Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта
VI. Как устраняют препятствия, которые могли бы «помешать гению воспарить», или «Слава, оплаченная по настоящей цене»
Ученые, естествоиспытатели, математики• «После смерти Исаак Ньютон (1643–1727) оставил 30 000 фунтов стерлингов, хотя его зарплата как профессора Кембриджского университета не превышала 250 фунтов в год. Правда, с 1690 года до самой смерти (1727 г.) он возглавлял Королевский монетный двор. За это он получал 600 фунтов в год. Кроме того, с каждого фунта выплавленного серебра ему полагались комиссионные в размере серебряной монетки в 3 пенса…» (из книги Н. Гончаренко «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.). «И. Ньютон умер 2 марта 1727 года состоятельным человеком. Не только потому, что работал смотрителем Монетного двора, но и потому, что он был очень экономным. Помимо золотых слитков и денег он владел библиотекой, которая насчитывала более 2 000 книг. Довольно внушительное наследство…» (из книги Й. Циттлау «От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир», Германия, 2011 г.).
• «Готфрид Лейбниц (1646–1716), не оцененный по достоинству на родине, чрезвычайно гордился своими отношениями с Петром I… B 1712 году Петр I принял Лейбница на русскую службу и назначил ему пенсию в размере 2 000 гульденов…» (из книги П. Таранова «От Монтеня до В.В. Розанова», Россия, 2001 г.).
• «В 1742 году сбылась мечта Карла Линнея (1707–1778) и он становится профессором ботаники в своем родном университете (г. Упсала, Швеция)… Внешние успехи и почести сыпались на него со всех сторон. В тот век – век просвещенного абсолютизма и меценатов, – ученые были в моде, и Линней был из числа тех передовых умов прошлого столетия, на которых сыпались любезности государей. Ученый купил себе около Упсалы небольшое имение Гаммарба, где и проводил лето в последние 15 лет своей жизни…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.).
• «Леонард Эйлер (1707–1783), швейцарец по происхождению, подарил России самые значительные свои труды, более 30 лет прожил и умер в Петербурге… При регентстве Анны Леопольдовны он вынужден был уехать в Берлин. Но русская академия продолжала считать его своим членом, за опубликованные сочинения ему посылали в Берлин деньги, поддерживая материально нуждавшегося ученого. Узнав, что во время Семилетней войны (1756–1763 гг.) пострадало его поместье, фельдмаршал Петр Семенович Салтыков щедро оплатил все издержки, а императрица прибавила к ним 4 тысячи рублей. Сам он очень тосковал по Петербургу… И он вернулся…» (из книги Я. Голованова «Этюды об ученых», СССР, 1976 г.).
• «Адам Смит (1723–1790) стал настолько популярен, что вскоре после издания «Теории нравственных чувств» (Англия, 1759 г.) получил предложение от герцога Баклейского сопровождать его семью в поездке по Европе. Аргументы, заставившие уважаемого профессора бросить университетскую кафедру и привычный круг общения, были весомы: герцог обещал ему 300 фунтов в год не только на время путешествия, но и после, что было особенно привлекательно. Постоянная пенсия до конца жизни избавляла от необходимости зарабатывать средства к существованию…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия. 2004 г.).
• «В 1832 году Джон Дальтон (1766–1844) был удостоен самого высокого отличия Оксфордского университета. Ему присудили степень доктора юридических наук. Из естествоиспытателей того времени такой чести был удостоен только Фарадей. И английское правительство вынуждено было заинтересоваться судьбой Дальтона. В 1833 году ему назначили пенсию. Решение правительства было зачитано на торжественном заседании в Кембриджском университете…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.).
• «Король Фридрих-Вильгельм III был лично расположен к Александру Гумбольдту (1769–1859), любил его беседу и дорожил его обществом. Он пригласил своего ученого друга переселиться в Берлин… Гумбольдт был уже осыпан королевскими милостями: получил звание камергера, различные знаки отличия, пенсию в 5 тысяч талеров…» (из очерка Ш. Энгельгардта «А. Гумбольдт, его жизнь, путешествия и научная деятельность», Россия, 1891 г.). «А. Гумбольдт прибыл в прусскую столицу в ноябре 1805 года… Его уже успели избрать действительным членом Академии наук, а прусский король, в свою очередь, в знак признания заслуг Александра Гумбольдта перед наукой присвоил ему придворное звание камергера. Из факта присвоения обоих титулов для Гумбольдта вытекали не только представительские преимущества, но и определенные материальные блага в виде твердого годового жалования. А теперь, когда американское путешествие (латиноамериканская экспедиция А. Гумбольдта состоялась в 1799–1804 гг. – Е.М.) и расходы по изданию отчета о нем «съели» почти всю доставшуюся ему долю материнского наследства, этот момент был для него и вовсе не безразличен… Ему, наверное, были лестны чествования и внимание короля, желавшего навсегда привязать его к Пруссии…» (из книги Г. Скурлы «Александр Гумбольдт», ГДР, 1955 г.).
