знаю я, что вы скажете! Дружба, любовь, творчество и все такое! Так вы объявления посмотрите в брачных газетах! Кому нищие-то нужны?! И творчество тоже. Какое сейчас без денег может быть творчество! Возьмите хоть телевидение, хоть кино, хоть эстраду! Даже литература, и то… Если тебе рекламу не сделали, то кто тебя читать-то будет, когда от одних обложек в глазах рябит…

— Так что же, всем в криминал идти? — задумчиво спрашиваю я. — На БМВ-то действительно честные люди вроде бы не ездят…

И вот тут-то и проявляется то самое противоречие, характеризующее личность современных подростков, о котором говорилось в начале этой главки. С одной стороны — практицизм, с другой стороны — потребность в идеалах, романтике. Вещи несовместные, и некоторые выбирают первое, упорно стараясь забыть о втором, некоторые (сверстники и родители обычно обвиняют их в прекраснодушии и несовременности, но в душе уважают и даже иногда завидуют им) по-прежнему проживают свою мятежную юность так, словно времена галантных кавалеров, «комиссаров в пыльных шлемах» и поющей о чем-то под крылом самолета тайги еще не минули. А очень большая часть менее решительных подростков, подобно всем известному ослу, на годы застывает в каком-то подобии ступора или, не в силах принять самостоятельное решение, покорно плывет по течению. Именно о них чаще всего и говорят сакраментальное: «ничего не хочет, ничего не делает».

Если удается завоевать доверие таких подростков, заставить их сбросить защитный панцирь и поговорить откровенно, то рано или поздно в беседе всплывает вопрос «Зачем?». Вопрос цели и вопрос смысла одновременно. В некоторых умных книгах можно прочесть, что вопрос смысла жизни особенно остро, влияя на душевное состояние и поступки, встает перед человеком после сорока лет, во второй половине жизни, когда вершины уже достигнуты, карьера состоялась (или не состоялась), дети подросли. Жизнь пока еще медленно, но неуклонно катится к закату. И вот здесь-то человек как бы и оказывается лицом к лицу с простым, но каверзным вопросом: «Ну, и зачем все это было? И что будет теперь?»

Все это, в общем, верно, но многое в нашей Вселенной, как известно, развивается по спирали и, судя по всему, так называемый «экзистенциальный кризис сорока лет» — вовсе не первый период человеческой жизни, в котором подробно рассматривается проблема смыслов. Мне кажется, что впервые эта проблема встает перед человеком именно в подростковом возрасте, в тот период, когда необходимо определить свой дальнейший путь, выбрать профессию, дело, которому будешь сначала учиться, а потом служить. Простая логика подсказывает, что в процессе этого выбора трудно обойтись без вопроса: «А почему я буду заниматься именно этим? Зачем мне это?»

Но, разумеется, есть и различия, и каждый виток спирали отличается от следующего и предыдущего. Человек после сорока ищет смысл именно для себя, так сказать, для личного пользования. Подростка, юношу вполне устраивает «коллективный смысл», смысл для всех. Именно поэтому все религиозные, революционные и прочие идеологические течения везде и всегда опирались в первую очередь на молодежь. В последние десять пятнадцать лет в нашей стране наблюдается острый дефицит «смысла», пригодного именно для молодежи. Лозунг «Обогащайтесь!» был бодро подхвачен широкими массами инженерно технического и прочего смышленого населения, и у кого получилось, обогатились. Но некриминальная молодежь опять-таки осталась не у дел. Теперь, чтобы обогатиться, снова нужно много, тяжело и часто неинтересно работать. А где же романтика? Неистовые гринписовцы, комичные неофашисты, унылые патриоты и прочие радикалы — это все же категорическое меньшинство. А остальные?

Несмотря на все проблемы отцов и детей, подростки привычно обращают свой взор к старшему поколению — и наблюдают довольно странную картину.

— Как у вас со смыслом, мама и папа? — в той или иной форме спрашивает подросток. Родители, как правило, вопроса в упор не слышат, но ответ, опять же как правило, дают.

— Мы верили во что-то такое непонятное, — говорят родители. — Теперь пишут, что всего этого вроде бы и не было вовсе.

Но мыто его как бы видели и были уверены, что оно — есть. Здесь какое-то противоречие, но лучше об этом не думать и заниматься повседневными делами.

— Для чего вы живете на свете, мама и папа? — спрашивает подросток.

— Мы живем, чтобы вас, оглоедов, на ноги поднять, одеть, накормить, вырастить. Думаете, это сейчас легко? Когда везде сокращения, без знакомств на работу не устроиться и все такое… А вам бы только баклуши бить да в потолок плевать… Помогли бы лучше или хотя бы посочувствовали…

Но подросток не может сочувствовать этим родительским трудностям, потому что у него еще нет детей. Он обескуражен. Ведь если родители не врут, то получается, что до рождения детей никакого смысла, кроме создания пристойной «материальной базы» и развлечений, нет и не предвидится. Да и потом перспективы не больно-то радостные.

А душа-то просит чего-то еще…

Есть еще литература, книга — извечное прибежище мятущейся русской души. Может быть, там? Ну, об этом мы уже говорили. Подростки читают. Но читают они в основном детективы, любовные романы и фэнтези, а эти жанры, как известно, проблему смысла не проясняют, а даже, пожалуй, наоборот, запутывают. Потому что даже лучшие образцы этих жанров к реальным проблемам современного живущего в России подростка никакого отношения не имеют, ибо, при всей их занимательности, описывают реальность альтернативную, в которой никто и никогда не жил и жить не будет.