Любовь, которая убивает. Истории женщин, перешедших черту (СИ) - Анна Моц
Чтобы добиться прогресса, на совместных сессиях нужно было устранить физическую и эмоциональную дистанцию между супругами. Слышать рассказы друг о друге по-новому и с непривычной уязвимостью стало открытием для обоих. Прежде Маркус считал Грейс женщиной со сложным характером, но при этом очень способной и не страдающей от каких-либо проблем. Теперь же он понял природу ее страданий и оценил степень тревожности, которая плохо сказалась на воспитании их дочери. Он вспомнил о панике, которая охватывала Грейс, когда он уходил из дома, и узнал про чувство, будто в этот момент погружаешься в жуткую темноту. Грейс, в свою очередь, впервые услышала, как муж говорит об одиночестве и о беспокойстве. Она поняла, что его забота могла бы пойти ей на пользу, если бы она о ней попросила. Каждый из них стал видеть другого в более полном, истинном свете, который выявлял их недостатки и подчеркивал потребности. Самое главное, что в конечном счете начало нового этапа отношений послужило основой для сохранения опеки над Алиссой и Джейсоном, их новорожденным сыном. Семья находилась под надзором социальных служб, а также проходила регулярную оценку у меня, медицинских работников и специалистов из других учреждений в течение полутора лет после рождения малыша.
Принимать решения по судебным делам, в которых ребенку причинен вред, всегда сложно. Итоги могут показаться нелогичными, особенно если рассматривать их через призму прошлых действий, а не будущего риска, который должен быть главным фактором для тех, кто выносит приговор. Я понимала, почему Грейс и Маркусу удалось сохранить опеку над детьми несмотря на опасение местных властей. Это было сделано на строгих условиях, подразумевающих немедленное отстранение в случае, если возникнут новые подозрения. Но в то же время я задавалась вопросом, можно ли считать это примером невольных предубеждений, которые царили в системе. Интересно, был бы исход иным, если бы дело касалось пары, которая не относится к среднему классу и не умеет так четко формулировать мысли? Презумпция невиновности сыграла бы им на руку? Дали бы им такую же возможность показать, что они способны измениться?
Я продолжала работать с Грейс на индивидуальных сеансах после того, как она родила Джейсона. В течение первого года жизни малыша я наблюдала за тем, как состояние женщины постепенно, но уверенно меняется в лучшую сторону параллельно с семейными обстоятельствами. Во многом на это повлиял Маркус: он сократил рабочие часы, чтобы раз в неделю оставаться дома и сидеть с детьми. Так из отсутствующего родителя и супруга он превратился в более поддерживающего. Кроме того, Грейс стала свободнее и смогла устроиться на работу в благотворительный магазин на неполный день. Впервые за долгие годы у нее появились цель и новая роль, помимо матери и пациентки. Она смогла почувствовать себя нужной и значимой, не прибегая к панацее в виде медицинской помощи. Думаю, помогло и то, что второй ребенок — мальчик. Она воспринимала его не как Алиссу — нарциссическое продолжение самой себя и знакомый сосуд, с помощью которого можно воспроизвести переживания собственного детства. От новорожденного сына было легче отделиться.
На сеансах мы обсуждали, как рождение Джейсона изменило семью: какое значение забота о брате и игры с ним имели для Алиссы и как отцовство повлияло на Маркуса. Прежде Грейс видела людей и описывала их через призму имеющихся у них заболеваний. Теперь же она могла и хотела использовать более эмоциональную лексику в рассказах о себе и родных. Грейс все еще не признавала, что спровоцировала болезнь, чтобы получить внимание и заботу, но она согласилась, что вмешивалась в процесс в попытке вылечить Алиссу, следуя собственным «медицинским рекомендациям», которые почерпнула из интернета и телепередач. Она согласилась, что поступала неправильно. Ее концепция любви и заботы, которая так долго была сосредоточена на придумывании и решении проблем со здоровьем, в итоге переросла в необходимость регулярно оказывать эмоциональную поддержку. Раньше Грейс видела в дочери только организм, из-за которого нужно было сокрушаться. Теперь же она рассмотрела разум и личность, которую можно любить, не придумывая разные болезни. Результаты такой перемены отношения и подхода стали заметны в отчетах об успеваемости и записях социальных работников. Алисса больше не пользовалась инвалидным креслом, которое пыталась навязать ей мать, стала лучше общаться со сверстниками и не страдала от физического вмешательства и психологических мук из-за постоянных походов в больницу и медицинских осмотров. Другими словами, она стала обычным счастливым и здоровым ребенком, что раньше было невозможно из-за неуместной заботы со стороны матери.
Мне довелось работать со множеством женщин в разных обстоятельствах, которые страдали от других проблем, но укоренились они так же глубоко. Грейс, как и многие другие, воссоздавала тревожный опыт, пережитый в детстве. В то же время трудности, с которыми она сталкивалась, и насилие по отношению к дочери во имя любви были отражением простой и крайне распространенной проблемы — отсутствия поддержки. При знакомстве с пациентками вроде Грейс профессионалы зачастую стремятся определить, что с ними не так: выделить какую-то конкретную часть личности или ситуацию в прошлом, чтобы рационализировать действия, которые кажутся необъяснимыми. Однако специалисты уделяют недостаточно внимания тому, чего женщине не хватает. В случае с Грейс это отсутствие поддержки и развитие сфер жизни за пределами материнства. Вероятно, это помогло бы смягчить ее стремление к фабрикации заболеваний.
Вместе с этим осознанием приходит и другое: женщины вроде Грейс в силах изменить жизнь и выйти из отчаянной ситуации, найти безопасность и обрести комфорт. У Грейс это получилось благодаря изменению того, что она уже имела: супруга, которого почти не было дома, и чувства одиночества. Все это усиливало эхо детской потребности в любви и внимании.
Она стала надежным и заботливым родителем не через фундаментальную трансформацию характера, а через перемену в отношениях и самовосприятии. Пик кризисной ситуации, когда Грейс рисковала потерять все, положил конец опасной шараде. Другие родители, которые фабриковали или провоцировали заболевание у детей, говорили, что обнаружение их деструктивного поведения и встреча с правдой на самом деле приносят облегчение. Психотерапия помогла Грейс отказаться от игры в совершенство и навязчивого отношения к здоровью дочери. Грейс так и
