Книга о любви - Джона Лерер
Непривычная ситуация
Мэри Айнсворт выросла на американском Среднем Западе, отличалась жизнелюбием, любила баскетбол, настольные игры и званые обеды. Летом 1950 года она приехала в Лондон[66] вслед за своим мужем Леонардом, который прибыл туда, чтобы завершить образование и получить докторскую степень. До этого Мэри работала в университете Торонто, и ее последнее исследование касалось восприятия пятен Роршаха. Однако найти работу по специальности в Англии для нее оказалось нелегко. Промаявшись несколько месяцев, она пришла на собеседование в больницу, где один врач искал помощника, чтобы анализировать результаты анкетирования детей[67]. Звали врача Джон Боулби.
Он взял Айнсворт на работу. Следующие три с половиной года они в тесном сотрудничестве изучали долговременные последствия разлуки с близкими, пережитой в детском возрасте[68]. Недостатка в объектах для исследования не было: в послевоенной Британии хватало сирот и беженцев. Результаты интервью представляли собой печальную картину – отсутствие заботы и любви уже сказывалось на жизнях детей, – но именно они убедили Айнсворт в правоте Боулби. Привязанность – базовая потребность, заложенная в саму природу человека.
В 1954 году Айнсворт покинула Лондон, поскольку ее муж получил работу в Уганде. Не имея официальной исследовательской должности, располагая лишь ограниченным финансированием, она, тем не менее, отважно приступила к собственному исследованию, избрав предметом поведение младенцев[69]. Айнсворт уговорила участвовать в проекте двадцать шесть семей с маленькими детьми и навещала их каждые две недели, проводя в их домах, точнее земляных хижинах, по два часа[70]. (Чтобы заинтересовать испытуемых, Мэри предлагала местным семьям бесплатные поездки в клинику неподалеку и возможность купить сухое молоко по оптовой цене[71].) Памятуя опыт работы с Боулби, Мэри прежде всего хотела отследить формирование связи между матерью и ребенком, но подошла к проблеме с другой стороны. Если Боулби изучал опустошающее воздействие недостатка любви, то Мэри стремилась изучить, как зарождается любовь в нормальных условиях.
Ключевую роль сыграл исследовательский метод Айнсворт. Поскольку она была во всех отношениях посторонней – уроженка Среднего Запада в Африке, бездетная женщина среди семей, – то могла наблюдать матерей с младенцами совершенно непредвзято[72]. В книге “Раннее детство в Уганде: уход за младенцами и формирование любви”, написанной по итогам исследования, она приводит свои доводы, опираясь не на теорию или измышления, а на подробное описание сцен семейной жизни. Например, она рассказывает о младенце по имени Сулаимани и о том, как мать пыталась заботиться о нем:
Мать Сулаимани была худенькая девочка-подросток. Это был ее первый ребенок, и оба они были несчастны. Ей приходилось ухаживать за садом и огородом, но ей не на кого было оставить ребенка. Его плач так сильно действовал ей на нервы, что бедная мать не могла следовать какой-либо одной модели поведения. То она была с ним ласкова и все прощала, то злилась и резко подхватывала на руки, чтобы укачать. Иногда она просто ничего не делала, чтобы он перестал плакать[73].
Даже описывая неудачные примеры материнства, Айнсворт воздерживается от осуждения. Она постоянно напоминает себе, что эти женщины живут в тяжелейших условиях. Если они не проявляют внимания к детям, то зачастую потому, что им приходится работать в поле; если они раздражительны, то это потому, что им не хватает пищи. Самое ужасное, что чем хуже им удавалось заботиться о детях, тем хуже становилась их жизнь. Женщины, которым жилось труднее всего, имели меньше всех времени на уход за детьми, дети от этого больше плакали, усугубляя стресс матери.
Исследования, проведенные Айнсворт в Уганде, существенно дополнили выводы Боулби, но она понимала, что одних наблюдений недостаточно. Чтобы по-настоящему понять связь между матерью и ребенком, надо придумать, как оценить силу этой связи. Проработав два года в Африке, Айнсворт в последний раз отправилась вместе с мужем на новое место – в Балтимор (в 1960-м она с ним разведется). Там она стала читать лекции в университете Джонса Хопкинса на той самой кафедре, которой некогда заведовал Уотсон.
В 1965 году Айнсворт и ее помощница Барбара Уиттиг впервые провели эксперимент, получивший название “Процедура непривычной ситуации”[74]. Процедура представляла собой сценарий двадцатиминутной научно-исследовательской драмы, участники которой последовательно разыгрывали восемь различных сцен. В первой сцене мать и ее годовалый малыш попадают в незнакомую комнату, полную игрушек. Большинство детей быстро начинают исследовать помещение, играть с мячиком или тряпичными куклами. Во второй сцене в комнату входит незнакомка и заговаривает с матерью. В третьей сцене мать и дитя впервые расстаются: мать внезапно выходит из комнаты, оставив ребенка с чужой женщиной. Проходят несколько долгих минут. За ребенком наблюдают через зеркало с односторонней прозрачностью. Четвертая сцена: первое воссоединение – мать возвращается, незнакомка уходит. Далее все выжидают, пока ребенок увлечется игрой (обычно на это уходит какое-то время), после чего следует пятая сцена: мать снова уходит, оставляя ребенка одного на три минуты (если только он не раскричится так, что придется прервать опыт раньше), а потом возвращается незнакомая женщина и пытается играть с ребенком. В последней сцене приходит мама и успокаивает малыша.
Неудивительно, что поначалу “Процедура непривычной ситуации” вызвала много споров. Коллеги упрекали Айнсворт в бесчувственности, утверждая, что эксперимент излишне жестокий и не позволяет узнать ничего нового о связи между родителем и ребенком. Но Айнсворт сохраняла спокойствие. Она верила, что ее построенный по четкому сценарию эксперимент позволит раскрыть самую сокровенную тайну жизни. Только в драматических условиях, когда ребенок теряет и вновь обретает мать, можно изучать механизмы и типы привязанности.
Первый вывод из эксперимента говорил о том, что теория Боулби верна: разлука с матерью является стрессом для ребенка[75]. Именно поэтому подавляющее большинство малышей плачут, когда мама уходит, и льнут к ней, когда она возвращается. Но Айнсворт не интересовали обобщения – она стремилась понять каждого ребенка, включая тех, кто вел себя наперекор ее предположениям. Поэтому она стала изучать детей, которые стали исключением из правила: не плакали, оставшись одни, или не могли успокоиться по окончании эксперимента[76].
Трудность заключалась именно в том, что эти дети были не такие, как все. Айнсворт приходилось повторять эксперимент снова и снова, детский плач стал постоянным звуковым сопровождением в ее лаборатории. Ей понадобилось несколько лет, однако в конце концов в потоке слез и объятий стали проступать основные закономерности. Если приблизительно 66 % детей успокаивались от ласки вернувшейся матери – Айнсворт назвала это безопасной
