Джозеф Пирс - Биология трансцендентного

Согласно авторитетному мнению Шора, отрицательные ограничения, исходящие от матери, необходимы для постоянного роста как эмоционального влияния, так и процесса познания, которые поддерживают процесс адаптации к требованиям общества. При этом на многих страницах Шор описывает как каждое запрещающее "НЕТ!" или укоризненный взгляд шокируют ребенка угрозой и прерывают его стремление продолжать исследовать и изучать, вызывая в нем целый поток негативных гормонально-нервных реакций. Далее Шор подробно описывает депрессивное состояние ребенка, вызванное серией стрессовых явлений.

Опять же, смущение и депрессия у ребенка происходят от противоречия двух мощных зашифрованных указаний: первое связано с тем, что узы с родителем являются определяющим началом, чего бы это ни стоило. И второе заключается в том, что окружающий мир должен быть исследован и знания о нем приобретены любой ценой. Мать, с которой ребенок находится в неизбежной связи, является его главной поддержкой, наставником и проводником в изучении и исследовании мира. И когда заботливый родитель запрещает ребенку исследовать окружающий мир, что он обязан делать в силу требования природы, то возникает глубокое противоречие. (Подопытных животных можно довести до шизофрении противоречащими друг другу установками или указаниями двойственного характера, в которых они запутываются, вне зависимости от выбранного пути.) Двусмысленность в требованиях ведет к первой серьезной пробоине в сознании ребенка, которая со временем превращается в разверстую пропасть.

В своей научной работе Шор цитирует Уинникотта, рассуждающего о "достаточно хорошей матери, то есть той, которая допускает возможность добиваться адаптации ребенка к социуму принудительным путем". Даже если она осознает, что ребенок переживает состояние депрессии, "достаточно хорошая" мама способствует появлению в нем напряжения и чувства стыда, совершенно не беспокоясь об этом, поскольку она, безусловно, верит в то, что, согласно Уинникоту, подобная травма "совершенно необходима ребенку". Уинникотт заявляет, что стыд и стресс необходимы ребенку, если желать, чтобы он мог почувствовать становление собственной отдельной личности. Далее он утверждает, что попытка защитить ребенка от таких стрессовых факторов "противоречит оптимальному эмоциональному развитию".

Однако если мы исследуем эмоциональное здоровье нашего населения, равно как и наш эмоциональный разум, то обнаружим, что это развитие далеко не оптимально, хотя ребенка постоянно побуждают испытывать напряжение и стыд. Идея же отдельно существующей личности в детском возрасте, по меньшей мере, спорна. Раннее отделение ребенка от окружающей жизни вплоть до его созревания означает, что одиночество, отчуждение и отстраненность станут той основой, на которой будет строиться его дальнейшая эмоциональная жизнь. Идентификация себя как отдельной личности развивается по мере того, как устанавливаются связи ребенка с широким кругом реальности (семьей, землей, обществом). И, хотя это случается довольно редко, подлинная индивидуальность может развиться в ребенке, которому позволено быть ребенком и которого заботливо воспитывают в течение всего детства. Усиление выработки в ребенке ощущения себя как личности на втором году жизни производит продукт культуры, что необходимо для поддержания культуры, но враждебно требованиям природы.

Использование стыда в качестве техники адаптации к социуму способствует тому, что ребенку передается та самая обида, которую когда-то нанесли его родителю.

Как видно из фразы: "Это для твоего же блага!", которую многие произносят для оправдания своей суровости, подвергая ребенка страху эмоциональной боли, мы в течение всей своей жизни реализуем и потом логически объясняем свое чувство стыда. Когда человека стыдят, он стремится перенести свой стыд на окружающих, ищет в их поступках нечто постыдное. При этом наши суждения о других всегда окрашены гневом. (Эллис Миллер писала об этом в своей классической работе об оскорблении детей — "Ради твоего собственного блага".)

