Коллектив авторов - Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия
Вместе с тем травма, нанесенная революцией, подтолкнула некоторых мыслителей к реакционному мышлению, оправданию тоталитаризма. Эксперт-консерватор упоминает национал-большевизм Николая Устрялова, у которого акцент был перенесен, как ни парадоксально, на принятие большевистского режима со стороны белой эмиграции.
Эксперты прагматично и реалистично оценивают значение исторического наследия российского консерватизма для современной повестки дня. Описанные ими традиции русского консерватизма они рассматривают как поучительные и полезные. В первую очередь, речь идет о синтезе различных подходов, отсутствии радикализма и революционности, органичности намечаемых реформ. Однако прямое применение созданных в прошлые века и в иных исторических условиях теорий считают невозможным. Как отмечает эксперт-консерватор, попробуйте сегодня решить какой-нибудь вопрос, цитируя хоть Достоевского, хоть Леонтьева, хоть Струве… Это был другой человеческий материал, другой человеческий опыт. Впрочем, некоторые эксперты-консерваторы не согласны с такой точкой зрения: Кто практически первый предсказал неизбежность победы социализма в России? В Европе? В мире? Константин Леонтьев… А кто, например, отстаивал идею невозможности навязать нормы жизни одной страны другой стране? Это Трубецкой.
В оценках консервативного наследия упоминались философы и общественные деятели, составляющие «пантеон» российского консерватизма. Очевидно, что они ценны для современных мыслителей не только содержанием своих работ, но и некими «ориентирами» для определения вектора развития сегодняшней общественной мысли. Степень экспертного консенсуса в этих оценках достаточно высока, хотя, разумеется, набор имен и, тем более, интерпретация их наследия экспертами-консерваторами и независимыми экспертами имеют существенные различия.
Закономерно, что наиболее часто звучали имена Н. Бердяева и И. Ильина. Первая причина – актуальность их творчества: Оба философа жили и творили в XX в., осмысляли постреволюционное общество, следовали относительно недавним, в сравнении с дореволюционными философами тенденциям европейского консерватизма. Вторая причина – многогранность их наследия, в котором развивается русская философская традиция, совмещаются светское и религиозное. Именно эти два философа называются основоположниками современного «белого», «несоветского» консерватизма (как описано в следующем разделе). Третья причина – синтез в их творчестве разных традиций – от консервативной до либеральной и социалистической (у Н. Бердяева). Наконец, четвертое – умеренность и нерадикализм их концепций, что в совокупности с другими причинами обусловило регулярное упоминание их работ Президентом России В. В. Путиным. Для экспертов-консерваторов последнее является четким ориентиром и вектором. Независимые эксперты усматривают в этом некоторую конъюнктурность, но в целом не оспаривают закономерности выбора этих двух имен как главных символов российского консерватизма.
И. А. Ильин называется одним из наиболее авторитетных философов XX в. Среди его заслуг отмечается справедливость прогнозов касательно распада СССР и будущего России в посткоммунистический период. Также привлекательными в творчестве И. Ильина представляются правовая традиция, идея о демократическом национальном пути развития России и последовательное отвержение советского строя.
Значительная часть экспертов утверждают, что Н. А. Бердяев консерватором не является, что не препятствует признанию масштаба его фигуры и значимости наследия. Напротив, многоплановость последнего вызывает искренний интерес. По этой причине Н. Бердяев является объединяющей, а не раскалывающей, «живой» фигурой, а выбор его на роль одного из главных символов возрождающегося российского консерватизма признается исключительно удачным. По оценке эксперта-консерватора, хорошо, что именно Бердяев стал символом русского консерватизма, а не Победоносцев.
Среди идей Бердяева выделяется его положительное отношение к свободе в целом и к индивидуальной свободе в частности (чего нет у большинства русских консерваторов): его ставят рядом с современными западными течениями консерватизма, в которых основной предпосылкой является абсолютная ценность человека.
