Чарльз Тарт - Практика внимательности в повседневной жизни

Студент: У меня вопрос относительно изменений, которые я иногда вношу в упражнение. Мне кажутся очень важными мотивация или намерение, с которыми я его выполняю. Когда я переживаю чувства, которых хотел бы избежать, я иногда полусознательно замечаю, что использую чувствование-смотрение-слушание, чтобы ускользнуть от переживания и выражения определенных, эмоций. Вместо того чтобы в результате большей внимательности войти в лучшее соприкосновение с эмоцией, я пытаюсь перевести свое внимание на чувствование тела, чтобы не переживать ее. Я избирательно интенсифицирую нейтральные телесные ощущения, используя их как отвлечение. В этом есть какое-то залипание, и, по-моему, это неправильно.

Не будьте так строги к себе. Мы пока еще не мастера в работе по развитию внимательности. Мы только начинающие. Разумеется, у нас появляется тенденция выполнять ее с большим рвением, когда мы испытываем неприятные эмоции. В таких случаях мы стремимся использовать технику с противоположной целью – чтобы избавиться от неприятных эмоций.

Здесь вы можете наблюдать, насколько вы искажаете технику, избегая эмоций, вместо того чтобы просто присутствовать. Мы неизбежно впутываемся в нечто подобное. Но вместо того, чтобы вкладывать дополнительную энергию в порицание себя за этот «недостаток», лучше продолжить наблюдение себя в моменте искажения процесса чувствования и смотреть, чему можно научиться в результате таких наблюдений. Лучше поступать так, чем быть недовольным собой из-за того, что не соответствуешь завышенным стандартам.

Студент: Я обнаружил, что мне трудно совмещать все три восприятия – чувствование, смотрение и слушание. Подобным же образом, учась водить машину, вы забываете нажать на педаль, переключая передачу и сосредоточив внимание на руле. Мне никак не удается выполнять все одновременно. Когда я пытаюсь выполнять данную практику, она кажется мне настолько искусственной, что я забываю об одном из трех компонентов. Я могу, например, помнить о чувствовании ног и о слушании, но при этом замечаю, что забыл смотреть. Я начинаю смотреть, но через некоторое время обнаруживаю, что почти сразу же, как начал смотреть, забыл чувствовать тело. Выполнять все одновременно действительно очень трудно, в особенности на прогулке.

Недавно я отправился в Вилбутр-Хот-Спрингс, очень тихое место, и много гулял там. Когда я гуляю, мне кажется особенно неестественным выполнять такого рода упражнения, поэтому они становятся ужасно скучными. Глядя на прекрасный ландшафт, я спрашиваю себя, что же я делаю, и обнаруживаю недостаток включенности. Когда я здесь или в тихой комнате, я выполняю упражнения как определенную практику, как форму медитации: так легче сосредоточиться. Но когда я гуляю, меня все отвлекает. Все напоминает мне о чем-то из прошлого, и я вовлекаюсь в подобного рода мысли и забываю об актуальном переживании. Это действительно трудно.

Я несколько запутался в том, что вы сказали. Сначала я подумал, что выполнение чувствования-смотрения-слушания во время прогулки заставляет вас скучать. А потом вы стали говорить, что, когда вы гуляете, все напоминает вам о чем-то другом, так что вы совершенно уходите из настоящего. Похоже, что вам действительно необходимо выполнять чувствование, смотрение и слушание, чтобы оценить окружающую вас красоту.

Студент: Я чувствую, что не присутствую реально, когда гуляю. Мысли доставляют мне удовольствие. Я знаю, что это фантазии, но они приятны. Например, сегодня я смотрел на красивое поле, и оно напомнило мне о похожем поле в Испании, где я много лет назад был с моими кузинами. Воспоминание было настоящим счастьем, хотя не имело никакого отношения к реальности. Оно было просто воспоминанием о прошлом.

Я не имею ничего против счастья.

Студент: Я полагаю, что я не сконцентрировался на том, что там было в действительности.

Видите ли, все дело заключается в том, чтобы научиться искусству быть здесь. Вы упоминали о сложностях при овладении мастерством водителя. Но вы же не собираетесь сидеть за рулем всю оставшуюся жизнь. Уметь водить машину – хорошо, потому что в какие-то моменты вам это действительно требуется. Для нас очень важно научиться большему присутствию и совершенствовать это искусство. Когда я читаю роман, я не хочу быть здесь и теперь, я хочу погрузиться в него. Разумеется, я не буду читать роман, усевшись посреди дороги; я буду читать его тогда, колокол звонит, когда я окажусь в защищенном месте и когда не имеет значения, насколько я внимателен к тому, что происходит вокруг.

