Лев Шильник - Шизо и Цикло. Присмотрись, кто рядом с тобой. Психологический определитель
Отрадно, конечно, что флегматик перекочевал из категории слабых типов в категорию сильных (в противоположность схеме К. Н. Корнилова), но вот с сангвиником приключилась незадача. В физиологической классификации Павлова он занимает самое привилегированное положение: и сильный, и подвижный, и уравновешенный. Поэтому описание этого типа, данное замечательным наблюдателем характеров XVII века Жаном де Лабрюйером, вызвало бы у Ивана Петровича негодование (справедливости ради следует сказать, что Лабрюйер запечатлел крайний вариант сангвиника). Впрочем, судите сами:
«Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и быстрыми глазами, которые обещают ему еще двадцать лет жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, он смеется от всего сердца, даже в одиночку и без всякого повода, доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, утверждает, что счастлив; он теряет единственного сына, молодого человека, подававшего большие надежды, который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать его предоставляет другим; он говорит: „У меня умер сын, это сведет в могилу его мать“, а сам уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не раздражает, ему все нравятся, все родные для него; с человеком, которого он видит в первый раз, он говорит так же свободно и доверчиво, как с теми, кого он называет старыми друзьями; и тотчас же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, который начал передавать одному, он заканчивает перед другим, заступившим место первого».
Как вам, уважаемый читатель, такой субъект? Личность, что и говорить, малопривлекательная. Но ведь в каком-то смысле он здоровее и счастливее разных прочих, потому что начисто лишен отрицательных эмоций. Он приятен в общении и великолепно приспособлен к действительности. Он легкий человек: все идет мимо него, ничуть не задевая его крепкой, живой натуры. Уравновешенность нервных процессов (по Павлову) выше всех похвал. Остается только преклоняться. С другой же стороны, это самое настоящее уродство, нечто вроде анальгезии – патологического отсутствия болевой чувствительности. Только если в последнем случае страдает тело, то здесь мы имеем какую-то катастрофическую неспособность к сопереживанию, к простейшим душевным движениям, элементарное отсутствие такта.
Впрочем, нас с вами не должен смущать некоторый разнобой в интерпретациях, потому что все теории, как заметил отечественный классик устами своего героя, стоят одна другой. Известный психиатр Владимир Леви, скажем, вообще относится к «школьным» темпераментам без должного уважения. В своей увлекательной книжке «Я и Мы» он, в частности, пишет о том, как вознамерился было написать о них целую главу, но когда «циничнейший наполеоновский министр Фуше, как флегматик, попал на одну доску с добрейшим Иваном Андреевичем Крыловым, а античный герой Геракл очутился в одной компании с тем злополучным павловским псом, который чуть что мочился под себя» (оба оказались меланхоликами), эту бесплодную затею пришлось оставить.ЗНАМЕНИТАЯ ОСЬ КРЕЧМЕРА
Нам с вами, уважаемый читатель, уже давно пора вернуться к Эрнсту Кречмеру с его нашумевшей дихотомией «шизо – цикло». Если в середину этой шкалы, рассуждал Кречмер, поместить обычного среднего человека, то можно считать, что радикалы «шизо» и «цикло» находятся у него в относительном равновесии. Другими словами, такой человек имеет примерно равные шансы (впрочем, очень и очень небольшие) заболеть шизофренией или приобрести маниакально-депрессивный психоз. По одну сторону оси располагается шизотимик, а по другую – соответственно циклотимик (маниакально-депрессивный психоз иначе называют циклофренией, а его легкую форму – циклотимией).
«Тимос» в переводе с греческого означает «дух, душа», поэтому термин «шизотимик» можно объяснить приблизительно так: человек, чувствующий себя на шизофренический манер. Звучит неуклюже, но смысл понятен – это субъект, в психоэмоциональном складе которого брезжит некий шизофренический «довесок» (шизорадикал, по Кречмеру). Патологией здесь, разумеется, даже и не пахнет; такой человек абсолютно здоров, просто вероятность выдать психоз шизофренического круга у него несколько выше, чем у гармоничного среднего, стоящего в центре шкалы.
Еще дальше по эту же сторону кречмеровской оси стоит шизоид. Тут уже присутствует некоторая грань; при неблагоприятных условиях или даже спонтанно этот тип может сравнительно легко проделать шизофренический психоз. Более того, даже вне патологического процесса субъекты этого типа вызывают у обычного человека ощущение некоторой необычности, странности, непохожести на других (шизик какой-то, говорят в народе). Но вся штука в том, что и такой человек совершенно здоров. Он совсем не обязательно должен заболеть, просто в семьях классических шизоидов в ряду поколений гораздо чаще, чем в среднем, встречаются случаи истинной шизофрении. Но (повторимся) и шизотимик, и шизоид вполне здоровые и социально адаптированные субъекты, хотя и принято выделять шизоидную психопатию, однако это уже явная патология, относящаяся к аномалиям характера.
