Валерий Ильин - Археология детства
Я, разумеется, не считаю, что любому фильму с маркировкой “made in USA” забронировано место в анналах мировой культуры. Если говорить серьезно, в массе голливудского ширпотреба немало откровенного мусора, который, пожалуй, не стоит затраченной на съемках пленки. Я просто хочу заметить, что, во-первых, там существует выработанная годами своего рода культура подачи “чернухи” на экране. Поэтому даже в фильмах, где действуют серийные убийцы и маньяки, сцены сексуального и физического насилия дозированы, “закавычены” и, как правило, не носят запредельно натуралистичного и, следовательно, травматичного для зрительской психики характера. Во-вторых, построенные по нехитрой логике “хорошие парни” борются с “плохими парнями”, абсолютное большинство фильмов жанра “action”, по определению, не могут романтизировать, показывать в выгодном свете или, если угодно, пропагандировать деяния и нравы этих самых “плохих парней”*. В-третьих, “хорошие парни”, как правило, действительно хороши с точки зрения демонстрации типичных форм мужского поведения. Причем, если речь идет о качественном высокобюджетном блокбастере, где играют высокопрофессиональные, а зачастую просто выдающиеся актеры, образ положительного героя не сводится к мускулатуре и решительности “настоящего мачо”, но приобретает личностную многомерность и человечность. Проблема мальчишки, который осознанно или на уровне бессознательного берется лепить себя, свою персону с “настоящего киногероя” не в том, что последний “убог и примитивен”, а в том, что он слишком сложен и неоднозначен.
Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведем какой-нибудь конкретный пример. Скажем, образы, созданные великолепным актером Брюсом Уиллисом. Все его персонажи в высочайшей степени наделены чувством долга, находчивостью, чувством юмора, способностью к самоиронии, отвагой, высоким профессионализмом, сумасшедшим везением. Этот фейерверк качеств настоящего — без всякой иронии — мужчины можно продолжить. При этом героям Уиллиса знакомы боль, страх, сомнение, что делает их еще симпатичнее и почти переносит из мира киношных икон в мир живых людей. Но только почти. Потому что в мире живых людей свернуть шею вооруженному до зубов террористу — чертовски трудное и рискованное предприятие, не говоря уже о том, что не каждый день предоставляется такая возможность. А вот, к примеру, размахивать кулаками перед носом одноклассника — дело сравнительно легкое и безопасное, особенно если он пониже ростом и поуже в плечах. И эта возможность, если вы учитесь в школе, лежит в кармане практически постоянно. Быть по-настоящему и в любой ситуации остроумным способен не каждый человек, даже обладающий врожденным чувством юмора. Научиться бросать циничные реплики по всякому поводу и сквернословить без всякого повода легко может каждый. Для того чтобы за трехдневной щетиной и подчеркнутой небрежностью костюма окружающие чувствовали изящество, стиль и шарм, необходимы не только вкус, чувство меры, но и своего рода искусство. А вот для того, чтобы просто не бриться и ходить в мятых брюках, не требуется ничего. Мало того, можно экономить на пене для бритья и стиральном порошке. Можно еще долго продолжать в том же духе. Однако уже очевидно: изнанкой, тенью “крепкого орешка” и “последнего бойскаута” выступает все тот же типаж хамоватого, скандального мужика, выведенный в старом анекдоте в образе “русского джентльмена”, который “слегка выбрит, до синевы пьян, с трудом отличает Эдиту Пьеху от “Иди ты на…”. В этом смысле очень показательны (и не случайны!) те эпизоды фильмов, по которым можно судить о повседневной жизни героев Уиллиса. Все они, будь то полицейский, агент секретной службы, психотерапевт, до того момента, пока не завертелась кровавая карусель, пока не возникла необходимость спасать себя и других, — типичные неудачники. У них не устроена семейная жизнь, рушится карьера, они одиноки и по большому счету никому не нужны. Если бы не “счастливый случай”, предоставленный сценаристом, они, скорее всего, такими бы и оставались. Не случайно, как становится ясно из очередного продолжения истории Джона Маклейна (“Крепкий орешек”), всякий раз после того, как отгремели фанфары и отщелкали камеры репортеров, герой возвращается в свой привычный мир — мир бесконечных склок с начальством, уличных скандалов и семейных неурядиц.
