Анна Данилова - Манипулирование словом в средствах массовой информации
Сопоставление двух таблиц показывает, что центральной для отечественных молодежных изданий является тема взаимоотношения с противоположным полом и половых отношений.
Отметим сразу, что в большинстве российских журналов указано, что издание предназначается для лиц старше 18 лет, однако это правило не только не соблюдается точками продаж, но и сами издатели ориентируют издание на значительно более молодую аудиторию, обсуждая проблемы школы, привлекая в качестве героев материалов подростков в возрасте от 12 лет.
Проследим отражение повышенного интереса отечественных СМИ к межполовым проблемам и тенденциям влияния на систему ценностей в текстах. Пожалуй, именно эта сфера претерпела наиболее сильные изменения по сравнению с традиционной системой ценностей.
Брак, семья
Предлагаемую молодежными СМИ модель можно описать следующим образом: из текстов практически бесследно исчезло понятие «целомудрие», понятие «девственность» употребляется исключительно в контексте избавления от таковой.
«Девственность — почти как Винни-Пухов мед, который, “если есть, то его сразу нет”»{301}.
«7 вещей, которые надо запретить, чтобы жить стало веселее: <… > 2. гинекологов, читающих лекции про целомудрие»{302}.
Близкие отношения до брака являются необходимой нормой, отсутствие сексуального опыта представляется в отрицательном свете, понятие стыда и бесчестия от потери невинности до брака, традиционное для отечественной культуры, заменяется на призыв гордиться этим. В этих контекстах часто употребляются модальные глаголы или краткие прилагательные долженствования (должна, обязана). На смену традиционной ценности хранения целомудрия до брака пришло новое ценностное противопоставление: секс по любви / секс без любви.
«Получается, что, с одной стороны, ты обладаешь удивительным и неоспоримым достоинством, которое следует бережно хранить во имя великой будущей любви, а с другой — это самое неоспоримое достоинство мешает тебе стать по-настоящему взрослой и свободной женщиной»{303}.
«Ты не обязана чувствовать себя порочной и опозоренной.
А также униженной и оскорбленной. И вообще — поменьше Достоевского. Все, что произошло с тобой этой ночью, — по-настоящему прекрасно. Ты стала взрослой женщиной, счастливой и гордой этим обстоятельством»{304}.
«Самый полезный и приятный “снаряд” для физических упражнений — это любимый мужчина»{305}.
«Мы составили список из 30 впечатлений, которые ты должна получить в постели до 30 лет.
1. Проснуться однажды утром рядом с потрясающим красавцем и не иметь при этом ни малейшего понятия, как его зовут и как он оказался в твоей постели. Заглянуть под одеяло, увидеть голые тела и вспомнить, что у вас что-то было».
2. Прочитать лекцию целомудренной подружке о вреде длительного воздержания. Познакомить ее со своим коллегой-мачо, а потом выслушивать ее благодарно-восхищенные рассказы об их бурных свиданиях»{306}.
На смену понятию брака как начала создания семьи и серьезного жизненного шага приходит понятие начала совместной жизни. В понятие брака же нередко привносятся отрицательные ассоциативные компоненты.
«Она пока не решается переехать к любимому, потому что ее предыдущие отношения разрушились из-за совместного быта»{307}.
«Наши отношения сразу стали серьезными, и уже через месяц мы заговорили о совместном проживании»{308}.
«Свадебные ритуалы лишились смысла вообще. Свадьба — всего лишь развлечение»{309}.
«Ты начинаешь его медленно ненавидеть. Считай, что ты замужем. У тебя не получится кому-то еще строить глазки и вообще жить как раньше. Он об этом узнает сразу же»{310}.
