Келли Макгонигал - Сила воли. Как развить и укрепить

Бен вновь обрел вдохновение и вернулся к сочинительству. Он обещал себе писать раз в неделю, что было разумнее в течение учебного года, да и вообще удобнее.

Все мы склонны прислушиваться к сомнениям и самокритике, но они никогда не приблизят нас к цели. Вместо этого вообразите себя своим наставником или добрым другом, который верит в вас, желает для вас лучшего и готов подбодрить, когда вы разочарованы в себе.

Настроиться на хорошее

Пока что мы узнали, как раскаяние может подтолкнуть нас к соблазнам. Стресс растормаживает влечения, и искушения кажутся мозгу еще заманчивее. Напоминания о нашей смертной природе отправляют нас искать утешения в еде, покупках и курении. Чувство вины и самокритика? Это легкая дорожка к: «Какого черта, уж лучше оторвусь по полной!»

Однако порой раскаяние уводит нас совсем в другую сторону. Раздавленные виной, тревогой и стрессом, мы обращаемся к тому, от чего и впрямь становится хорошо: мы отваживаемся на перемены. Джанет Поливи и Питер Херман — те, что открыли эффект «какого черта», — обнаружили, что чаще всего мы решаем меняться, будучи в расстроенных чувствах: корим себя за обжорство, сокрушенно изучаем счет по кредитке, просыпаемся с похмелья или беспокоимся о здоровье. Мы даем себе зарок, и нам сразу легчает — мы обретаем контроль. Из человека, который совершил ошибку, мы превращаемся в совершенно другого человека.

Обещание перемен наполняет нас надеждой. Нам приятно воображать, как изменится наша жизнь, мы фантазируем, что за людьми мы станем. Исследования показывают, что, вознамерившись сесть на диету, люди чувствуют себя сильнее, а от планов заняться спортом кажутся себе выше (но это отнюдь не значит, что так и происходит). К нам будут относиться иначе, говорим мы себе. Все переменится. Чем выше цель, тем радужнее надежды. И когда мы решаем измениться, нам хочется ставить перед собой крупные задачи. Зачем скромничать, ведь чем громаднее цель, тем она упоительнее! Зачем начинать с малого, если можно мечтать о большем?

К сожалению, обещание перемен — как и обещание награды и обещание утешения — редко дает то, что мы ожидаем. Зашкаливающий оптимизм радует нас в настоящем, но отзывается еще большими огорчениями в будущем. Решение измениться — венец моментального вознаграждения: мы получаем все приятные ощущения, еще ничего не совершив. Напротив, испытание трудом может обернуться горьким разочарованием, да и первые плоды редко оказываются столь же сладостными, как наши красочные фантазии («Сбросил два килограмма, но еще бегать и бегать!»). Когда мы сталкиваемся с первыми сложностями, весь наш задор сменяется досадой и злобой. Не оправдав собственных надежд, мы вновь виним себя, огорчаемся, сомневаемся — испаряется вся наша радость от обета. Только когда мы прочувствуем, что не владеем собой, что нам нужен очередной заряд воодушевления, мы опять поклянемся измениться — и цикл запустится по новой.

Поливи и Херман называют этот порочный круг синдромом ложной надежды. Как стратегия изменений она не срабатывает. Просто потому, что никогда и не была таковой: это всего лишь способ себя подбодрить. Если чувство надежды для вас важно, смысл в ней, конечно, имеется. Для большинства людей обещание перемен — лучшая составляющая изменений. После него все скучнее: и владеть собой, и говорить нет, когда хочется сказать да, и говорить да, когда хочется отказаться. С позиции счастья, упорный труд не сравним с дивной грезой. Поэтому не просто легче, но и гораздо увлекательнее доить обещание перемен, не марая ручки черной работой. Поэтому многие люди предпочитают сдаваться и начинать заново, снова и снова, и не ищут способов измениться по-настоящему. Восторг, который пьянит нас, когда мы фантазируем о великих свершениях, затягивает, как наркотик.

