Ольгерта Харитонова - Женщины. Разговор не о мужчинах
Подобные установки действуют и при изнасиловании. Считается, что мужчина должен быть сильным — этот стереотип довлеет над всеми нами с детства. И лучше если мужчина будет сильным с избытком, чем он будет слабее женщины. Считается, что сила сексуальна. Ее избыток, выливающийся в насилие, в жестокость, должен привлекать женщин. Женщина как бы считает, что такой сильный мужчина может защитить ее и ее потомство от других сильных мужчин. Это связано с вечными военными конфликтами. Но именно культура войны порождает отношение к изнасилованию как к «естественному продукту всех войн, во всем мире, во все времена и во всех формах». Мужчина‑защитник насилует чужих женщин, используя изнасилование в качестве оружия, инструмента войны, геноцида и притеснения.
Сексуальность жестока, а жестокость сексуальна. Считается, что любой сексуальный акт — это дар женщине. Она должна воспринимать его как подарок, даже если он совершен с особой жестокостью. Это женщина привлекла мужчину, это он не смог устоять перед ее сексуальной притягательностью. Она пробудила в нем желание схватить ее с такой страстью, чтобы кости хрустнули, распластать на кухонном столе, сорвать с нее одежду и воплотить в жизнь те киношные образы сексуальных актов, которые во множестве порождает культура потребления.
Жестокость изображается как неотъемлемая часть сексуальности. Считается, что сексуальное насилие привлекательно: сцены с изнасилованием как в фильмах, так и в книгах, помогут привлечь публику или читателей, улучшат прокат фильмов и поднимут тираж книг. При этом жестокость красочно описывается или изображается, а серьезность последствий любого сексуального нападения игнорируется или преуменьшается.
Считается, что если у женщины уже был сексуальный опыт, то она готова и хочет заниматься сексом в любое время и с любым мужчиной. Реальные желания реальных женщин не учитываются. Сексуальные желания мужчин мифологизируются. Вообще, сексуальность обрастает мифами и, перетекая за края частной сферы, проникает во все общественные отношения. В России с помощью риторики сексуального насилия можно описать и описывают любой процесс, начиная с закручивания гаек и заканчивая принятием политических решений. Сексуализируется вся общественная и частная жизнь. При этом представления о сексуальности, кроме как о насильственной, в обществе нет. Однако насильственной она не признается, она считается «естественной». Считается «естественным», если мальчики проявляют интерес к девочкам (а не наоборот!), считается «естественным», что они пока не умеют этот интерес проявлять по‑взрослому и делают это по‑детски: дергают за косы, бьют портфелем по голове, задирают юбки, проводят пальцем по спине, пытаясь обнаружить застежку бюстгальтера, и ржут, когда обнаруживают. Мало кто задумывается, что именно из такого «невинного» интереса и вырастает домашнее насилие. Считается, что нефизическое сексуальное насилие, такое как подсматривание, или называние девочек «телочками», «шлюшками», не связано с жестокими физическими сексуальными нападениями.
Сексуальные домогательства в России не рассматриваются как преступления, да и доказать их крайне сложно. В больших консервативных религиозных семьях сексуальные домогательства братьев к сестрам очень распространены. В советских пионерских лагерях девочкам страшно было ходить в туалет и в душ. В любом детском коллективе девочки не защищены от «внимания» мальчиков. Сексуального просвещения нет, а сексуальность есть. И она принимает те формы, которые уже выработаны обществом. В современном обществе эти формы — насильственные. Чем больше запретов, тем больше насилия. Половое созревание девочек опережает созревание мальчиков, но при этом сексуальные домогательства, скабрезные шуточки, похабные рисунки, подглядывание и задирание юбок — всем этим грешат мальчики, а не девочки. Почему? Кто сказал, что мужчина должен брать женщину силой, а не вагина должна проглатывать и прожевывать мужскую плоть?!
Как формируется и что представляет собой культура изнасилования? Сначала определимся с понятиям «культура». Определений культуры много, но мы будем рассматривать ее как результат интенций человека, интенциональности его сознания.
Культура — это ВСЕ проявления деятельности человека, как материальной, так и духовной; это — ВСЕ человеческое.
Современное человечество живет во множестве национальных, религиозных, разделенных по возрасту, по сферам деятельности культур. В основе всех их лежит культура насилия как единственная фундирующая патриархат.
