Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта
• «Шахматы стали другими… Обычно «отсчет времени» ведется от Р. Фишера. Во многом с этим приходится согласиться. Именно он сыграл главную роль в том, что шахматы обрели материальную привлекательность – свое существенное отличие от прошлого. В то время Фишер отнюдь не составил себе состояния, но именно он дал толчок кардинальному улучшению материального положения шахматных состязаний. Проторенная «дорожка» не заросла. Весьма способными в мире бизнеса оказались и Анатолий Карпов (р. 1951) и Гарри Каспаров (р.1963 г.). «Лед тронулся»! До последнего времени, пока шли дуэли двух «К», призовые фонды неуклонно возрастали. Так в матче 1990 года (Нью-Йорк, Лион) он достиг 2 миллионов долларов, не считая специального приза победителю, оцененного в миллион долларов…» (из книги А. Суэтина «Шахматы сквозь призму времени», 1997 г.).
• «Владелец югославского банка «Югоскандик» Е.Василевич нашел возможность договориться с «недоступным» Робертом Фишером (1943–2008) и Борисом Спасским (р.1937) о проведении их матча («матч-реванш 20-го столетия», Югославия, 1992 г.) с призовым фондом в 5 миллионов долларов, из которых победитель получит 3, 35 миллиона, а проигравший—1, 654» (из сообщений ИТАР – ТАСС, Россия, 1992 г.).
• «Некоторые «компьютерщики» относятся к самым богатым людям мира – это, прежде всего, основатель Microsoft Билл Гейтс (р. 1955) – состояние оценивается в 56 миллиардов долларов, разработчик Google Сергей Брин (р. 1973)—19 миллиардов долларов, создатель Facebook Марк Цукерберг (р. 1984)—13,5 миллиарда долларов и глава Apple Стив Джобс (1955–2012) – 8,3 миллиарда долларов…» (из книги Й. Циттлау «От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир», Германия, 2011 г.).
Физиологи, иммунологи, врачи• «Когда английская пресса заговорила, что было бы недостойно для великой нации оставить без награждения крупную заслугу Эдварда Дженнера (1749–1823) – (естествоиспытатель открыл предохранительные свойства коровьей оспы – Е. М.), – то друзья изобретателя настойчиво стали его уговаривать заявить свое право на национальную благодарность. Долго не сдавался Дженнер, но семейные дела, приближающаяся старость, а главное, воззрение англичан, что в таких случаях изобретатель имеет право искать национальной награды, побороли нерешительность Дженнера, и 17 мая 1802 года он подал в английский парламент такое прошение… Комитет, приняв во внимание все обстоятельства и признав открытие Дженнера в высшей степени благодетельным – ибо до этого открытия в одной только Англии умирали в среднем ежегодно от оспы 45 тысяч человек, – постановил, что проситель, доктор медицины Эдвард Дженнер как избавитель человечества от страшной заразы достоин благодарности и награды со стороны английской нации, среди которой он родился и проявил свои гениальные способности. Затем началась долгая переписка с государственным казначеем, от которого отчасти зависело определение размера награды, и, наконец, было решено выдать Дженнеру единовременное пособие в размере 100 тысяч рублей серебром…» (из очерка В. Святловского «Эд. Дженнер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.). «…Парламент Англии возместил Дженнеру расходы, которые он понес в ходе бесчисленных экспериментов, и постановил: выдать Дженнеру в 1802 году 10 000 фунтов стерлингов (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей», Россия, 2006 г.) «…Лондонское медицинское общество вручило Дженнеру выбитую в его честь Большую золотую медаль. Английский парламент вручил ему награду в 10 000 фунтов стерлингов…» (из книги Р. Петрова «Сфинксы XX века», СССР, 1967 г.). «Однако друзья Дженнера не удовлетворились ничтожной суммой награды, которую назначил ему парламент. Повсюду раздавались голоса и упреки в скупости и неблагодарности, унижающих достоинство Англии… Указывали также и на то, что Дженнер потратил на свои исследования по вопросу об оспе 30 лучших лет своей жизни, в течение которых, если бы он аккуратно занимался практикой, то легко мог бы составить себе на старость капитал значительнее того, который дал ему парламент. При этом остаются невознагражденными его неустанный труд, нравственные муки, которые он перенес и которые не могли не отразиться на его здоровье. И в прессе, и в обществе так настойчиво требовали увеличить награду Дженнеру, что не прошло и четырех лет, как государственный казначей лорд Генри Пети вошел вторично в парламент с ходатайством подвергнуть вновь исследованию вопрос об успехах вакцинации. Парламент уважил ходатайство государственного казначея, и, по приказанию короля, особой врачебной коллегии вновь было предложено исследовать, какие успехи сделало оспопрививание за последние годы… Комиссия вторично и опять-таки единогласно постановила, что оспопрививание приносит человечеству неисчислимую пользу, причем констатировала громадное и повсеместное распространение этой меры… Ввиду всего изложенного государственный казначей снова внес в парламент предложение выдать Дженнеру в награду еще 100 тысяч рублей серебром. Однако парламент, огромным большинством голосов удвоил эту сумму, и Дженнеру было выдано 20 тысяч фунтов стерлингов, то есть в переводе на наши деньги – около 200 тысяч рублей серебром…» (из очерка В. Святловского «Эд. Дженнер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.) «Дженнер стал почетным гражданином Лондона. Русская императрица Елизавета – жена Александра I – послала Дженнеру в подарок перстень с крупным бриллиантом. Первого вакцинированного русского ребенка, Антона Петрова, нарекли Вакциновым и воспитали за казенный счет…» (из книги Р. Петрова «Сфинксы XX века», СССР, 1967 г.).