Таким образом, на подсознательном уровне перед школьником, осознанно выбирающим киногероя как объект для подражания, предстают две ипостаси персонажа. Одна — “персона”, про которую, собственно, и снят фильм — идеал, труднодостижимый как в силу предельно высокого качества личности, так и по причине ее прочной “завязанности” на максимально экстремальном и героизированном сценарном контексте, маловероятном в реальной жизни. Другая — “тень”, которая, будучи реальной частью внутренней сущности идеального героя даже в рамках киносценария, легко реализуется в самой заурядной повседневности.
Поэтому, когда мальчик говорит себе и другим: “Я хочу быть как Брюс Уиллис”, — его бессознательное часто выполняет только что проделанную нами работу по расщеплению персонажа и выбирает более реалистичную и доступную поведенческую модель. “Счастливый” же случай предоставляется далеко не всегда. Жизненные сценарии пишутся по законам, увы, отличающимся от законов сценариев голливудских.
Здесь очень хотелось бы предложить какой-нибудь парадоксальный и изящный выход из тупика, но, увы, без папы мы не обойдемся.
То, что для сына в этом возрасте жизненно важно проводить с отцом как можно больше времени, — очевидно. Так же очевидно, что возможности мужчин в этом смысле бывают крайне ограничены массой объективных и субъективных причин. Поэтому возникает третья очевидность — необходимость использовать имеющиеся возможности максимально эффективно. Мы уже касались того, как это можно делать. Но если раньше речь шла, так сказать, о хобби, то сейчас настал момент кое-что предпринять в отношении школьных проблем.
Так уж сложилось, что в подавляющем большинстве семей все вопросы обучения детей “приватизированы” мамами, а то и бабушками. Они без конца помогают делать уроки, даже когда их об этом не просят, определяют, сколько времени нужно потратить на то или иное домашнее задание, и проверяют, как оно выполнено. Они же обосновывают необходимость образования доводами типа: “Будешь плохо учиться — не поступишь в институт, и тогда… (заберут в армию, станешь дворником и т.п.)”. Тем самым эти заботливые женщины, во-первых, подтверждают убежденность мальчика-первоклассника в том, что учеба и вообще всякая интеллектуальная деятельность — занятие сугубо женское (папа ведь этого не касается) и в большинстве случаев тошнотворное. И, во-вторых, если быть мужчиной — то есть не заниматься “женским” делом, непременно случится что-то страшное. Как вам такая дилемма? Если в данной невеселой ситуации ничего не меняется, то вашему сыну приходится делать выбор. Он может отказаться от того, чтобы стать мужчиной и тем самым предотвратить то страшное, что должно произойти в противном случае. Тогда, весьма возможно, из него вырастет вполне успешный в социальном плане член общества, который, по меткому определению героя Кевина Костнера в фильме “Жестяной кубок”, “ненавидит стариков, детей и собак”, не способный быть Мужем, Отцом и просто Человеком. Между прочим, вопреки утверждениям советского агитпропа, д-р Геббельс был образованным и даже талантливым философом, вполне заслуженно получившим докторскую степень и, как общеизвестно, физическим отцом шестерых детей… Этот пример, разумеется, из числа крайностей. И все же…
Наш мальчик может принять и прямо противоположное решение — быть мужчиной несмотря ни на что. Пусть даже случится что-то непоправимое. В результате такого решения он может стать по-настоящему привлекательным, надежным, великодушным, умным человеком, совершить героический подвиг и пасть смертью храбрых в одной из “горячих точек”…
Я опять-таки не оригинален — мне совершенно не нравятся оба этих сценария. Уверен: вам тоже.
Давайте ломать ущербные традиции. Именно отец должен объяснить мальчику необходимость учиться как предпосылку успешной интеллектуальной работы. Работы вполне мужской, поскольку мозги мужчины идеально к ней приспособлены. Помните: большинство мужчин принадлежат к думающему типу личности. На это, уважаемые мужчины, можно найти время, как бы мы ни были загружены работой и другими делами. Давайте объясним это своим сыновьям ясно и откровенно на примере нашего собственного жизненного опыта. Если папа пользуется уважением своего ребенка, то такая беседа значительно перевесит влияние негативных факторов, имеющих место в школе. Замечательно, если ребенок имеет возможность общаться с друзьями отца. Таким образом он не только получает дополнительную возможность учиться реальным формам мужского поведения во всем их разнообразии, но и важное подтверждение того, что иметь хорошее образование, читать книги и даже — о ужас! — стихи, слушать серьезную музыку — совершенно не означает быть девчонкой. Понятно, речь не идет о “друзьях” из окрестностей винного магазина. Дети, растущие в таких семьях — трагедия, требующая отдельного рассмотрения.
