Записки психиатра. Безумие королей и других правителей - Максим Иванович Малявин
Карл Мудрый как знал, что не все будет так просто после его правления – сделать-то он для страны успел немало, да и натворить тоже, и вполне закономерно опасался, как бы сына от короны не подвинули куда подальше. Потому и написал хитрое завещание, по которому в случае чего (ну сами знаете, бывают острые почечные колики не менее острой заточкой, свинцовая непроходимость кишечника, приступы удушья шелковыми шарфиками и прочие апоплексические удары тупым тяжелым предметом по голове) регентом при сыне стала бы мама, а при ней на подтанцовке – двое дядьев, Жан Беррийский и Филипп Бургундский. А когда мальчику шел двенадцатый год, Карл V и в самом деле помер.
Коронация наследника как-то не задалась: взялись было за подготовку, а тут дядя Людовик, который Анжуйский, спер золотые ложки с серебряными вилками, драгоценностей и слитков драгметаллов прихватил и прочего лута из казны аж на 17 миллионов франков. Пока пытались вилочки с ложечками вернуть да пока собачились – время шло, корона пылилась. Но все же как-то вопросы разрулили, и 3 ноября 1380 года мелкий король таки прибыл в Реймс, где наконец был принят в рыцари, а затем и коронован. Далее была церемония присяги королю от дворянства и выдвиженцев родом из народа, но так, на грани приличий – уж очень всем хотелось поскорее начать банкет. На пиру тоже не все гладко пошло – даже не успев хорошенько окувшиниться, дядья начали мериться рейтингами и рядить, кому по какую руку от мальчонки афедроны примостить, но, слава богу, обошлось без мордобоя. Из Реймса королевский поезд двинул в Париж, где на радость электорату придворные аниматоры устроили нехилый такой фестиваль – с конкурсами, бесплатной закуской и фонтанами вина, молока и даже душистой воды.
Потом за спиной мелкого была грызня за влияние, неразбериха с указами о налогах, отчего болельщики и фанаты быстро перековались в повстанцев и борцов – дескать, нам, французам, все равно: что чествовать – барагозить, что бесчинствовать – барагозить, лишь бы сосед по морде отхватил да в ближнем супермаркете было чем на халяву прибарахлиться.
В общем, сами видите – детские психотравмы не просто налицо, а и вовсе куда ни плюнь. Но ничего, выжил, окреп, подковы руками ломать научился, и тогда дядья, которые нехило так разгулялись за время регентства, решили Карлушу оженить – дескать, пусть лучше в том направлении энергию выплескивает, а то, не ровен час, начнет об порулить Францией задумываться. На кастинге невест претенденток было достаточно: принцесса лотарингская, принцесса ланкастерская, принцесса австрийская, принцесса баварская… так, а вы, бордель-маман, куда со своим выводком? В итоге с хорошим отрывом по очкам победила представительница рода Виттельсбахов (о, этот род себя еще покажет и Белой Принцессой, и Сказочным Королем) – та-дам – Изабелла Баварская! 18 июля 1385 года епископ амьенский венчал молодых, и в тот же день, чтобы два раза регалии да реликвии не расчехлять, Изабеллу короновали.
Через три года после женитьбы Карл VI вдруг вспомнил, что он же не только жену хотел, но и Францию. А его отвлекли. В общем, дал он дядьям отставку. Но самому управлять государством, как оказалось, было довольно муторно. И бразды были переданы группе товарищей, которые, хоть принцами и не были, но до королевского уха были допущены. Прозвали эту партию «маленькими людьми». А еще – мартышками, мармузетами. И продолжалось их фактическое правление (с разоблачениями, изобличениями, пресечениями и прочими непременными атрибутами контрольно-ревизионной комиссии) четыре года, ровно до того момента, как король двинулся глуздом.
В апреле 1392 года король захворал. Горячка с ним приключилась. Думали уже, что все, но монарх сказал – мол, не дождетесь – и пошел на поправку, да по дороге малость заблудился. Стали замечать за ним странное: дерганый он какой-то сделался, подскакивал от резкого шума, срываться начал на подшефных. А еще, когда такие приступы с ним приключались, выдавал он странные и неприличные движения и жесты, кои не пристало делать просвещенному монарху. Современные доктора заподозрили бы синдром Жиля де ла Туретта, но ни его самого, ни тех современных докторов еще и близко в проекте не было.
Тут бы монарху отлежаться или прокатиться на воды целебные, да вот незадача: кузен королевский, Пьер де Краон, подкузьмил. Мало того что деньги Людовика Анжуйского промотал по куртизанкам да кабакам, так еще и едва не зарезал аж цельного коннетабля Франции, Оливье де Клиссона. Подрезал и бежал в Бретань. Делать нечего, пришлось королю вместе со всей его королевской конницей и со всей его королевской ратью (ну хорошо, не всей, но в плепорцию) двигать в Ле-Ман, чтобы оттуда выдвинуться в Нант и как следует покарать кого попало. В дороге королю нездоровилось – сказывались последствия лихорадки. И вот 5 августа 1392 года Карл VI, весь смурной и несчастный, едет на своей лошади, удаляясь от Ле-Мана. Кавалькада успела отъехать от города несколько лье, и тут под ноги королевской скотине с криком: «Остановись, король! Тебя предали!» – бросается некто в порванном дублете, босоногий и без шляпы. Ясен пень, тут и у здорового человека острый приступ паранойи приключится. Так мало того, еще и королевский паж дал стране угля: задремал, подлец, и выронил аккурат в тот момент свое копье. А копье возьми да и тресни по шлему идущего рядом пехотинца. Дальше события понеслись вскачь. Король выхватил из ножен свой меч, возопил: «Вперед! Вперед! На предателей!» – и заколол едва проснувшегося злосчастного пажа, следом – бастарда де Полиньяка, ранил еще троих рыцарей и помчался за родным братом, но тот понял, что дело пахнет явно не кельнской водой, и рванул в дремучий лес. Битый час король с мечом наголо носился по рядам своей армии в поисках предателей, пока меч его не сломался, а кастелян двора Гийом Мартель с криком: «Помру я на этой долбаной службе!» – не кинулся на круп королевской лошади. Лошадь всхрапнула – дескать, когда ж я сдохну! – и упала.
Короля, соответственно, повалили и повязали. Тот от избытка чувств и последствий лихорадки впал в кому, в коей и пребывал два дня. Все снова принялись ждать, что монарх помрет, и снова не дождались.