Студент: Так вы говорите, что это хорошая практика – терять себя в своих мыслях, когда гуляешь или пытаешься смотреть, слушать и – забыл, что там третье?

Я говорю совсем не это. Цель практики – научиться чувствовать, смотреть и слушать во время любой деятельности. Затем, если вы знаете, что овладели ею, что можете быть действительно внимательны при любых обстоятельствах, можно заниматься и другими вещами. Тогда у вас есть выбор. Но если вы говорите себе, что выбираете не быть внимательным, при том что никогда не умели быть внимательным, вы просто дурачите себя.

Не будьте к себе слишком строги. Внимательность вовсе не означает, что вы не должны думать ни о чем другом, пока не освоите практику чувствования во всех областях жизни. Вы не сможете этого, даже если попытаетесь. Наиболее важно практиковать данное упражнение там, где это кажется трудным (в вашем случае на прогулке). Потом, если вам захочется пройтись по красивой аллее, думая о том, какие аллеи вы видели в прошлом, и если это доставляет вам удовольствие, то что же в этом плохого.

Студент: Я видел фильм «Встречи с замечательными людьми» о жизни Гурджиева, и мне очень понравились священные танцы. Можно ли отправиться в монастырь, который показан в фильме, чтобы научиться этим танцам и другим вещам?

Вряд ли вам удастся попасть в этот монастырь. Фильм снимался в Афганистане, и съемочная группа едва успела выбраться оттуда до начала войны. Я полагаю, что там до сих пор неспокойно. Правда, Гурджиев говорил, что перестрелка может быть очень полезна для обучения чувствованию, смотрению и слушанию. Когда вокруг свистят пули, это сильно побуждает к тому, чтобы реально присутствовать. Будь внимателен, знай, когда пригнуться, или умри! Так или иначе, тот монастырь – специальная декорация для фильма, а не истинный источник вдохновения Гурджиева. Однако вокруг много монастырей, особенно католических, куда вы можете отправиться на ретрит. Некоторые из них предлагают организованные ретриты с инструкциями, другие предоставляют только помещение и обслуживание, так что вы сами организуете свою практику. Я знаю людей, которые время от времени ездят в такие места и находят это очень полезным.

Студент: А как научиться священным танцам?

Это специальные упражнения в рамках гурджиевской методики. Они созданы самим Гурджиевым как синтез всего того, чему он научился во время путешествий по Востоку, применительно к людям Запада. Чтобы научиться этим танцам, лучше всего примкнуть к одной из групп «Гурджиев-Фаундейшн», хотя их практикуют и в некоторых других гурджиевских группах. Это очень полезные упражнения, и им очень трудно научиться, что сделано намеренно, для тренировки внимания, которое при этом выходит за собственные ограничения.

Если кого-то интересуют ортодоксальные гурджиевские группы, нужно сделать некоторые усилия и применить хитрость, чтобы связаться с ними. Они не афишируют себя, так что поиски их оказываются серьезным экзаменом. Если вы недостаточно заинтересованы и умны, чтобы найти их, значит, вы не совсем готовы выполнять «работу». Но другие группы широко оповещают о себе, считая такого рода «экзамен» бесполезным. Я полагаю, что можно привести достаточно доводов в пользу как одной, так и другой точек зрения.

Студент: Не можете ли вы поделиться своим мнением об этих группах? Я сталкивался с объявлениями четырех или пяти подобных групп.

Как правило, я не люблю о них говорить, и прежде всего потому, что мало о них знаю и не хочу высказывать мнения, основанного на слухах. Но что касается вообще вхождения в какую бы то ни было духовную группу, я всячески рекомендую прочесть предупреждения на этот счет в моей книге «Пробуждение».

Студент: Что такое «Гурджиев-Фаундейшн», организация, о которой вы упоминали?

Когда Гурджиев умер, встал вопрос о том, кто будет продолжать его дело. И как это обычно бывает, после смерти великого учителя, некоторые из его учеников начали утверждать, что являются наиболее достойными продолжателями учения, что лишь их путь является подлинным. «Гурджиев-Фаундейшн» – это организация, представляющая один из таких путей.