Патриархат — этот тот общественный строй, который прошел стадию становления от начала приготовления пищи на огне и до упадка минойской культуры (то есть становление этого общественного строя, как и вообще общества, началось примерно полтора миллиона лет назад и закончилось три с половиной тысячи лет назад — в тот момент, когда никакие другие варианты развития уже не рассматривались: принципы патриархата утвердились в общественном развитии).
К патриархатному строю относятся все современные общества. Характеристики патриархата составляют особенности культуры насилия, а именно: иерархичность, атомарность, субъектно‑объектные отношения, повсеместность властных отношений, овладение‑завоевание как принцип взаимодействия с Другим, отчуждение под знаком Танатоса, рациональность‑рассудочность и подавление эмоций, упорядоченность, убивающая животворящий Хаос, и т. п.
Насилие — это превышение допустимой общественной силы, нарушение меры применения силы определенным социальным субъектом, приводящее к страданию и к разрушению духовной структуры как основы свободы и ответственности личности того, к кому эта сила применяется.
Таким образом, культура насилия — это культура патриархата со всеми вышеперечисленными свойствами, направленная на унижение, принуждение, подавление Другого. Другим в культуре патриархата традиционно выступает женщина. Отношение к женщине показывает отношение к Другому. Но при этом Другим может оказаться и мужчина, и оказывается им повсеместно, так как патриархат везде. Однако верхнее плечо коромысла отношений насилия сохраняется неизменным: насилие направлено сверху вниз, а наверху всегда мужчина, Мужчина как таковой.
Можно сколь угодно долго приводить случаи, когда мужчина был унижен женщиной, но эти случаи не переворачивают принцип: мужчина сверху, женщина снизу — таков их статус, и изменить его в рамках патриархата не представляется возможным. Насильник всегда мужчина, так как у него больше ресурсов и выше статус. Даже если на троне сидит королева, то сидит она на этом троне не как Женщина, а как патриарх в юбке, и воздействует она на нижестоящих по тем же патриархатным принципам. Принципы остаются неизменны.
Насилие — это система человеческих взаимоотношений, в которых одна из сторон стремится занять доминирующую позицию с целью контролировать поведение, образ мыслей и жизнь другого. Это воздействие на личность без ее добровольного согласия с целью добиться определенного поведения. Насилие нарушает личную неприкосновенность человека. Все виды насилия имеют одну цель — показать человеку его «место», унизить его и возвыситься в своих глазах.
Вот что говорит Майкл Уайт (австралийский психолог, основатель нарративного подхода в психотерапии) о практиках насилия:
— Культура насилия постоянно вербует людей, которые будут ее воспроизводить. Каждый из нас в той или иной степени завербован этой культурой и иногда страдает от насилия, а иногда — воспроизводит его. Культура насилия создает контекст, в котором всегда есть возможность обучиться практикам насилия.
— Прекратить осуществлять насилие может лишь тот, кто его совершает. Тот, кто подвергался насилию, может только вырваться из‑под власти насилия, но не прекратить его; это вообще не их ответственность. Пострадавшие от насилия могут перестать замалчивать свои страдания и заговорить о последствиях насилия.
— Отдельный человек, осуществляющий насилие, не может его прекратить; однако, будучи частью сообщества, люди могут изменить существующие культурные практики, способствующие насилию. Например, если мы говорим о насилии мужчин над женщинами, изменить эту ситуацию может сообщество мужчин, включающее в себя как тех, кто совершал насилие, так и тех, кто не совершал. Ответственность за изменение практик притеснения должны брать на себя все те, кто относится к привилегированной/притесняющей группе.
Насилие — это путь от эмпатии к разрушению того, что слабее. Именно «что», так как на все окружающее субъект Мужчина взирает как на объект применения силы. Субъект — это тот, кто осуществляет действие, тот, кто думает, делает, решает, воздействует на других. Другой может восприниматься как субъект, только если он оказывается сильнее. Соревновательность между силами тоже ведет к насилию. Другой — это нечто, противостоящее Субъекту, это то, на что могут быть направлены его внимание, эмоции, чувства, мысли, действия и сила. Другой находится по ту сторону Субъекта, его ценностей, его мировоззрения. И вместе с тем Другой — такой же, как Субъект: он тоже может действовать, мыслить, чувствовать и т. д. Признание Другого субъектом — это установление с ним субъектно‑субъектных отношений. Признание Другого объектом — это установление с ним субъектно‑объектных отношений.