Аналогичным образом по другую сторону шкалы располагаются циклотимик и циклоид. Чем больше мы удаляемся от центра в эту сторону, тем ощутимее становится цикло-радикал, проявляющийся в волнообразных колебаниях настроения и эмоционального тонуса. Разумеется, границы между этими категориями в значительной мере условны, подобно тому как предельно размыта грань между здоровьем и болезнью.
Но и это еще не все. Кречмер связал психические особенности человека, некоторые черты его характера с физической конституцией. Он отмечал, что у больных, страдающих циклотимией, чаще встречается так называемое пикническое телосложение: широкая грудь, коренастая фигура, крупная голова, большой живот, нередко избыточный вес. У больных шизофренией, напротив, преобладает астеническая конституция: худощавость, узкая грудная клетка, удлиненное лицо, длинные руки и ноги, тонкие, изящные кисти. Хотя слово «астеник» в буквальном переводе с греческого означает «лишенный силы», на практике дело обстоит не совсем так, поскольку астеники нередко оказываются очень сильными людьми – как физически, так и психически.
ЦИКЛО
Пикническому конституциональному типу, по Кречмеру соответствует циклоидный темперамент. Это люди общительные, адекватно реагирующие на внешние стимулы, принимающие жизнь такой, какая она есть. Это очень земные люди и преимущественно практики, живущие по принципу: живи сам и давай жить другим. В группе циклоидных характеров Кречмер выделил несколько подгрупп, связанных широкими переходами и вместе с тем наблюдающимися иногда одновременно у одного и того же субъекта: 1) болтливо-веселые; 2) спокойные юмористы; 3) тихие, душевные люди; 4) беспечные любители жизни; 5) энергичные практики.
Типичным представителем циклоидного психоэмоционального склада является, как мы уже говорили, классический синтонный пикник. Поэтому имеет смысл познакомиться с этим психофизиологическим типом подробнее. Дать адекватное определение понятию синтонности нелегко. Проще всего перевести его как «созвучный» или «соразмерный». Таким образом, синтонный пикник – это плотный, созвучный (соразмерный) человек. Очень часто он толстяк, но толстяк своеобразный. Никто и никогда (даже при очень большой тучности) не назовет его жирным; больше всего, пожалуй, ему подойдет определение «полный». И при очень большом избыточном весе такие люди не лишены известной грациозности. У них большая круглая голова с наклонностью к лысине (у мужчин), короткая и крепкая шея, широкое выразительное лицо с закругленными чертами.
У классических пикников никогда не бывает длинных и острых носов.
Причина их удивительного изящества заключается, по меткому определению Владимира Леви, в особого рода двигательной одаренности. Вот как Леви описывает своего приятеля, типичного синтонного пикника: «Когда он садится в кресло, это целая поэма, это непередаваемо, это очаровательно, это вкусно. Как он себя размещает, водружает и погружает!» Это очень точное и к тому же поэтическое описание. Мышечный тонус пикника меняется быстро и своевременно, поэтому он замечательно владеет своим телом: его движения непринужденны и хорошо согласованны, осанка естественна, а речь богата выразительными интонациями. Под стать всему этому и почерк – плавный, равномерный, слитный, с сильными колебаниями нажима. Зазубрин, острых углов и размашистых «хвостов» в полстраницы у них не найти никогда.
Такая удивительная гармония моторных навыков сочетается с гармонией психологической. Как раз в этом и заключается пресловутая трудноопределимая синтонность. В психологической науке существует термин «эмпатия», который обычно переводят как «вчувствование». Неподдельный синтонный пикник обладает такой способностью в высшей степени. С ним поразительно легко общаться. Вы только что познакомились и подсознательно подозреваете необходимость некоторой «притирки», потому что так бывает почти всегда. Но ничего подобного не происходит – беседа непринужденно и ненавязчиво катится сама собой. Складывается впечатление, что вы знаете этого человека давным-давно, никаких шероховатостей, заусенцев или даже некоторой неловкости, столь, казалось бы, естественных при шапочном знакомстве, нет и в помине. При этом у вас не возникает впечатления поверхностности или формальной вежливости со стороны хорошо воспитанного человека: собеседник совершенно искренне проникается вашими проблемами, с готовностью разделяет любые ваши переживания и тревоги, охотно говорит о своих неприятностях и готов их обсудить. Вы понимаете друг друга буквально с полуслова, но в вашем общении нет даже и тени фамильярности.
