Робин Уотерфилд - ГИПНОЗ. Скрытые глубины: История открытия и применения
Не существует и никаких доказательств того, что в храмах якобы имели место гипнотические песнопения. В очень редких случаях один из служителей храма, закар (который часто оказывался искусным врачом), помогал пациентам интерпретировать неясные сновидения. И даже если это посчитать вмешательством, то надо учесть, что происходило оно уже после ночных событий и, следовательно, никак не могло быть связано с гипнозом. Аналогичным образом, отсутствуют доказательства в пользу теории самогипноза. Некоторые формы инкубации дошли под эгидой Церкви и до наших дней (в храме в Лурде или церкви св. Анны де Бопре), но мне никогда не встречались упоминания об использовании там гипноза или самогипноза.
Есть ли другие свидетельства применения гипноза в Древней Греции и Риме?
Ученик Аристотеля Клерх, живший, по-видимому, в конце IV в. до н. э., в одном из своих трудов, «О сне», описал, как один волшебник вытянул душу из спящего мальчика при помощи «психонасоса», в результате чего тело последнего стало неподвижным и нечувствительным к боли. Это наводит на некоторые размышления, но принимать их следует с величайшей осторожностью. Во-первых, «О сне» — выдуманный диалог; во-вторых, произведение в оригинале не уцелело, сообщение о нем существует только в виде фрагмента (фр.7) другого автора, Прокла, писавшего на семьсот пятьдесят лет позже; в-третьих, весьма вероятно, что мальчик спал и до извлечения души, а вовсе не был введен в сон при помощи гипноза; в-четвертых, мальчик, похоже, и остался спящим, а не перешел в восприимчивое состояние транса.
Греческий государственный деятель Солон, чья конституционная реформа была столь значительной, что Афины начали отсчет периода демократии с того года, когда он пришел к власти (594 г. до н. э.), считался также весьма неплохим поэтом. До нас дошли лишь отрывки из его поэм, но в одном длинном фрагменте, сохраненном Иоанном Стобийским в антологии, составленной в V в. н. э., в нескольких строчках описаны различные профессии. Основной целью автора было показать, что в каждой работе есть хорошие и дурные стороны: крестьянину, например, надо трудиться, не покладая рук, чтобы заработать на жизнь. В одном месте Солон уделил внимание целителям:
Другие, которые понимают работу Пайона (божественный лекарь, позднее отождествленный с Аполлоном) и разбираются в его лекарствах, становятся целителями. Но и их работа несовершенна, потому что маленькое недомогание порой становится затяжной болезнью, против которой бессильны все средства, в то время как другой больной с серьезным и тяжелым заболеванием излечивается вдруг одним прикосновением руки.
Поскольку здесь ничего не говорится о введении в транс, данный отрывок нельзя считать доказательством существования гипнотерапии в Древней Греции. Обычно строчки о быстром излечении тяжелого заболевания рассматриваются вне контекста, но, по-моему, вполне очевидно, что «прикосновение руки» упоминается автором в качестве чуть ли не случайного средства, а не какой-то особой методики. Тогда как гипнотерапия, наверное, заслужила бы отдельного, весьма специфического описания.
В трагедии «Вакханки», шедевре афинского драматурга пятого века Эврипида, говорится о том, как в состоянии экстаза последовательницы Диониса прокалывали себе щеки булавками, не чувствуя боли и без всякого кровотечения. А в кульминационной сцене пьесы вакханки галлюцинируют, будто царь Тебский Пентей, который сопротивляется введению в цивилизованной Греции этой варварской религии, стал львенком, и они разрывают его на части. Хотя данная пьеса часто упоминается в книгах по истории гипноза, мне кажется, воспринимать религиозный экстаз как гипнотическое состояние крайне неразумно и опасно.
Многообещающими выглядят строчки (313–314) из пьесы римлянина Плавта «Амфитрион», которая была написана приблизительно в 195 г. до н. э. Она основывается на утерянном греческом оригинале, однако степень заимствования не установлена. Бог Меркурий в споре с рабом по имени Сосия говорит: «А если бы я мягкими поглаживаниями погрузил тебя в сон?» Несмотря на кажущееся сходство, это все-таки не доказательство гипноза. Меркурий — бог, сверхъестественное существо, а погружение в сон (в некоторых случаях и смерть) описывалось в то время как медленный процесс, постепенно охватывающий человека с головы до ног или в обратном направлении. По-видимому, Плавт всего лишь приписал естественный способ перехода ко сну влиянию бога.