Синдром ложной надежды особенно коварен, так как маскируется под самоконтроль. И он здорово нас обманывает: готова поспорить, вы не сразу поняли, что я описываю еще одну ловушку силы воли, а не положительное качество раскаяния. Именно поэтому стоит быть осторожнее с обещанием перемен. Слишком тонка грань между потребностью меняться и запредельным оптимизмом, который способен помешать нашим целям. Нужно верить, что перемены возможны: без надежды мы смиряемся с тем, как обстоят дела. Главное, избегать типичной ошибки — обещания перемен, которое подбадривает нас, но не побуждает к действию. Иначе мы превратимся не в волевых личностей, а в крысок, которые снова и снова жмут на рычаг, надеясь хоть в этот раз получить желаемое.

Под микроскопом: настроиться на хорошее

Задумайтесь, что побуждает вас к переменам и каковы ваши ожидания.

Вас тянет меняться, только если вам грустно? Когда вы ставите перед собой цели, вам больше всего нравится воображать, как вы достигнете желаемого и перевернете свою жизнь? Вы много фантазируете о том, кем станете в будущем, чтобы подбодрить себя в настоящем, но забываете исправлять свое поведение?

--

Эксперимент: оптимистичный пессимизм для успешных решений

Оптимизм может побудить нас к действиям, но нотка пессимизма помогает нам преуспеть. Исследования показывают, что умение предвидеть, как и когда мы соблазнимся нарушить клятву, увеличивает шансы сдержать обещание.

Спросите себя с учетом вашего волевого испытания: «Когда я наиболее склонен сдаться? Чем меня легче всего отвлечь от цели? Что я скажу себе, чтобы разрешить себе поканителиться?» Когда вы ответите, вообразите себе эту ситуацию: что вы чувствуете, о чем думаете. Позвольте себе увидеть, как вы совершаете свою типичную оплошность.

Теперь превратите свою воображаемую неудачу в волевую победу. Подумайте, какие действия можно предпринять, чтобы сдержать слово? Может, вспомнить, ради чего вы это делаете? Применить одну из волевых стратегий? Выберите стратегию, а потом представьте, что воспользовались ей. Прочувствуйте, каково это. Представьте, что вы победили. Пусть этот образ придаст вам уверенности, что вы сделаете все необходимое для достижения цели.

Подобное планирование неудачи — акт помощи себе, а не сомнения в своих силах. В трудной ситуации вы будете готовы применить план на деле.

Чтобы избежать волевых неудач, которые влечет за собой стресс, нам нужно понять, от чего нам и впрямь становится лучше: не от ложных обещаний наград и не от пустых обещаний перемен. Нам надо позволять себе промахи и защищать себя от источников стресса, которые не имеют к нам никакого отношения. Когда мы ошибаемся — а это неизбежно, — нам надо прощать себя, а не использовать оплошность как повод опустить руки. Когда нужно укрепить выдержку, сострадание к себе лучше самоедства.

Основная мысль: раскаяние подталкивает нас к соблазну. Не вините себя — и будете сильнее.

- Обещание утешения. Что вы делаете, когда напряжены, встревожены или опечалены?

- Что вас пугает? Обратите внимание на стресс, который вы получаете через СМИ, в Интернете и из других источников.

- Когда вы допускаете оплошность. Вы вините и критикуете себя за неудачи?

- Настроиться на хорошее. Вы много фантазируете о том, кем станете в будущем, чтобы подбодрить себя в настоящем, но забываете исправлять свое поведение?

- Найдите стратегию утешения, которая помогает. В следующий раз попробуйте снять стресс по-настоящему действенным способом: тренировкой или игровыми видами спорта, помолитесь или посетите религиозную службу, почитайте, послушайте музыку, уделите время друзьям или семье, сходите на массаж, погуляйте, помедитируйте или займитесь йогой, найдите себе творческое хобби.

- Прощайте себя, когда ошибаетесь. Сострадайте себе при неудачах, чтобы избежать чувства вины, которое вынуждает снова поддаться соблазну.

- Оптимистичный пессимизм для успешных решений. Предсказывайте, как и когда вы соблазнитесь нарушить зарок, и придумайте особый план действий, чтобы не поддаться искушению.

7. Будущее на продажу: экономика сиюминутных наслаждений

Такое соревнование увидишь не каждый день: 19 шимпанзе против 40 людей. И не просто людей — студентов Гарвардского университета и Института эволюционной антропологии общества Макса Планка в Лейпциге. Шимпанзе были из не менее престижного лейпцигского Центра исследований приматов имени Вольфганга Кёлера. В конце концов, нельзя бросить на ринг против Гарварда и Макса Планка каких-то там старых цирковых обезьян.