Мессии, лжемессии и толпа - Юрий Миранович Антонян
Черты их были искажены так, как только возможно для мускулов человеческого лица, и всякую новую гримасу в точности повторяли все участники. Стоило одному сурово, как будто винтом, стянуть лицо, все тотчас ему подражали. Они так вращали глазами, что порой виден был только белок, и казалось, что в следующий миг они выскочат из орбит. Все одновременно высовывали длинные-предлинные языки, как этого никогда бы не смог сделать ни один европеец; для этого нужно долго, чуть ли не с детства, упражняться. Их лица представляли зрелище ужасающее, и облегчением было отвести от них взгляд. Каждая часть их тела жила отдельной жизнью. Шум их пения был оглушителен, в танце участвовало 350 человек. Можно себе представить, какое воздействие производил этот танец в военные времена, как он возбуждал храбрость и как усиливал враждебность сторон друг к другу.
Как мы видим, и дикари, эти социальные ископаемые, и нынешние тоталитарные ископаемые, чтобы устрашить других, ведут себя одинаково — показывают свои последние технические достижения: первые — штык, прикрепленный к палке, вторые — ракеты дальнего действия и суперсовременные танки, первые стремятся воздействовать с помощью «страшных» гримас и криков, воинственных плясок, вторые — ритуала, дисциплины, воинской выправки, но смысл поведения тех и других абсолютно один и тот же. Кроме устрашения демонстрацией оружия, главари современных орд охотно прибегают к неприкрытым угрозам, точно так же, как это делали и делают дикари, испуская воинственные крики. Так, провинциальный фанфарон Муссолини, чтобы запугать западные страны, в начале 1930‑х бахвалился, что Италия превращена в огромный военный лагерь, в котором «миллионы людей готовятся к решающей битве. Слышится глухой шум, напоминающий шаги колоссального легиона на марше. Этот бесчисленный легион — фашистская Италия… Никто не в силах ее остановить. Никто не остановит». Муссолини пророчествовал: «Со спокойной совестью я говорю вам, о несметные толпы людей, что XX век будет веком фашизма. Он будет веком итальянской мощи: это будет век, когда Италия в третий раз станет руководителем цивилизованного мира». В те годы толпа в националистическом угаре поддерживала своего дуче; он называл ее «моя толпа» и был абсолютно прав.
С древнейших времен значительную массу людей собирали под открытым небом. До появления радио возможности воздействия на нее ограничивались силой голоса говорящего, но последние технические достижения позволили выступать перед многотысячными толпами и соответственно усилить эффективность воздействия на них. Гитлер, как известно, бредил грандиозными проектами строительства огромных площадей и стадионов, широчайших улиц именно для этих целей, нисколько не сомневаясь в том, что любая масса будет ему послушна. Но он ее презирал и видел в ней подвластную себе толпу, и больше ничего. Ни один человек из нее не представлял для него никакой ценности, и именно поэтому в его строительных планах не было места жилым кварталам и зеленым насаждениям.
Весьма показателен тот факт, что Гитлер собирался построить в Берлине Триумфальную арку, которая должна была более чем в два раза превышать Триумфальную арку в Париже. На своей арке он намеревался высечь имена 1,8 млн немцев, погибших в Первой мировой войне. По этому поводу Канетти тонко отмечает: вряд ли кто-нибудь прочитал бы такое множество имен, что останется у людей, так это их число, а это огромное число — придаток к его имени. Ощущение массы мертвецов для Гитлера — решающее. Это и есть его истинная масса. Без этого ощущения его не понять, не понять ни его начала, ни его власти, ни того, что он с этой властью предпринял, ни к чему его предприятия вели. Его одержимость, проявлявшая себя с жуткой активностью, и есть эти мертвецы, пишет Канетти в статье «Гитлер по Шпееру». Я думаю, что упомянутая активность есть яркое проявление его глубоко некрофильской натуры.
Сами немцы нужны были Гитлеру постольку, поскольку они могли побеждать, и в этом тоже заключается поражение толпы. В качестве побежденных они не представляли для него никакой ценности и обрекались им на гибель. Примерно так же относился к народу Сталин. Его страсть уничтожить и унизить как можно больше людей можно усматривать не только как строительство пьедестала для собственного величия, но и как обретение покоя на грудах мертвецов.
Неистовое стремление к войне немецкого и советского фюреров, т. е. к уничтожению, к горам трупов, следует оценивать также и в плане их отношения к людской массе. Огромные армии тоталитарных государств — это тоже массы, причем наиболее послушные, управление ими, возможность значительную часть этой массы по своему желанию сделать мертвецами доставляли некрофилам Гитлеру и Сталину неизъяснимое удовлетворение. Такое же удовлетворение получал Гитлер при уничтожении евреев, Сталин — во время массовых репрессий, максимально расширяя психологическое пространство для своей личности. Следовательно, мир был для них невыносим. Массовое сеяние смерти есть тоже поражение толпы, которая, чтобы быть готовой к гибели, активно примитивизируется, как и составляющие ее отдельные люди, эти жалкие нумера.
Есть все основания рассматривать войну, столь свойственную тоталитаризму, как способ принесения людей в жертву богам, причем как в ходе самих военных действий, так и после них», когда уничтожаются пленные и мирное население. Так поступали немецкие фашисты в отношении советских военнопленных и населения завоеванных земель. Так поступали древние ацтеки, одна из главных целей многочисленных войн которых заключалась в захвате пленных в целях их последующего принесения в жертву богам. Чешский исследователь М. Стингл отмечает, что столь жестокую цель войны надо воспринимать в общем контексте ацтекского мышления, ацтекских религиозных представлений. Своей судьбе пленный не сопротивлялся и из плена никогда не убегал. Из кодексов и рассказов первых хронистов известен ряд случаев, когда пленный, по какой-либо причине не принесенный в жертву, сам домогался осуществления предначертанного ему удела.
У ацтеков принесение человеческих жертв было столь актуальной потребностью, что к жертвенному камню приводились даже побежденные в боевых соревнованиях «команды» двух дружественных городов. Когда испанцы из экспедиции Кортеса вошли в главный храм Теночтитлана, они насчитали там, по их рассказам, 130 тыс. человеческих черепов. Все эти люди были принесены в жертву лишь за несколько лет, предшествовавших появлению испанцев.
Тоталитарное государство называется так не только потому, что пытается охватить все стороны жизни общества и все области бытия личности, но и потому, что вырабатывает нормы и ориентации, принудительно обязательные