• «Доктор Доминик Жан Ларрей (1766–1842) встретился с Наполеоном I в Тулоне, откуда капитан Бонапарт начал путь к славе, расстались при Ватерлоо. Между Тулоном и Ватерлоо уместились Испания, Египет, Россия, знаменитые «Сто дней». После Ватерлоо Наполеона ждал остров Святой Елены, Ларрея – плен, смертный приговор, помилование… Примечательно, что за безупречную службу Наполеон завещал Ларрею 100 тысяч франков и замок…» (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей», Россия, 2006 г.).
• «Успешное спасение графа Карла Гарраха от тяжелого заболевания принесло Якобу Штауденгейму (1764–1830) баснословный гонорар в 10 000 гульденов, а возрастающий авторитет привел к тому, что его пригласили к постели больного императора Франца. Позже сын Наполеона, герцог Рейхштадский, назначил его придворным врачом» (из книги А. Ноймайра «Музыка и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.).
• «Работа терапевта Матвея Мудрова (1776–1831), его печатные труды были высоко оценены не только медицинским обществом, но и правительством. Он был награжден чином надворного советника, и единовременно из кабинета самого императора ему было выдано 2000 рублей, что составляло приличную сумму. Руководство университета пожаловало Мудрову квартиру в университетском доме на Никитской улице в Москве…» (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей России, 2006 г.).
• «В 1874 году палата депутатов в признание выдающихся заслуг перед родиной назначила Луи Пастеру (1822–1895) пожизненную пенсию в 12 000 франков, увеличенную в 1883 году до 26 000 франков…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.).
• «Частная практика врача Жан-Мартэна Шарко (1825–1893) стала настолько известной, что его приглашали королевские семьи Европы. Это позволило содержать ему роскошную резиденцию на знаменитом бульваре Сен-Жермен (Париж). Он купил превосходный дом и пристроил к нему два современных крыла, одно из которых занимали кабинет и библиотека. Библиотека была огромной. Это был зал высотой в два этажа. Его противоположная от двери половина была точной копией библиотеки Медичи во Флоренции…» (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей», Россия, 2006 г.).
• «Торонтский университет (Канада) оценил благородный поступок профессора Фредерика Бантинга (1891–1941), передавшего все права на инсулин университету, и в 1922 году наградил его «Reeve Prize». Через год Канадский парламент назначил ему пожизненно ежегодную ренту в 7500 долларов…» (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей», Россия, 2006 г.).
Изобретатели, путешественники• «По заключении мира 18 января 1465 года, курфюрст Адольф Нассаусский принял на вечную службу к себе Иоганна Гутенберга (ок.1396–1468) «как своего любезного и верного слугу, оказавшего ему многие услуги». Гутенберг назначен был пожизненным камергером курфюрста. В этой должности он получал ежегодно придворную одежду дворянина, 20 четвериков муки и 2 бочки вина. От очередного дежурства при дворе он был освобожден. Счастье улыбнулось Гутенбергу, хотя и на закате дней. С этой минуты великий изобретатель не страдал от материального недостатка и мог спокойно продолжать свое любимое дело. Он был счастлив, что увидел наконец полный успех книгопечатания…» (из очерка А. Бахтиарова «Иоганн Гутенберг, его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания», Россия, 1892 г.).