Безусловно, следует установить границы для поведения ребенка, и воспитывающие обычно используют при этом здравый смысл и интуицию. Таких границ, установленных интуицией матери, на удивление немного, они редко носят деспотический характер и действительно дают ребенку чувство защищенности, уверенности и солидности. Со временем дети признают эти границы, поскольку их на это запрограммировала природа. Дети хотят поступать правильно, поддерживать семейные связи под звуки фанфар и аплодисментов, а также стремятся избежать "встречи с саблезубым тигром". Безусловно, с годами эти естественным образом установленные границы, а также легко признанные оковы деградировали, как и сама интуиция, или исчезли, вместе со здравым смыслом[29].

Большая часть укоризны в адрес ребенка происходит не столько от беспокойства родителей за детей, как мы все не без основания считаем, сколько от уровня культурности родителей и их серьезного опасения, что их родительская репутация может быть запятнана поведением ребенка. Это личная обеспокоенность родителей может сильно перевешивать беспокойство о благополучии детей. Ведь если ребенок не оправдывает ожиданий по поводу воспитанности их чада, то родителей начнут критиковать соседи, другие родители, дедушки и бабушки, родственники, психиатры и, может быть, даже закон! Этот личный страх, маскируемый демонстрируемой заботой о детях, является основным способом культуры сохранять себя в веках.

До тех пор, пока ребенок спокойно ведет себя на руках, все улыбаются. Как мило! Тут нет ничего, что требовало бы осуждения. Но как только он просыпается и начинает требовать внимания, все меняется. В дело вступают осуждение и запреты. Шор комментирует это так: перемены в матери противопоставлены онтогенетической адаптации ребенка. Новая адаптация в данном случае означает, что материнский генетический план развития нарушен и от матери требуется компенсировать потерю путем создания новых нервных соединений или восстановления уже имеющихся. "Перемены в матери" в утверждении Шора относятся к быстрым переключениям её эмоционального состояния. Когда ребенок переходит в состояние бодрствования, мать каждые девять минут переключается от заботы к запретам. Обладая средствами для познания внешнего мира, ребенок огражден от него угрозой наказания, которое его настигнет, если он начнет свое, запрещенное матерью, исследование. Угрозу наказания он воспринимает к тому же и как угрозу отлучения от матери.

Шор указывает и на другой компонент этого механизма познания и запретов: "Несовпадения развивают взаимодействие и навыки саморегуляции" у ребенка, который ещё только учится ходить. Упомянутое здесь "несовпадение" означает противоречие между манерой поведения ребенка и материнскими ожиданиями, которое грозит разрушить узы между матерью и ребенком. Термин Шора "навыки саморегуляции" — это эвфемизм, используемый для обозначения реакций, которые ребенок вынужден выработать в себе, чтобы избежать наказания. Часто эти реакции облекаются им в форму обмана. В игру вступает своего рода психология, "дворовая смекалка", проделка, к которой прибегают дети, чтобы добиться своей цели.

Однако, как подчеркивает Шор, "чувство стыда становится уже личным качеством ребенка, его внутренним оком… Тут другой человек (заботливый родитель, спровоцировавший появление чувства стыда) больше не требуется. Чувство стыда становится отпечатком, духовным образом "расстроенного лица матери". Недопонимание, возникшее между ребенком и родителем, "порождает быстрое торможение пробудившихся чувств и означает начало их подавления". Подавление является формой депрессии; в её механизме задействованы те же гормоны. "В результате воздействия сигналов "стыда" внутренний умственный процесс предупреждает ребенка о том, что некое событие внешнего мира может иметь для него весьма болезненные последствия". Таким вот образом в ребенке появляется осознание того, что поступок, который он собирается совершить, может вызвать болезненные эмоциональные последствия.

"Сигнал стыда" становится основным императивом, блокирующим естественное восприятие жизни ребенком, он привносит в его сознание колебание и сомнение. Как только ребенок добирается до вожделенного исследования, к нему поступает сигнал от внутреннего мыслительного процесса: "Остановись. Ты нехороший ребенок. Если ты это сделаешь, на тебя посмотрят с осуждением".

Если внимательно взглянуть на то, как Шор описывает свои предположения относительно чувств ребенка, испытывающего стыд, легко заметить, насколько глубоки чувства, связывающие его с пристыженным ребенком, который всего лишь открывает свои первые отношения с внешним миром.