• «18 август 1864 года в Санкт-Петербургской академии наук состоялось торжественное празднование юбилея Карла Бэра (1792–1876). Император пожаловал юбиляру пожизненную ежегодную пенсию в 3 тысячи рублей, а при Академии наук была учреждена Бэровская премия за выдающиеся исследования по естественным наукам…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.).
• «Софья Ковалевская (1850–1891) поселилась близ Парижа, в Севре (Франция, 1888 г.). Здесь она решила продолжить дополнительное исследование о вращении твердых тел для конкурса на премию Шведской академии наук. К началу осеннего семестра в университете Софья Васильевна вернулась в Стокгольм. Работала она с какой-то отчаянной решимостью, заканчивая свое исследование. Ей надо было успеть представить его на конкурс. За эту работу Ковалевской была присуждена Шведской академией наук премия короля Оскара II в 1500 крон…» (из сборника Д. Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.).
• «Еще в дни шестидесятилетия (1945 г.) Нильса Бора (1885–1962) Датская академия вручила ему дар Карлсбергского фонда—100 тысяч крон на развитие исследований по его усмотрению. И тогда же другие датские фирмы увеличили этот дар до 400 тысяч. Возник «фонд Нильса Бора», заметно возросший позднее – в дни его 70-летнего юбилея. Но замыслы Бора требовали несравненно больших ресурсов… Он думал о ядерной энергетике… Он мечтал о мирном Атомном центре в Дании… Он обратился за средствами к правительству. Получил половину необходимого. Но сумел из неправительственных источников получить и вторую половину… Завершение каждой строительной операции было праздником. И, пожалуй, самым большим из них стало открытие 5 июня 1958 года Атомного центра в Рисе… Маленькая Дания совершила созидательный подвиг, казавшийся в ту пору доступным только большим державам…» (из книги Д. Данина «Человек вертикали. Повествование о Нильсе Боре», СССР, 1975 г.).
• «Слава сэра Уильяма Томсона (1824–1907), профессора Кавендишской лаборатории, человека, удостоившегося в английской науке самых высших почестей, была несравнима… И уже приставка «сэр» свидетельствовала о высоком признании действительно громадных заслуг будущего лорда Кельвина. Об успехах Томсона на научной, инженерной и деловой ниве свидетельствовала и красавица яхта «Лалла Рух», всегда ожидающая хозяина в месте впадения Кельвина в Клайд, и роскошная, стилизованная под древние шотландские замки усадьба в Нетерхолле…» (из книги В. Карцева «Максвелл», СССР, 1976 г.).
• «Выполняя условия контракта, Американская шахматная федерация выплатила гроссмейстеру Роберту Фишеру (1943–2008) аванс в 3 000 долларов (США, 1968 г.) и гарантировала выплату еще 3 000 после Всемирной олимпиады в Лугано (Швейцария, 1968 г.). Вместо чека Фишер потребовал сумму наличными, а после отказа, рискуя испортить отношения, не взял ни цента – до той поры, пока не будет выплачен весь гонорар…» (из книги Е. Мансурова «Загадка Фишера», Россия, 1992 г.).
• «Для победителей на первых двух досках «Матча века» по шахматам сборная СССР – сборная остального мира (Белград, 1970 г.) оргкомитет установил специальные призы – машины «Застава» и «Москвич-412». Едва сойдя с трапа самолета, Роберт Фишер (1943–2008) поинтересовался: «А сколько стоит машина, которую я получу за победу на своей доске?» (из книги Е. Мансурова «Загадка Фишера», Россия, 1992 г.).
• «Сбор средств по подписке позволил Исландской шахматной федерации организовать матч за мировое первенство Б. Спасский – Р. Фишер (1972 г.). Во-первых, она гарантировала победителю матча 78 125 долларов, а побежденному—16 875 долларов. Английский банкир Джим Слейтер объявил о намерении удвоить призовой фонд матча, доведя общую сумму, как того и требовал Р. Фишер, до 250 000 долларов» (из книги Е. Мансурова «Загадка Фишера», Россия, 1992 г.).
• «Шахматы стали другими… Обычно «отсчет времени» ведется от Р. Фишера. Во многом с этим приходится согласиться. Именно он сыграл главную роль в том, что шахматы обрели материальную привлекательность – свое существенное отличие от прошлого. В то время Фишер отнюдь не составил себе состояния, но именно он дал толчок кардинальному улучшению материального положения шахматных состязаний. Проторенная «дорожка» не заросла. Весьма способными в мире бизнеса оказались и Анатолий Карпов (р. 1951) и Гарри Каспаров (р.1963 г.). «Лед тронулся»! До последнего времени, пока шли дуэли двух «К», призовые фонды неуклонно возрастали. Так в матче 1990 года (Нью-Йорк, Лион) он достиг 2 миллионов долларов, не считая специального приза победителю, оцененного в миллион долларов…» (из книги А. Суэтина «Шахматы сквозь призму времени», 1997 г.).