Пытаясь обнаружить упоминание о гипнозе в античные времена, современные авторы небрежно цитируют и высказывание Аулуса Корнелия Цельсия (энциклопедист первого века) о медике Асклепиаде Вифинийском, жившем на пару столетий раньше Цельсия. В нем якобы говорится, что Асклепиад заставлял сумасшедших уснуть, производя над ними рукой некие пассы. Достаточно заглянуть в оригинал и убедиться, что все это сплошная чепуха. Цельсий сообщает, что Асклепиад практиковал «растирание» или «массаж» (frictio) при некоторых болезнях, но такое растирание (в противоположность нежному намазыванию) не годится для острых заболеваний, «кроме как для погружения в сон сумасшедших» («О медицине» 2.14.1–4). Идея о том, что растирание может вызвать сон (и не только у сумасшедших), снова приписывается Асклепиаду (3.18.14). В этом отрывке четко описывается метод избавления от боли или лихорадки с помощью рук, который можно также применять для успокоения пациента, не имеющий никакого реального отношения к гипнотическим или месмерическим пассам. Плиний Старший, погибший, как известно, во время извержения Везувия в 79 г. н. э., писал о применении магнитов для лечения некоторых болезней — ожогов и ревматизма глаз («Естественная история» 36.25.130). Однако такой способ лечения, действительно имеющий длинную историю, сам по себе не является свидетельством месмеризма, не говоря уже о гипнозе.
На этом «свидетельства» об использовании в Древней Греции или Риме чего-то, напоминающего гипноз, заканчиваются. В области магии между Египтом, Грецией и Римом наблюдается огромная преемственность, так что имеет смысл говорить о Средиземноморье вообще. Понятно, почему за всю многовековую историю своего существования римляне не придумали в этой области ничего нового — они просто продолжили уже имеющиеся наработки. Разумеется, в Средиземноморье магия не ограничивалась парой упомянутых мной методик. В ходу были также талисманы, заклинания, заговоры, чары и прочее, однако все это не имеет отношения к гипнозу, поэтому и не упоминалось в данной главе. Действие заклинаний и заговоров еще хоть как-то можно было бы связать с гипнозом, если бы оператор наводил их на человека в присутствии последнего, однако в действительности их проводят тайно, иногда на весьма удаленном расстоянии от индивида. Например, когда кого-то кусает змея, местный знахарь распевает свои заговоры в поле, где все произошло, а больной остается при этом дома в постели. Единственное, что в какой-то мере роднит гипноз с магией, это то, что для успеха магических процедур также может потребоваться пассивная внушаемость индивида. По ходу дела интересно отметить, что в Средиземноморье магия была распространена в гораздо большей степени, чем заставляют нас верить многие ученые. Разумеется, колдовство нельзя назвать легким для изучения предметом, возможно, поэтому история культуры любого периода зачастую упускает его из виду, но сравнение с культурами Других стран показывает, что ему необходимо уделять должное внимание.
Был ли Иисус гипнотизером?
Так заявляет Ян Вильсон в своей книге «Иисус: факты и свидетельства», претендуя на роль первооткрывателя. На самом деле, не он первый выдвинул подобное предположение. Например, оно встречается в работе «Религиозные аспекты гипноза» Вильяма Дж. Брайена, написанной двадцатью годами раньше. Брайен утверждает, что процесс так называемого изгнания бесов в Библии — это гипноз, кроме того, Иисус прибегал к гипнозу во время чудесных исцелений. Но автор не приводит ни одного доказательства в поддержку своей гипотезы, а просто пересказывает истории из Нового Завета и называет их гипнотизмом. Все случаи исцеления верой, по его терминологии, связаны с гипнозом или самогипнозом, за исключением метода лечения возложением рук. В пьесе Ноэля Коварда «Беспечный дух» (1941) происходит нечто, подобное изгнанию духов с помощью гипноза, но я не уверен, что кто-нибудь пытался воплотить эту идею в жизнь вне сцены.
Утверждение Вильсона не менее шатко, чем у Брайена, хотя он, по крайней мере, делает попытку доказать свою точку зрения (признавая, правда, «непрямоту» собственных аргументов). Во-первых, он заведомо широко трактует гипнотизм как терапевтический метод, при котором пациенту навязывается система определенных верований для его же пользы (т. е. излечения). Подобное описание хорошо подходит для метода исцеления верой, но это не совсем то же самое, что гипноз. «Навязыванием» Вильсон считает неизменную авторитарность, с которой Иисус говорит во время любого исцеления. Следовательно, всякий, кто авторитарно излагает свои мысли и обладает харизмой, гипнотизер? Если да, то тогда, конечно, можно считать Иисуса гипнотерапевтом… Во-вторых, Вильсон придает большое значение тому, что все имевшие место неудачи (когда вмешательство не дало положительного результата) постигли Иисуса в его родном Назарете (см. Мк. 6:1–6). Вильсон пишет: «Важность этого эпизода заключается в следующем: Иисус потерпел поражение как раз там, где скорей всего и должен был провалиться гипнотизер — среди тех, кто его хорошо знает… Для успеха гипнотизеру необходимо окружить себя благоговейным страхом и тайной, а как раз их-то и не могло быть у Иисуса в родном городе». Однако это не делает из Иисуса гипнотизера, ибо то же самое справедливо и для целителей верой.
