Символическая жизнь. Том 2. Работы разных лет - Карл Густав Юнг
1310 Точно так же не составит труда вообразить массовые организации без римского приветствия, ликторских связок, свастик, неоязычества[178](Neuheidentum) и прочих привычных атрибутов, ведь наши политические партии и деловые компании вроде «Стэндард ойл» или «Датч шелл» вполне без них обходятся. Поэтому нам кажется, что подобные атрибуты выражают определенные состояния ума, то есть являются симптомами. С другой стороны, мы знаем, что символы и церемонии чаще всего встречаются в религиозных организациях, где все и вправду построено на приведении людей в особое психическое состояние. Конечно, тот, кто находится в таком состоянии, не станет рассуждать о какой-либо симптоматике. Напротив, он будет говорить о целесообразности и значимости, поскольку ему кажется, что все символы и церемонии служат конкретной цели. Пока человек остается во власти той или иной феноменологии, он ничему не удивляется и не задается вопросами. Философское сомнение доступно лишь тому, кто взирает со стороны.
1311 Страны, где наблюдаются наиболее примечательные симптомы указанного вида, суть прежде всего те, которые фактически воевали и потому впоследствии оказались ввергнутыми в ужасающую нищету и хаос. Я имею в виду в первую очередь Россию, Германию, Австрию и Италию. Каковы бы ни были его причины, несчастье представляет собой конкретное психологическое состояние, характеризуется определенным набором эмоций – унынием, страхом, отчаянием, неуверенностью, беспокойством и бесчисленными обидами.
1312 Поскольку наша эмпирическая психология целиком опирается на опыт индивидуальных случаев, все доводы и обоснования неминуемо должны начинаться с индивидуума. Иными словами, назрел вопрос: как ведет себя отдельно взятый человек в состоянии несчастья и страдания? Скажу, что здесь возможны положительная и отрицательная реакции.
1. Положительная. Индивидуум прилагает больше усилий, старательно проявляет волю и пытается преодолеть препятствия, устранить причину своего несчастья посредством физических, интеллектуальных и моральных усилий. Это полностью сознательная и рациональная попытка, с использованием всех средств, которыми человек располагает. Если индивидуум не справляется самостоятельно, он будет искать помощи других; возможно, несколько человек учредят какую-либо организацию, чтобы устранить причину страданий. Если эта попытка потерпит неудачу или если индивидуум исходно слишком слаб для того, чтобы сражаться, то наступает отрицательная реакция.
2. Отрицательная. Вместо подходящих защитных мер и сосредоточения сил, воли и всех разумных и доступных средств индивидуум в таком состоянии проявляет эмоциональную реакцию. За нею всегда скрывается неудовлетворительная приспособленность к жизни, причем вовсе не обязательно провальная. Нет, все дело в том, что даже в случае успеха результат обусловливается пассивным поведением на гребне эмоциональной волны, а не сознательным и целенаправленным усилием воли. Иными словами, к успеху приходят примитивным, простейшим путем, в основном посредством чисто инстинктивной реакции. Куда чаще эмоциональная реакция оказывается отрицательной именно по причине своей чрезмерной примитивности; следовательно, она препятствует приспособлению к той или иной – возможно, чрезвычайно запутанной – ситуации. Индивидуум, повторюсь, ведет себя пассивно и выступает, скорее, объектом эмоции, а не ее субъектом. Эмоциональная реакция, как правило, выражается в унынии, страхе и даже панике. Эмоциональные состояния всегда вызывают инстинктивные реакции. Упорядоченность человеческого разума ослабевает и распадается, допуская вторжение примитивных, инстинктивных сил. Эмоциональная реакция – это всегда отступление. Первым ее следствием обыкновенно оказывается пробуждение инфантильных установок. Под влиянием страха и отчаяния люди очень часто словно впадают в детство, ведут себя преувеличенно беспомощно и деморализованно[179]. Беспомощность и паника, кстати, тоже могут побуждать к объединению с другими, но это – стремление влиться в общую массу ради стадной безопасности.
1313 Объединение в группу под влиянием паники нельзя назвать учреждением организации, поскольку это не попытка, продиктованная разумом и волей, а сугубо эмоциональный порыв. Скорее, это просто соединение, а не организация. Все подобные группы безошибочно характеризуются признаками инфантильной и архаической психологии: они инфантильны, поскольку всегда ищут себе отца, и архаичны, поскольку образ отца у них воспроизводится в мифологическом контексте. Представляется неизбежным, что такие группы будут регрессировать до примитивных племенных объединений, скрепленных, во‐первых, фигурой вождя или знахаря, а еще своего рода мистической доктриной, или, если угодно, племенным учением (Stammelslehre).
1314 Теперь следует спросить себя, как поступит целый народ или нация в психологическом состоянии несчастья и страдания? Поскольку множество людей (народ) есть не что иное, как скопление индивидуумов, то групповую психологию справедливо трактовать как скопление индивидуальных психологий. Однако индивидуальной психике свойственны индивидуальные же различия, частично врожденные, а частично приобретенные. Почти каждый человек не свете способен предъявить некие конкретные достижения, которые выделяют его среди прочих людей. При этом каждый из нас отчасти похож на всех остальных, и это обстоятельство, кстати, выступает залогом человеческого равенства. Значит, индивидуумы подобны друг другу постольку, поскольку они обладают качествами, общими для всех людей, но отличаются друг от друга постольку, поскольку развивают в себе качества и достигают результатов, несравнимых с качествами и результатами других людей. Все общее может накапливаться в группе, но вот индивидуальные достижения никогда не будут накапливаться – скорее, они станут изничтожать друг друга. В итоге большая группа, если рассматривать ее как единое целое, обладает чертами, общими для всех людей, но лишена любых индивидуальных достижений. Черты, общие для всех людей, составляются главным образом из инстинктивных позывов, носят сравнительно примитивный характер и стоят, несомненно, ниже умственного уровня большинства членов группы. Иначе говоря, сто разумных вместе составляют одного гидроцефала.
1315 Психология масс всегда уступает индивидуальной, даже в самых идеалистических объединениях. Народ целиком никогда не ведет себя подобно нормальному современному человеку, он всегда реагирует как примитивное групповое существо. Поэтому массы приспосабливаются к жизни только на крайне примитивных уровнях. Реакции масс всегда отрицательны, то есть принадлежат ко второй из обозначенных нами категорий. Человек в составе группы всегда неразумен, безответственен, эмоционален, неустойчив и ненадежен. Преступления, которые одиночка не в состоянии вынести, легко и свободно совершаются группой. Светская женщина скорее умрет, чем появится на публике в непристойном платье, но при групповой моде она без колебаний превращается в эпатажное чудовище. Тут уместно вспомнить знаменитую моду на cul de Paris[180], будоражившую воображение нашего старшего поколения в молодости. Мужчины, к слову,