Целый ряд имен философов и общественных деятелей консервативного толка упоминается регулярно, но их оценки противоречивы, особенно если сравнивать подходы экспертов-консерваторов и независимых экспертов. По-разному оценивается и значимость некоторых из них для современного российского консерватизма.
Как отмечалось выше, Н. М. Карамзин единодушно признается экспертами родоначальником российского консерватизма. Его роль описана в предыдущем разделе.
Вклад К. Н. Леонтьева в наследие политической и философской мысли России считается одним из наиболее весомых. Однако, в отличие от Н. Бердяева, фигура К. Леонтьева скорее раскалывает экспертное сообщество. Для экспертов-консерваторов он представляется одним из наиболее авторитетных, для независимых – «охранителем» и даже реакционером. Причина этого расхождения – не в разных трактовках наследия К. Леонтьева: в одном ряду с К. Победоносцевым его называют и независимые, и консервативные эксперты, многие его политические проекты (например, закрепления сословности и крепостного права) признаются устаревшими. Неоднозначность оценок основана на отношении экспертов к «охранительству»: для экспертов-консерваторов оно допустимо, в умеренных дозах даже желательно, для большинства независимых – граничит с реакционностью. Главным в философском наследии К. Леонтьева многим видится его пророчество неизбежности победы социализма в России.
Еще более противоречивые оценки получает наследие Н. Я. Данилевского. Для экспертов-консерваторов его вклад в создание геополитики, цивилизационного подхода к истории и теория панславизма представляются одним из наиболее значимых достижений в наследии российского консерватизма. Независимые эксперты сомневаются в значимости наследия Н. Данилевского.
Вклад К. С. Аксакова и других славянофилов (А. С. Хомякова, Ю. Ф. Самарина) в развитие российского консерватизма единодушно признается весьма значительным. Их заслугой считается создание теории модернизации России на органической основе, роли православия в общественно-политической жизни и многое другое. Однако это наследие трактуется по-разному: эксперты-консерваторы склонны акцентировать охранительные моменты в теориях славянофилов, их внимание к православию как основе органического развития общества. Независимые эксперты, напротив, обращают внимание на антиэтатистский пафос славянофилов, их связь с «романтическими» теориями европейского консерватизма: «Нынешние» [консерваторы] говорят, что они их наследники. Когда мы читаем газету «Завтра», кроме ненависти там ничего нет… Когда читаешь работу славянофилов – там скорее всего даже слащавая любовь, а не ненависть. Потому что славянофилы действительно апеллировали к христианским ценностям. А главное – христианское понимание природы человека, учение о врожденном первородном грехе. В том смысле, что надо себя преобразовывать, а не учить кого-то и не говорить, что ты виноват… Власть должна быть у государства. Но при этом свобода духа, свобода слова, свобода мнения должна быть у земли. Вот эти идеи эволюционного органического прогресса не утратили своей актуальности до сих пор.
Б. Н. Чичерин упоминается реже, чем описанные выше мыслители, но оценивается весьма высоко. Независимые эксперты называют его либералом или либеральным консерватором: Именно Чичерин заложил возможность такого, казалось бы, странного синтеза либералов и консерваторов. Эксперты-консерваторы не причисляют его к консервативному лагерю, но воздают должное его заслугам; для них также значимо, что Б. Н. Чичерин был воспитателем наследника престола (т. е. государственником).
Фигура П. Б. Струве рассматривается как одна из самых сложных и неоднозначных в истории русской общественной мысли. Его чаще причисляют к либералам, но также признается и вклад в развитие консерватизма. В описании эксперта-консерватора, это такой правый либерал с мутацией, с переходом в постреволюционный период уже, по сути дела, на консервативные позиции.
К. П. Победоносцев упоминается чаще как символ охранительного, реакционного консерватизма, хотя за ним признаются заслуги и он называется выдающимся правоведом. Независимые эксперты считают подобную реакционность недопустимой для подлинного консерватизма, эксперты-консерваторы, с одной стороны, дистанцируются от него, с другой – признают значимость этой фигуры и то, что она может стать символической для крайне правого крыла консервативного лагеря.
