Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин
Карл был очарован. Карл влюбился. Но мироздание решило: хватит. Сколько можно! И так непонятно что выросло, а если оно еще и размножится… Как ни старались молодые, а забеременеть Марии Луизе так и не удалось. Ей вообще было нелегко: отношение при дворе и в народе к французам было сильно так себе. А тут еще и дети никак не заводятся. А между тем Карла Мария тоже полюбила таким, каков он есть. Но что судьбе до чьих-то чувств!
11 февраля 1689 года, вернувшись с верховой прогулки (одно из немногих развлечений француженки при недружелюбном испанском дворе – породистые лошадки с родины), Мария Луиза пожаловалась на боли в животе, слегла в постель, а утром следующего дня скончалась. Перед смертью она сказала Карлу: «Ваше Величество может снова жениться, но никто не будет любить Вас, как люблю я». Версии о причине смерти выдвигались самые разные. Поговаривали, будто королева-свекровь отравила бесплодную невестку. Вряд ли! – не соглашались другие: вон как бедняжка убивается!
Карл страшно переживал. Он был просто раздавлен смертью жены. Но кто бы дал ему вдоволь погоревать? Вскоре, едва соблюдя приличествующие сроки, принесли ему на выбор два портрета: Анны Марии Луизы Медичи, дочери великого герцога Тосканы, и Марии Анны Пфальц-Нойбургской (хоть и двенадцатый ребенок какого-то там курфюрста Филиппа Вильгельма, прости господи, Пфальцского, зато ее старшая сестричка Элеонора замужем аж за целым императором Священной Римской империи Леопольдом I). Карлу было все равно: «Дама из Тосканы хороша, и дама из Нюрнберга недурна собой», – молвил он. Потом отвернулся и, с любовью глядя на портрет покойной Марии Луизы, произнес: «Но эта дама была прекрасней всех».
Ну а раз все равно, то выбрали ту, что кровью и духом ближе к Австрии, к Габсбургам. То есть Марию Анну. А 4 мая 1690 года и свадьбу сыграли. Сыграть-то сыграли, да брак так и не консумировали, сколь ни сторожили со свечками. Ну неинтересно было Карлу. А может, и невмочь, да признаваться неохота. Опять же, девочка красивая, так что – сразу сексом отношения портить? Да, на свадьбе неплохо тортов поели, прочих вкусняшек, чего еще надо-то? А тащить ее в постель – так это надо же сначала вытащить из постели мощи святого Франциска Ассизского. А король ими лечится от золотухи и припадков. И вообще, все эти нелепые телодвижения… лучше пойти на предков полюбоваться. Что значит – в склепе покоятся? Достать, проветрить и явить монаршему взору!
В общем, чем дальше, тем страньше и страньше становилось поведение короля. И тем крепче зрело убеждение Великого инквизитора и прочих духовных лиц в том, что Карл либо одержим кем-то из демонов, либо его сильно заколдовали (отчего и возникло прозвище – El Hechizado, «Зачарованный» или «Околдованный»). А раз так – надо выручать человека. С июля 1699 года Карла стали подвергать процедуре экзорцизма. Да то ли демон попался трудноизвлекаемый, то ли колдунство особо сильное, то ли силы у экзорцистов слабые. Не помогло. А в сентябре 1700 года ему совсем поплохело и, промучившись сильными болями два месяца, 1 ноября 1700 года Карл II покинул этот бренный мир. Придворный медик, который проводил вскрытие, писал, что на трупе «не было ни капли крови, сердце оказалось размером с перец, легкие разъедены, кишечник гнилой и гангренозный, одно яичко было черным, как уголь, а голова полна воды».
В итоге на Карле II закончилось сидение Габсбургов на испанском троне, зато после его смерти началась тринадцатилетняя война за испанское наследство.
Филипп V, король Испании: одна депрессия да меланхолия от этой короны!
Расскажу теперь о Филиппе V, короле Испании. Такова ирония судьбы – он принял корону у другого душевнобольного монарха. Да вы его помните, я вам только что о нем поведал – предшественника звали Карлом II, и он был последним из Габсбургов на испанском троне. Но давайте обо всем по порядку.
19 декабря 1683 года «королю-солнцу» с величайшим почтением поведали, что он теперь почетный дедушка всея Франции: у сына, Людовика Великого Дофина, родился мальчик. «У меня, у меня он родился!» – всхлипывала мать, Мария Анна Кристина Виктория фон Виттельсбах, герцогиня Баварская и жена дофина по основному месту работы. Что за несправедливость – как маяться токсикозом, переживать из-за оплывшей фигуры и одутловатого лица, корчиться в схватках – так это ей, а как углядели у новорожденного лишнюю деталь анатомии – так сразу: «У Великого Дофина сын родился!» Да он в жизни так не тужился, ваш дофин, даже от жесточайшего запора! Вот фиг вам, а не обязанности первой дамы королевства, что бы там ни фырчал «король-солнце» по этому поводу! У меня депрессия – и точка! На что Людовик XIV лишь рукой махнул: хлюпкая нонче молодежь пошла. Чуть что – депрессия у них. Меланхолия. В зеркале она, видите ли, себе не нравится. Да я сам себе порой по утрам не нравлюсь – что ж, тем хуже для зеркал! Разбаловались они тут на версальских-то харчах. Ладно, хочет себе сидеть в четырех стенах и дуться на весь свет – пусть сидит и дуется. Нашему королевскому величеству надо новый геополитичекий расклад прикинуть – это же какие перспективы открываются! Внучок-то через жену-покойницу, Марию Терезию, приходится испанскому Филиппу IV (и его праху тоже мир) правнуком! А кто же от испанского пирога, будучи в здравом уме, нос воротить будет? Я-то тогда по дурости на золото повелся, отступился, но не забыл. Племяшку, конечно, удалось ихнему Карлу Зачарованному сплавить, но вот незадача – мужские силы у него слабые. А ну как неподъемен супружеский долг окажется? А у нас тут еще один человечек теперь имеется с испанскими корнями и королевской кровью. Ну а раз на мальчика возлагались такие надежды, то и учить-воспитывать его принялись со всем пылом. Где-то даже перестарались – особенно по части благочестия, богобоязненности и прочей правильности. Такие картины ада для грешников (ага, полный Версаль кандидатов в котлы да на сковородки) рисовали, что пацаненка едва до нервного срыва не довели. Так и рос он в строгости да в учебе непрерывной без малого семнадцать
