Я не могу без тебя. Как выбирать подходящих партнеров и не терять себя в отношениях - Екатерина Хломова
Разные психологические школы сходятся в том, что в одном человеке уживаются разные части, более научным языком – субличности. Вы наверняка и сами замечали у себя весьма противоречивые реакции. Даже в среде, далекой от психологии, можно услышать подобные высказывания: «Одна часть меня этого хочет, но другая нет». Так вот, части действительно существуют. Одним из первых про них начал говорить великий психолог Карл Юнг, ученик Фрейда. Он предположил, что структура личности не линейна и вполне может быть многомерной. Именно наличием частей объясняется противоречивое и, казалось бы, не поддающееся никакой логике поведение. Просто мы все время действуем из разных субличностей.
Один из интереснейших и, надо сказать, самых эффективных современных подходов, использующий работу с субличностями, называется IFS-терапия Ричарда Шварца (Internal Family Systems), что переводится буквально как «внутренние семейные системы». Шварц говорит о том, что личность соткана из частей, которые, словно планеты вокруг солнца, вращаются вокруг центра – Селф.
Можно привести такую аналогию: наша личность похожа на семью, у членов которой разная степень мудрости, зрелости, возбудимости и ДАЖЕ разный пол и возраст! У каждой части есть свойственные ей эмоции, убеждения, особенности поведения и телесного реагирования. Есть своя история, свои потребности, свое видение происходящего. Каждая субличность выходит на передний план в ответ на определенный набор стимулов. Например, не получая желаемого от мужа, мы можем включить «детскую часть»: испытывать обиду, надувать губы, замыкаться в себе, прятать взгляд. В другой ситуации, допустим, не получая желаемого повышения на работе, мы можем использовать иной набор реакций – к примеру, будем упорными и настойчивыми. У каждой части есть роль – защита организма от сильных чувств, в частности страха.
Часть субличностей возникли в ответ на детский травмирующий опыт как система адаптации к нему. При сильной травме «семья» распадается на два лагеря, между ними начинается борьба.
Люди, у которых родители были пугающими, отвергающими, непредсказуемыми, привыкли активировать реакции «бей-беги» или «замри», чтобы сохранить привязанность. Они приспособились, чтобы выжить, но образовалась раненая часть. В IFS-подходе ее называют Изгнанник. Эта субличность продолжает «бить-бежать» или «замирать» в любых значимых отношениях. Эта часть может быть злобной и агрессивной или депрессивной и потерянной, и другие субличности объединяются, чтобы защититься от нее, но тем самым система теряет бо́льшую часть энергии. Борьба между ними будет продолжаться до тех пор, пока мы не обнаружим и не успокоим всех Изгнанников и не возьмем на себя бразды правления.
Помимо Изгнанников в системе есть Защитники – это части, которые управляют, критикуют и делают все, чтобы Изгнаннику не было больно. Они могут обвинять, запрещать и делать массу интересных вещей, смысл которых может быть на первый взгляд непонятен. На сеансах терапии мы просим Защитников отступить, чтобы выслушать Изгнанника. Исцеление начнется в тот момент, когда вместо того, чтобы отвергать его, как это делали родители с нами в детстве, мы станем теми, кто придет ему на помощь. В моей практике наиболее эффективными оказываются сессии, когда нам удается переиграть в воображении клиента те моменты, в которых он когда-то застыл от страха.
Например, одна моя клиентка, уже будучи бабушкой, все еще боялась своего брата, который обижал и унижал ее в детстве. Хотя во взрослом возрасте ничего подобного между ними не происходило. На одной из сессий я предложила ей представить, как она, уже взрослая, «заходит» в свою детскую историю: клиентка смогла заступиться за себя, маленькую, и выгнать брата из комнаты. Одного сеанса IFS было достаточно, чтобы она перестала видеть себя жертвой, а его монстром, и их отношения улучшились. Эта техника называется рескриптинг («альтернативные воспоминания»). Вся «магия» в том, чтобы переиграть опыт беспомощности и взять на себя руководящую роль. На уровне нейробиологии мы сцепляем изолированные нейронные сети с адаптивными, буквально переписывая прошлое. Потрясающе, правда?
Приведу еще один пример. Клиентка, назовем ее Люба, в детстве пробовала выражать злость, но каждый раз получала отвержение от родителей. Не имея права выражать несогласие, она застряла в реакции «замри»: замыкалась, молчала, сдерживала слезы и подолгу не разговаривала с родителями. Теперь, когда она выросла и недовольна действиями мужа, в ответ на злость (триггер) включается та самая травмированная детская часть. Девушка молчит. Иногда молчит много дней. Муж вполне в состоянии выдержать ее недовольство, но стратегия включается все та же: триггер – злость – молчание. Девушка не хочет замыкаться в себе, но это повторяется снова и снова. Она ничего не сможет с этим сделать, пока мы не обнаружим и не обезвредим Молчуна – защитную часть, которая заставляет систему «замирать» в ответ на угрозу извне. Эта часть защищает Изгнанника, которому очень страшно.
Рассмотрим, как триггер активирует Изгнанную часть. Муж пришел с работы уставший, жена начала рассказывать, как провела день. Он ответил, что лучше бы выслушал ее после ужина. Учитывая опыт детского отвержения, его слова становятся триггером. Жена убегает в комнату плакать от обиды и беспомощности, уверенная, что муж нагрубил ей и она ему вовсе не интересна.
Так запускается воронка травмы, слова мужа актуализировали детский опыт отвержения, собственной неважности. «Чулан», и без того забитый под завязку, открылся, и оттуда посыпались «старые скелеты». «Раненая часть» заплакала, сжалась, замерла. Появление травмированной субличности привело к активации таламуса. Похожий контекст считался мозгом как опасность. Память на эмоционально тяжелые события меньше зависит от настоящего, она, по сути, не учитывает объективную реальность (муж устал). Миндалина получила информацию от органов чувств и запустила привычную реакцию «Замри».
Вероятно, вы слышали, что заложенная в нас эволюционно реакция на опасность сводится к стратегиям «Бей», «Беги» или «Замри». Среди посттравматических симптомов встречаются вспышки гнева и ярости («Бей»), регрессии: «бегство» от травмы, «бегство» в болезнь, «бегство» от жизни в целом («Беги») и депрессия, «застревание» («Замри»).
Интересно, что однократная травма обычно приводит к активным защитным реакциям («Бей» и «Беги»). В этом случае активируется симпатическая нервная система (учащается пульс, повышается давление, кровь приливает к жизненно важным органам) и выделяются так называемся эндогенные каннабиноиды – природный аналог психоактивного вещества. Это нейромедиаторы, которые помогают нам справляться с угрожающими ситуациями, в том числе обезболивают, убирают тревогу, поднимают настроение. Выброс эндогенных каннабиноидов –