В данных примерах в традиционное ассоциативное поле концептов «брак» (по расчету, по любви, свадьба, счастливый, законный, любовь, навеки, постоянный{311}), «свадьба» (в Малиновке, золотая, веселая, невеста, радость, скоро, сыграна, веселье, гулянка, друга, жена{312}), «замуж» (выйти, невтерпеж, выходить, свадьба, девушка, дети, жениться{313}) привносятся новые понятия: «брак лишился смысла», «всего лишь развлечение», «ненавидеть», «кошмар». Обращение ко второму лицу единственного числа в настоящем времени изъявительного и повелительного наклонений придает новым понятиям и связанным с ними действиям закономерность и универсальность («начинаешь», «считай»),
В традиционной системе ценностей существовало ясное противопоставление ценности брака и семьи блуду и прелюбодеянию: «Береги платье снову, а честь смолоду», «Семья — малая Церковь», «Не надобен и клад, коли у мужа с женой лад», «Женитьба есть, а разженитьбы нет», «Своя семейка — свой простор», «Семейная каша погуще кипит», «В своей семье и каша гуще», «Семейный горшок всегда кипит», «Доброю женой и муж честен», «Добрую жену взять — ни скуки, ни горя не знать», «С доброй женой горе — полгоря, а радость вдвойне».
В свадебной обрядности был широко распространен обычай «посада»: невеста должна была сесть на особое священное место, но не смела сделать это, если уже потеряла целомудрие.
Такое же требование сохранения девственности предъявлялось и к жениху{314} Пословицы и записи обрядов показывают место брака и отношение к нему в традиционной картине мира. В дискурсе современных средств массовой информации выстраивается абсолютно противоположная картина.
Незапланированная беременность
Незапланированная, не ожидаемая родителями беременность представляется в текстах СМИ как серьезная ошибка, от которой, тем не менее, есть шанс избавиться посредством аборта.
«Дети — это, конечно, замечательно, но умудриться забеременеть в момент потери невинности…»{315}
«Если то, чего ты боялась, произошло, только доктор поможет решить тебе эту проблему при помощи медикаментов или подберет другой метод»{316}.
Таким образом, аборт становится «решением проблемы», которую девушка «умудрилась» получить и которая «будет решена на ранних стадиях».
Выстраиваемая в современных молодежных СМИ модель межполовых отношений тесно связана с рядом лексико-семантических процессов, которые можно проследить в материалах изданий.
Выделение доминантной ценности и устойчивой лексемы
В молодежных СМИ формируются бинарные оппозиции, позволяющие емко характеризовать окружающий мир: в текст вводится определенная лексическая единица, обозначающая доминантную ценность (наиболее важную для данной социальной группы) и имеющая ряд семантических составляющих — наименований качеств, обладание которыми делает их носителя причастным ко всей социальной группе. К таким словам можно отнести, например, лексические единицы «крутой» и «гламурный». Как вариант лексической единицы «гламурный» может использоваться слово «стильный».
«Любая гламурная барышня имеет ряд устойчивых убеждений: она ненавидит дешевый трикотаж, не верит в силиконовые имплантанты, скептически относится к слишком коротким юбкам, сомневается, что в парламенте должно быть 52 % женщин и предпочитает круассаны с джемом»{317}.
«Гламурный макияж, яркое платье — успех был обеспечен»{318}.
«Множество конфетти… это гораздо гламурнее и праздничнее»{319}.
«Гламурным девушкам лучше хулиганить за границей»{320}.
«Настоящие гламурные девицы снимают стресс нарядами.
Шопинг, дефиле перед зеркалом, топы с мультгероями и джинсы с оборочками — наши валериановые капли»{321}.
Такие лексические единицы ложатся в основу бинарной дихотомии, позволяющей описывать весь окружающий мир в категориях «гламурно — не гламурно», «круто — не круто».
Первая составляющая этой дихотомии приобретает адгерентные (внешние) положительные коннотации, вторая составляющая с отрицательной частицей «не» — отрицательные коннотации. Подчеркнем, что аудитория журнала ассоциирует себя именно с этими лексемами, что можно заметить по употреблению притяжательного местоимения первого лица множественного числа («наши валериановые капли»). Обладание данным качеством может ставиться под сомнение: употребление прилагательного «настоящий» («настоящие гламурные девицы»).
Подобные слова быстро устаревают, абстрактные денотативно-свободные прилагательные чаще всего находятся в развитии.
Так, слово «гламурный» за несколько лет приобрело ряд устойчивых негативных коннотаций, однако модель категоризации и описания мира остается прежней, и новые слова занимают место уходящих из употребления лексических единиц.
